Я писала в своем дневнике:

— Из Бразилии США кажутся огромным монстром, Большим Братом, который диктует свою политику всем вокруг. Но с другой стороны, любая супердержава покажется агрессивным диктатором из маленькой страны. Не бывает милых и добрых супердержав. Страна тем мягче, чем ближе к обочине она находится, чем больше ей приходится подстраиваться под политику больших стран.

— Когда мы приехали в Рио, нас предупредили о небывалом разгуле преступности, особенно краж. Но к моему собственному удивлению, прибывши в аэропорт Сан-Франциско, я первым делом крепко привязала верхние чемоданы к тележке, чтобы их не украли.

— Бразильцы отлично знают, что их правительство сильно коррумпировано, что чиновники обогащаются за счет простых людей. Любой кандидат в президенты или на другой ответственный пост первым делом заявляет в своей предвыборной программе, что будет бороться с коррупцией. Но у нас в милой доброй Америке коррупция также распространена, и любой умный человек догадывается об этом.

— Теперь мы с Шурой гораздо лучше понимаем, что такое страны третьего мира. Например, слово «инфляция» никогда не будет для нас отвлеченным понятием. Но прежде всего я смогла убедиться, что все страны мира в наше время тесно связаны друг с другом, и стране невозможно существовать в изоляции. То, что делает одна страна, может повлиять на судьбу других стран, на каждого отдельного человека. Закончим на этом философские размышления.

Как хорошо снова быть дома, как хорошо иметь дом, в который ты можешь вернуться.

Послесловие.

Клиника до сих пор не открыта. Никаких научных публикаций об использовании МДМА в медицинских целях в Бразилии не появлялось. Наши добрые бразильские друзья, скорее всего, занялись какими-то новыми увлекательными проектами. Некоторые из наших друзей уехали из Бразилии, опасаясь последствий экономического кризиса. Некоторые продолжили исследования действия психоделиков, очень немногие открыли для себя 2С-В.

Все эти люди очень заинтересованы в своем духовном развитии, мне хочется только, чтобы при этом они старались бы помогать не только своим близким, но и всем остальным людям.

Сколько вы знаете употребляющих психоделики людей, которые участвовали бы в благотворительной деятельности? Сколько нас, получивших во время приема психоделиков откровение свыше, увидевших, что все живое — инкарнация Бога, помогают несчастным, облегчают их страдания в больницах или домах престарелых или в тюрьмах?

Занималась ли я подобными вещами? По правде сказать, почти нет. Как и многие другие люди, экспериментирующие с психоделиками, я была слишком занята другими делами. Можно найти себе много оправданий, но правда такова, что если мы претендуем на то, что эти вещества помогают открыть непознанные глубины человеческой души, то нам нужно как следует задуматься над тем, как доказать людям ценность этих препаратов на примере своей собственной деятельности. Мы должны помогать не только нашим родственникам и знакомым, мы должны помогать нашему обществу.

Какие ценности открывают нам психоделики? Это те же ценности, которые пропагандируют все большие религии: терпимость, прощение, поиск истины, уважение ко всем проявлениям жизни, уважение к Матери Земле, на которой мы живем.

С тех пор как мы посетили Бразилию, там произошло одно значительное событие: аяхуаска — смесь из растений, обладающая галлюциногенным эффектом, была официально разрешена к применению представителям двух местных религий. Таким образом, правительство признало ценность психоделика для духовного опыта и развития.

Нам до сих пор неизвестны подробности о соответствующем бразильском законодательстве, мне кажется, что наши бразильские друзья тоже не разбирались в данном вопросе. Мы знаем, что США стремится распространить безумную войну против наркотиков на все страны мира, поэтому до тех пор, пока Бразилия финансово зависит от нашей страны, им придется учитывать американскую политику по данному вопросу, как и по многим другим вопросам.

Несмотря на кризис бразильской экономики, наши богатые бразильские друзья до сих пор процветают. Наша дорогая домохозяйка Курасон родила мальчика, и часто меняла место работы. Мы переписывались с ней некоторое время, но потом она перестала писать. Она дала нам очень много полезной информации за те десять дней, и мы надеемся, что у ней и ее ребенка все в порядке.

Когда я вспоминаю те сумасшедшие десять дней, чаще всего передо мной встают образы красивых девушек из представления, шампуры с всевозможными видами мяса в «Поршо», громадные гроздья бананов, свисающих с деревьев, торжественное великолепие созвездия Южного Креста и прежде всего — сияющее лицо Курасон в тот необычный день, когда ее красивые карие глаза смотрели на нас с такой любовью и радостью, когда она не отпускала мою руку и повторяла: "Все в порядке. Все в полном порядке".

ГЛАВА 5. 'SHROOMS

(Рассказывает Алиса)

Из моих записок:

"Около шести часов вечера мы с мужем приняли по 1,5 грамма измельченной сырой мякоти Psylocybe cubensis с небольшой примесью других грибов. Вкус был приятным.

Последствия начали ощущаться уже через 10 минут. Вскоре весь мир покрылся узорами. Узоры были на всем. Они как бы заполняли все пространство между мною и всем, что меня окружало. Самым распространенным мотивом узоры были какие-то квадратные амебы с черными ядрышками в центре; их было невероятно много, и они образовывали объемный рисунок, напоминавший мелкую проволочную сетку с маленькими черными точками в центре каждой ячейки. Сетку, развешенную во всех трех измерениях.

Где-то в четверть восьмого эффект достиг своего пика. Эта стадия продолжалась у меня еще около трех часов, а у Шуры — около двух (впоследствии он пришел к заключению, что опыт, произведенный два дня назад, притупил его восприимчивость).

Я села за компьютер, чтобы сделать записи, но это оказалось необычайно трудно.

Да! Я хотела пережить действительно интенсивные психоделические ощущения, чтобы описать их. И вот это случилось. Слава Богу, что мы не приняли больше. Полтора грамма — вполне достаточно".

Я сидела, пытаясь разглядеть комнату за лесом линий, точек и полос цвета красной и зеленой плесени. Окружающий мир стал странным, каким-то чуждым, и я чувствовала, что в нем присутствует некто недружелюбный. От него веяло нелюбовью, эмоциональным холодом и недоброй насмешливостью.

Тут я вспомнила о себе: "Этот некто — всего лишь проекция меня самой. Я должна овладеть им. Ведь все это — я сама. Нравится мне или нет — но это я".

Я покосилась на клавиатуру, пытаясь сфокусировать зрение, и наконец-то смогла выйти из X-tree (ура!) и вернуться в WordStar. Я создала новый файл под названием 'shrooms’ (от английского mushrooms — грибы), напечатала дату в правом верхнем углу чистого листа, но дальше дело не пошло. Клавиатура совсем исчезла в зарослях разноцветных узоров, а та часть меня самой, которая превращала предметы в слова и мысли, уступила свое место другой части, которая хотела только погрузиться в этот мир трехмерных узоров или хотя бы обнаружить, каким образом она связана с ним. И тут я подумала: ладно, потом напишу. Сейчас все равно ничего не получится.

Мы с мужем пошли в спальню. Все вокруг шевелилось. Шевелились стены, одеяла, простыни и подушки были покрыты копошащимися амебами и черными точечками вперемежку с красными, желтыми, черными, зелеными и оранжевыми ленточками, очень мутными и тусклыми с виду.

Шура разделся и влез под одеяло. Я уселась на одеяло, поджала под себя ноги и принялась объяснять ему, почему я так сижу. В тот момент я поняла — и сказала ему — что секс меня совсем не интересует. Чтобы мои мысли направились в эту сторону, все вокруг должно перестать шевелиться.

Я объяснила Шуре, что гораздо больше меня интересует и беспокоит совсем другое: мне очень нелегко подобрать слова для описания того, что я вижу. Обычно мне нетрудно выражать свои мысли в словах, но тут дар речи как будто покинул меня, и я не знала, где его искать. В левом полушарии? В правом полушарии? Нигде. И я сказала Шуре, что у меня, похоже, пропала связь между полушариями мозга и между соответствующими аспектами моей личности.