Пальцы знахаря быстро, но методично обследовали неподвижное тело девушки, ребра, ключицы, позвоночник и возвратились к голове. Как только они коснулись места, где голова соединяется с шеей, Марыся вздрогнула раз, второй, третий…

Он сразу же понял: перелом основания черепа.

Если мозг не поврежден, немедленная операция могла бы спасти девушку. Могла бы… Оставалась лишь хрупкая надежда, но все-таки она была.

Знахарь тыльной стороной ладони вытер вспотевший лоб. Его взгляд остановился на тех примитивных инструментах, которыми он пользовался до сих пор. Он отдавал себе отчет, что с их помощью не сможет сделать такую опасную и сложную операцию.

«Спасение только в докторе, – лихорадочно подумал он. – Дай Бог, чтобы он успел».

Знахарь промыл и осмотрел раны Марыси, после чего занялся Чинским. Молодой человек пришел в сознание и громко стонал. После того как с лица была смыта запекшаяся кровь, оказалось, что у него сломана челюсть. Хуже было с переломом левой руки. Сломанная по диагонали кость пробила мышцу и кожу.

Резким движением ножа знахарь обрезал рукав и приступил к операции. К счастью, пострадавший под влиянием боли потерял сознание. В течение двенадцати минут операция была закончена. Во всяком случае жизни Чинского ничто не угрожало.

В то же время Зенон как сумасшедший мчался в город. Возле костела он чуть было не сбил с ног какую-то женщину и, наконец, соскочил с коня перед домом доктора Павлицкого.

Доктор еще не спал и сразу сориентировался, что следует делать. Он послал сестру, чтобы она с почты дозвонилась до Людвикова, а сам достал из шкафа кожаный саквояж с хирургическими инструментами, проверил, все ли на месте, упаковал лекарства, шприц и бинты.

Сестра возвратилась с сообщением, что Чинские уже выезжают и через пять – десять минут будут в Радолишках.

«Поеду с ними», – решил доктор.

– Вы же можете ехать, тут есть конь! – настаивал Зенон.

– Ты что, с ума сошел! – возмутился Павлицкий. – Я должен трястись на лошади, да еще без седла?! К тому же машиной я буду быстрее на месте.

И он был прав. Неожиданно быстро подъехал большой автомобиль из Людвикова. Испуганные Чинские хотели расспросить Зенона о случившемся, но доктор объявил, что для этого еще будет время.

Спустя пять минут они въезжали во двор мельницы. Когда супруги Чинские вошли в пристройку, знахарь заканчивал бинтовать голову Лешека.

– Что с ним? Жив ли мой сын?! – вскрикнула пани Чинская.

– Жив, пани, и ничто ему не угрожает, – ответил знахарь.

– Что этот человек может знать?! Пан доктор, спасайте моего сына!

– Не стоит его мучить. Я расскажу пану доктору, что с ним. У молодого человека сломана челюсть в этом месте и левая рука, вот здесь. Я составил ему кости как следует.

– Прошу не мешать мне! – закричал доктор. – Я, наверное, лучше вас знаю, что нужно делать!

– Здесь уже нечего делать, – упрямо твердил знахарь. – Но ее, эту девушку, нужно спасать немедленно.

– Что с ней?

– Кость вдавлена в мозг.

– Пан доктор! – простонала пани Чинская.

Пульс Лешека был вполне удовлетворительным.

– Я сделаю только противостолбнячный укол, его нужно отвезти в больницу. Следует как можно скорее сделать рентгеновский снимок. А сейчас я посмотрю эту девушку.

Он наклонился над Марысей и попытался нащупать пульс. Выпрямившись, спустя минуту доктор сказал:

– Это уже агония.

– Спаси ее, пан доктор, – охрипшим голосом попросил знахарь.

Доктор пожал плечами:

– Здесь уже нечем помочь. Посмотрю только, что здесь… Хм… Ну, конечно… Перелом основания черепа.

Неподвижное тело начало вздрагивать.

– И повреждение мозговых оболочек, – добавил он. – Это доказывают конвульсии… Да… Здесь и чудо не поможет. Есть зеркало?

Знахарь подал ему кусок разбитого зеркала. Доктор приложил его к открытому рту пострадавшей. Зеркало слегка запотело.

– Ну что ж, – развел он руками. – Единственное, чем можно ей помочь, так это сделать укол для поддержания сердца. А вообще она безнадежна.

Он открыл саквояж, наполненный сверкающими хирургическими инструментами. Знахарь всматривался в них как зачарованный, просто не мог оторвать глаз.

Тем временем доктор наполнил шприц прозрачной жидкостью из ампулы и сделал девушке укол.

– Жаль, через несколько минут наступит конец.

И он снова повернулся к Чинскому, собираясь снять бинты.

Знахарь тронул его за локоть:

– Пан доктор! Спасите ее!

– Глупый человек! – раздраженно бросил Павлицкий и отвернулся. – Как я должен ее спасать?!

– Но это ваш долг, – мрачно ответил Косиба.

– Не вам говорить мне о долге. А еще я вам скажу, что если в результате вашей перевязки у раненого начнется заражение, то вас посадят. Понимаете? У вас нет права заниматься лечением.

Знахарь, казалось, ничего не слышал.

– Пан доктор, сделайте ей операцию! – просил знахарь. – А вдруг удастся?

– Отвяжитесь от меня, черт возьми! Зачем тут операция?

И, обращаясь к Чинским, как бы беря их в свидетели, Павлицкий заявил:

– Я должен оперировать труп?!. У нее проломано основание черепа. Осколки, видимо, повредили мозг. Самый гениальный хирург тут не поможет. Вдобавок к этому проводить трепанацию черепа в таких антисанитарных условиях…

Он сделал неопределенное движение рукой, указывая на запылившиеся пучки трав под потолком, закопченные керосиновые лампы и мусор на полу.

– Если бы у меня были такие инструменты, как у пана доктора, – с упорством начал знахарь, – я бы сам попробовал…

– Какое счастье, что их у вас нет, а то быстрее оказались бы за решеткой, – уже спокойнее ответил доктор, занятый осмотром челюсти молодого Чинского. – Хм… действительно, сломана челюсть, кажется, ничего опасного. Однако без рентгеновского снимка определенно ничего утверждать нельзя. Поверхностное повреждение…

Доктор продезинфицировал рану и наложил свою повязку. Потом осмотрел руку и, увидев на ней два пореза, возмущенно закричал:

– Как вы посмели это делать!.. Как вы посмели… Наверное, каким-нибудь грязным ножом!

– Торчала кость, – оправдывался Косиба, – а нож я вымочил в кипятке…

– Я вас проучу!.. Вы за это ответите!

– И отвечу, – с покорностью ответил знахарь. – А что мне оставалось делать?

– Меня ждать!

– Так я же послал за паном доктором. К счастью, вас застали дома, а что, если бы не застали?.. Я должен был оставить раненого без помощи?

– И за это мы благодарны пану, – сказал пан Чинский. – Этот человек прав, пан доктор.

– Наверное, – неохотно согласился доктор. – Действительно, меня могло не быть дома. Сохрани нас Бог от заражения.

Пан Чинский достал из портмоне банкнот и подал знахарю:

– Вот вам за оказанную помощь.

Косиба отрицательно покачал головой.

– Мне не нужны деньги.

– Возьмите. Что бедных лечите бесплатно, это правильно, но от нас можете взять.

– Я не помогаю бедным или богатым, я помогаю людям. А этому паничу, если бы не совесть, то и вообще не помог бы. Это он должен был погибнуть, а не та несчастная девушка… Из-за него она сейчас умирает…

Пани Чинская обратилась к доктору по-французски:

– Можно ли уже перенести сына в машину?

– Да!.. – ответил доктор. – Сейчас я позову людей, только сложу инструменты.

Быстро собрав разложенные медикаменты и инструментарий, Павлицкий закрыл саквояж и вышел с ним во двор. В окно Антоний Косиба видел, как доктор положил саквояж в машину. И тогда родилось решение: «Я должен добыть их!»

Воспользовавшись суматохой вокруг молодого Чинского, знахарь вышел во двор. Дверца машины была открыта, шофер стоял с другой стороны. Достаточно было одного движения, и знахарь с саквояжем скрылся в избе.

Никто не заметил исчезновения саквояжа с инструментами. Несколько минут спустя машина двинулась в сторону Радолишек.

Знахарь не терял времени. Закрыв дверь на ключ, он с лихорадочной поспешностью разложил на столе добытые инструменты, поставил поближе лампу, после чего с большой осторожностью уложил безжизненное тело в удобное положение, перекрестился и приступил к операции.