– Мне измениться?

– Как хочешь. Ты для меня любым желанен.

И снова поцелуй, и нетерпеливые руки, сметающие одежду прочь. Так сразу и не скажешь, чье нетерпение больше. Лишь пожар страсти, жажда взаимных касаний, поцелуев и большего, гораздо большего. Кожа к коже, тело в тело. Когда это произошло, то показалось Алексе до ужаса правильным, словно она всю жизнь к этому шла. И это ощущение лишь усилилось, когда Лазель все-таки изменилась. Казалось странным, что этого чувства не было в тот, первый, раз.

У Лазель все внутри ликовало, когда она ощущала эту пылкую отзывчивость каждой клеточкой тела. Хотелось, чтобы это длилось бесконечно. Вот она - радость, вот оно - счастье, обладать тем, к чему так долго стремилась душа. Это как после бесконечных поисков обрести дом.

До этого Лазель довелось испытать немало: и радость, и страсть, и любовь во всех их ипостасях. Но такого не было очень давно, так давно, что, кажется, сердце и забыло, каково это, и сейчас стремилось наверстать упущенное. Поэтому Лазель старалась, чтобы ее любовница, нет, возлюбленная, вкусила лучшее от обеих ипостасей.

Хотя вовсе не искусство в любовных утехах заставляло Алексу распахнуть душу. Она была не из тех, которых можно покорить лишь профессионализмом. За столь долгую жизнь не только поведаешь многое, но и сам профессионалом станешь. Алексу привлекло это ласковое тепло, в котором хотелось греться бесконечно. Тепло, обращенное только на нее. И хотелось отдаваться в ответ. Каждым движением, каждым взглядом.

Алекса и не предполагала сравнивать то, что происходило сейчас, с чувствами к Сергею, ведь это все равно, что сравнивать мягкое и белое. Вампирша постаралась вообще не думать о нем. Не сегодня, не сейчас. Возможно, потом она будет упрекать себя за эгоизм, но сейчас не хотела портить красоту и чувственность момента.

За остаток ночи и почти весь день Алекса и Лазель, кажется, испробовали все, что можно, любя друг друга как в последний раз. Ведь обе понимали, что так оно и может оказаться.

Лишь за пару часов до заката Алекса позволила себе заснуть. А Лазель продолжила бодрствовать, посчитав, что сон - это такая мелочь, которой можно спокойно пренебречь ради случившегося сегодня. Вампирша с нежностью наблюдала, что даже во сне на губах возлюбленной играет удовлетворенная улыбка.

Может, высшие силы смилостивятся, и Алекса не будет сожалеть о прошедшей ночи, иначе… Нет, об этом лучше и не задумываться. Пусть будет, как будет. Лазель ни о чем не жалела и не собиралась. Да и не хотелось думать, если честно Хотелось просто смотреть на ту, что сейчас спала и улыбалась во сне, осторожно поглаживая и перебирая ее волосы. Как давно ей этого хотелось, и вот сейчас все это у нее под носом. Лазель тихо улыбнулась самой себе. Сейчас, именно сейчас она чувствовала себя счастливой. И пусть даже потом придет суровая расплата.

Алекса чуть заворочалась во сне, но так и не проснулась. Лишь придвинулась ближе, положив голову на плечо вампирши. Та улыбнулась и чуть откинулась на подушках, продолжая перебирать золотистые волосы. Именно в этот момент она ощутила мысленное присутствие матери.

Глава 40.

Вылезать из постели, а тем более тревожить возлюбленную, совершенно не хотелось, поэтому Лазель лишь прижмурилась, позволяя установиться ментальному контакту.

– Я снова не вовремя? - такой родной голос, в котором чувствовалась улыбка.

– Ты не можешь быть не вовремя, - улыбнулась в ответ Лазель. - Рада слышать тебя, мама.

– Приятно знать. Но, чувствую, ты не одна сейчас. Я ощущаю чью-то сильную ауру. Вампир, но не нашего клана.

– Верно, мама.

– Решила, наконец, предаться разнообразию? Или… неужели Алекса?

– Да.

– Тебя можно поздравить?

– В определенном смысле да. Она сейчас со мной, но не думаю, что это продлится дольше вечера.

– Хм, - кажется, Наиль о чем-то задумалась. Наконец, она попросила: - Разрешишь мне немного прощупать ее?

– Только не потревожь, - попросила Лазель, зная, что мать ни за что не причинить этим вреда.

– Я аккуратно.

На минуту или две повисло молчание, пока Наиль не произнесла:

– Знаешь, что, не отпускай ее от себя. А лучше займитесь любовью по пробуждении. Она хочет тебя, и сильно, к тому же впустила себя в свое сердце.

– Любовь - еще не все в нашем случае. Есть обязательства.

– К черту их! Хорошо бы вам сегодняшний союз принес дитя.

– Ты как скажешь!

– А что? Тогда она точно призадумается и выберет.

– Ну не таким же способом! Это все равно, что ее к стенке припереть, - возмутилась Лазель.

– Я понимаю, - извиняющемся тоном проговорила Наиль. - Но ребенок у вас получился бы прехорошенький, и достойный будущий наследник клана Инъяиль.

– Не факт. Алекса стала Мастером Стихий, очень сильным, и дитя может пойти в нее, - сочла нужным напомнить вампирша.

– Не важно, кем стала Алекса, она все равно останется инфернитом. Важно, что ты - Черный Принц и рожденный вампир. Поэтому при любом раскладе твой дар будет доминировать, я же говорила об этом.

– Да, говорила. Но все равно это пустое. Один день ничего не решит.

– Порой, чтобы все перевернуть, достаточно и меньшего, - пожала плечами Наиль.

– Не тот случай.

– Посмотрим. Мне почему-то кажется, что вы на пороге больших перемен.

– С чего вдруг?

– Считай это видением.

– Хм.

"Видение", как кодовое слово, забралось в разум Лазель и открыло дверь воспоминаний. Она снова припомнила прощальные слова Имхотепа, ставшего Вечным Фениксом. А вместе с ними из памяти выплыло и то, что на них с Алексой навеял Лабиринт иллюзий.

Эти картины проплыли так ярко, что не остались незамеченными Наиль. Та насторожено затихла, потом спросила:

– Что это было?

– Помнишь, я рассказывала о визите Имхотепа, и что за этим последовало? Как они в итоге поменялись местами с дочерью.

– Да-да. Вечный Феникс что-то предсказал тебе? - голос Наиль казался обеспокоенным.

– И мне, и нам троим.

– Что-то определенное?

– Расплывчатое, как и все предсказания, - пожала плечами Лазель. - Но там тоже было про перемены.

– Хм…

– Я не хочу дословно озвучивать подобные вещи.

– И не надо. Ни к чему это. Лучше просто сама подумай, что бы это могло значить. Ты у меня умная и в логике не откажешь.

– Спасибо.

– Не за что. Иначе и быть не может. Ты ведь Черный Принц и глава клана.

– Да, ты, наверное, хотела что-то сказать. Что-то серьезное? - спохватилась Лазель.

– Нет, пустое. Я просто ощутила такое резкое изменение в твоем эмоциональном состоянии, и мне стало любопытно, что же произошло.

– Не стоит беспокоиться, мама.

– Знаю, но ничего не могу с собой поделать.

На это Лазель лишь улыбнулась, а потом все-таки поинтересовалась о том, о чем давно хотела:

– Кстати, а ты не знаешь, где сейчас может быть Владычица Ночи?

– Насколько я знаю, у нее сейчас что-то вроде медового месяца, так что где угодно. А что?

– Алекса никак не может до нее дозваться, а ведь является дочерью во крови.

– Хм… Возможно, с ней произошли какие-то резкие перемены, так что она остается неузнанной. Хотя это королева… По правде говоря, то, что Менестрес не отвечает, еще не значит, что она не слышит. Может, совсем наоборот.

– Странно.

– Неисповедимы пути Ее Величества. Может статься, что она спешит нанести личный визит. Ваше дело весьма… необычное.

– Мне ли не знать! - вздохнула Лазель.

– Конечно, не мне тебе рассказывать. Так что тут возможен любой вариант развития событий.

– Значит, на внезапную помощь можно не рассчитывать.

– Я бы не стала сильно надеяться, что Владычица Ночи исправит все одним взмахом руки.

– Я-то и не надеюсь, сама понимаешь.

– Понимаю. Но вот еще что.

– Что?

– Если Алекса столь настойчиво звала Королеву, то весьма маловероятно, что не была услышана ею.