– Сдается мне, ты сам попался в свою ловушку, Ярблек, – довольно ухмыльнулась Велла. – Поскольку у тебя сегодня явно не звездный день, позволь и мне подложить тебе свинью. Когда мы покончим с делами, я хочу, чтобы ты меня продал.

– Продать тебя? Но кому?

– Скажу, когда придет время.

– А он человек со средствами?

– Право, даже не знаю. Но это не имеет значения. Я сама рассчитаюсь с тобой.

– Верно, ты от него совершенно без ума, раз предлагаешь такое...

– Ты ничего не понимаешь, Ярблек. Я создана для этого человека.

– Нам велено было не сходить с этого места, Атеска, – упорствовал Брадор.

– Но до того, как началось это долгое затишье.

Генерал Атеска нервно расхаживал взад-вперед по шатру. Он был облачен в форму, а на груди его красовался инкрустированный золотом сверкающий нагрудник.

– Благополучие императора и его безопасность – моя священный долг, – прибавил он.

– Долг этот насколько твой, настолько и мой, – сказал Брадор, рассеянно почесывая пушистый животик котенка-подростка, блаженно растянувшегося у него на коленях.

– Пусть так, но почему бы тебе что-нибудь для его исполнения не сделать? Мы ничего не слышали об императоре вот уже несколько недель! И даже твоя разведка оказалась бессильна обнаружить его местонахождение!

– Мне это известно, Атеска. Но я не собираюсь нарушать императорский приказ только потому, что ты занервничал – или заскучал.

– Можешь сидеть здесь сколько влезет, забавляясь с котятами, – едко бросил Атеска, – а я завтра же утром отдам армии приказ двигаться.

– Я этого не заслужил, Атеска...

– Прости, Брадор. Эта тишина ужасно меня нервирует, и я становлюсь несдержан и груб.

– Я озабочен не меньше твоего, Атеска, – примирительно заговорил Брадор. – Но я старый служака, и все во мне протестует против столь вопиющего нарушения приказа императора! – Котенок, громко мурлыча, тыкался носом в его пальцы. – Знаешь, когда его величество вернется, я попрошу у него эту кошечку. Уж очень я к ней привязался...

– Это твое дело, – ответил Атеска. – Тогда тебе придется пристраивать в хорошие руки два-три кошачьих выводка в год, у тебя не будет времени скучать. – Генерал со сломанным носом задумчиво подергал себя за мочку уха. – Как насчет небольшого компромисса? – вдруг спросил он.

– Всегда рад тебя выслушать.

– Вот и ладно. Нам известно, что армия Урвона разбегается, и есть все основания предполагать, что его самого нет в живых.

– Можно сказать, что так.

– А Зандрамас двинула свои войска на Далазийские протектораты.

– И об этом мне докладывали.

– А мы с тобой сейчас вдвоем стоим во главе правительства его величества, правда?

– Да.

– Не означает ли это, что именно мы призваны воспользоваться в своих интересах складывающейся военной ситуацией, не спрашивая позволения в Мал-Зэте?

– Полагаю, да. Правда, ты провел больше времени на полях сражений, чем я.

– Это дело совершенно обычное, Брадор. Ну хорошо. Даршива практически не защищена. Вот что я предлагаю: мы восстановим порядок на том берегу реки, в Пельдане, оттуда двинемся на Даршиву и захватим ее. Так мы отрежем Зандрамас путь к ее военным складам – словом, перекроем ей кислород. Потом мы как следует укрепим всю линию горного хребта – на случай, если ее войска надумают вернуться. Словом, мы легко и без лишней крови вернем императору эти две провинции. Можем, кстати, и пару медалей получить...

– Его величество будет весьма доволен, если мы так сделаем, правда?

– Он будет вне себя от радости, Брадор!

– Но я все-таки не понимаю, каким образом взятие Даршивы поможет нам отыскать его величество...

– Это все потому, что ты человек штатский. Нам придется преследовать врага – в данном случае даршивскую армию. Обычная стратегия в таких случаях предполагает рассылку патрулей, чтобы обнаружить противника, определить его силы и численность, а также выяснить возможные намерения. А что, если эти патрули совершенно случайно наткнутся на императора? – И он красноречиво развел руками.

– Но ты должен хорошенько проинструктировать патрульных! – заметил осторожный Брадор. – Какой-нибудь зеленый лейтенант может от волнения проболтаться императору о том, чего ему вовсе не следует знать.

– Я просто привел пример, Брадор, – улыбнулся Атеска. – Я вышлю на разведку военные бригады. Бригадой командует полковник, а умных полковников у нас хоть отбавляй.

Брадор ухмыльнулся, глядя на друга.

– Когда начнем? – спросил он.

– Скажем, на завтрашнее утро у тебя что-то запланировано?

– Ничего такого, чего нельзя было бы отложить, – ответил Брадор.

– Но почему ты не предупредил нас? – допытывался Бэрак у Дролага, своего боцмана. Они стояли на палубе под проливным дождем на пронизывающем ветру – ледяные струи хлестали почти горизонтально, грозя вырвать с корнем бороды моряков.

Дролаг вытер лицо.

– Вот уж ума не приложу, Бэрак! Нога никогда прежде меня не подводила...

Дролагу однажды крупно не посчастливилось – он сломал ногу в пьяной драке. Но когда кость уже срослась, он обнаружил, что нога стала удивительно чувствительной к перемене погоды. Ненастье он предсказывал с поразительной точностью. Товарищи всегда очень внимательно следили за ним. Едва Дролаг начинал морщиться при каждом шаге, они тут же принимались высматривать на горизонте признаки надвигающегося шторма. Если боцман хромал, они спускали паруса и натягивали вдоль палубы канаты. Если же он внезапно падал с криком боли, они тотчас же задраивали все люки, спускали в воду морской якорь и дружно уходили с палубы. Таким образом Дролагу удалось при помощи досадного нездоровья сделать блестящую карьеру. Он только и делал, что ходил и всеми командовал, его же самого никто не заставлял работать. Требовалось от него лишь одно – расхаживать по палубе у всех на виду. Волшебная его нога порой позволяла ему довольно точно предсказать даже время, когда разразится шторм. Однако на этот раз он потерпел полный крах. Ветер и дождь обрушились на «Морскую птицу» так же неожиданно для Дролага, как и для всех остальных.