Кун закурил сигару. Ароматный дым разошелся по просторному салону. Шофер давил на газ.
- И кого же вы проверяли?
- Да всех! Пока они клубились вокруг нас, боже мой, какие были интриги, волнения, суета, вы и не догадываетесь, я не спеша прозвонил всю цепочку - связи, контакты и все такое прочее. Согласитесь, организация нуждается в чистке. Сами видите, какие гаврики у нас работают. Как ни крути, отец весьма старомодный человек. А времена меняются!
- Так вы - Авель?
Кисселини-младший засмеялся и отвесил мне издевательский поклон. Машина гнала на юг.
- Вы знали о моем прилете?
- Откуда? - искренне удивился Кисселини. - Вы свалились мне, как снег на голову. Свежий человек, никто вас в лицо не знает... Грешно было не воспользоваться случаем. Правда, не думал, что вы окажетесь таким шустрым. Быстро вы до Отчета добрались. Да еще и поджигателем заделались.
- Я шел за своим кораблем, - сказал я.
Кисселини опять засмеялся.
- А с чего, собственно, вы взяли, будто "Дредноут" сэкономлен? Экие люди эти земляне, одно умиление!
- Так он у вас?!
- Ну зачем так кричать, - поморщился Кисселини. - Вон он стоит. Мы туда и направляемся. Говорю вам, грех было не воспользоваться случаем.
Мы приближались к кораблю. Мой милый Дредноут, покорившись, стоял посреди степи. В иллюминаторах не горел свет, краска облезла под кислотными дождями - весь он был такой маленький и жалкий, что у меня защемило сердце.
Агатовый лимузин остановился.
- Светает, - заметил Кисселини, выбираясь из машины. - Времени у нас в обрез, поэтому поспешим.
Охранники вытащили меня из автомобиля и поставили перед кораблем. Дредноут-14 не подавал признаков жизни, но что-то подсказывало мне: Гриша видит, он заметил меня. Но отчего же он молчит?..
Кисселини походил возле корабля, знаком приказал охранникам отойти. Потом приблизился ко мне.
- Послушайте, Вениамин, - негромко и раздумчиво произнес он. - Вы должны мне помочь. Не скрою, от этого зависит ваша жизнь...
- Что вам нужно от меня?
- Только не надо, не надо этой позы! - горячо зашептал Кисселини, наклоняясь ко мне вплотную. - Вы прекрасно знаете, о чем речь. Вы будете жить, ясно вам? - жить! Дышать, ходить по улицам, читать книги... Хотите, отдам подвальчик Уинстона, вместе с Милочкой? Мало - дам больше! Мне нужно только одно: корабль. У нас такой техники нет, у меня она будет! Ну? Отвечайте!
Время шло, и оно работало на меня. Но почему, почему ничего не происходит?..
- Не понимаю, чем я-то могу помочь...
- Ай, да отлично вы все понимаете, - с досадой произнес бывший Кун. Этот ваш типчик внутри...
- Так это Грише я обязан тем, что меня доставили сюда? Приятно слышать. Эй, Григорий, привет!
В ответ коротко мигнул свет в иллюминаторе ходовой рубки. Гриша подавал сигнал.
- Он блокировал входной люк, а когда мы хотели вскрыть обшивку, объявил, что взорвет реактор, и потребовал показать вас. Прикажите ему не капризничать и отправляйтесь ко всем чертям! Жизнь я вам гарантирую.
Я молчал. Мне нечего было сказать Кисселини. Ответить "да" и отдать мафии корабль? Я вдруг представил себе монастырский двор, заволокинцев, Петра Евсеича, сидящего у входа в свой подвал... Ответить "нет"? Но я вовсе не киношный герой, под градом пуль бесстрашно бросающий в лицо врага презрения...
Я молчал.
- Так, - буднично сказал Кисселини. - Первый вариант будем считать отработанным. Собственно, ничего другого я не ожидал. Теперь вариант два. Боюсь, что он не столь приятен, ну да вы сами выбирали...
Он махнул рукой охранникам. Молодцы действовали на редкость сноровисто: мигом положили меня на землю, надели наручники, а щиколотки крепко-накрепко обмотали шнуром.
Кисселини озабоченно посмотрел на небо.
- Минут через десять пойдет дождь. Кажется, вы уже пробовали на себе его действие? Когда ударят капли и на вас начнет лопаться кожа, вы сам сделаете все, о чем просят. Если нет, вся надежда на Гришу. Полагаю, он не допустит, чтобы по его вине погиб хозяин корабля... Ну-с, а я пока посижу в машине.
Кисселини и охранники уселись в автомобиль, а я остался лежать напротив корабля. Потянул знакомый едкий ветерок. Уже совсем рассвело. Приближался дождь.
О чем думал я тогда, лежа на земле, в эти десять минут до конца? Вспоминал свою жизнь, раскаивался, жалел о несделанном? Сейчас трудно сказать об этом. Скорее всего нет. Мелькали в голове обрывки каких-то мыслей, спину холодила остывшая за ночь глина, ныли перетянутые шнуром ноги. Время шло, и я начинал понимать, что последний мой шанс не сработал. Сдался бы я? Не знаю. Не стану врать. Мне совсем не хотелось умереть здесь, на холодной глине, рядом со своим кораблем...
- Вы еще не надумали? - высунулся из окна машины Кисселини. - Хотите заработать воспаление легких? Не самый короткий путь к самоубийству, уверяю вас. Бросьте, Вениамин, героя из вас не получится. Зря только нас задерживаете.
- Вам-то куда торопиться? - не поворачивая головы, спросил я.
- В Управление, куда еще. С мышами бороться. Они ведь, твари, прожорливые, кило бумаги за час способны изгрызть. Каждая! Да и подчиненные, поди, заждались...
Тут уж мне пришлось повернуться.
- Что вы так смотрите? - Кисселини опять развеселился. - Ну да, я назначен новым начальником Горэкономупра. Как писали когда-то в передовых статьях, сращивание бюрократического аппарата и организованной преступности. Эх, славное было времечко, простор, неторенная целина!.. Теперь ясно, почему я перехватил вас в Хранилище? Устроили бы вы мне со своими спичками анархию - мать порядка... Представляете, что бы произошло на планете? Некрасиво, между прочим. Со своим уставом в чужой монастырь, ай-яй-яй!.. Ну, не решились еще?
Я отвернулся. В иллюминаторах корабля зажегся свет. Кисселини немедленно отреагировал.
- Ага, Гриша не выдержал. Зря вы тут лежачую забастовку устраивали. Кстати, за вами еще один грешок имеется - вагончик. Нехорошо, дорогой. Взяли, да и сбросили в реку. Ладно, еще, он пустой был, без пассажира...
Входной люк корабля вздрогнул и начал медленно открываться. Гриша действительно не выдержал...
- Закрой! - закричал я. - Нельзя, Григорий!