Сади вздохнул.

– Я очень разочарован в тебе, Хелдар. Ты шпион, убийца и вор. Ты мошенничаешь, играя в кости, изготовляешь фальшивые деньги и отнюдь не щепетилен с замужними женщинами. Ты нагло обманываешь клиентов и втягиваешь в себя эль, точно губка. Ты самый нечистоплотный человек, какого я когда-либо знал, но ты отказываешься перевозить безобидные снадобья, которые сделают твоих клиентов счастливыми.

– У каждого имеется свой предел, – напыщенно ответил Шелк.

Бархотка повернулась в седле, с любопытством глядя на них.

– Это одна из самых захватывающих бесед, которые я когда-либо слышала, господа, – поздравила она спорщиков. – Ваши замечания по поводу морали просто поразительны. – Она лучезарно улыбнулась, продемонстрировав знаменитые ямочки на щеках.

– Э-э... графиня Лизелль, – неуверенно начал Сади. – Зит случайно не у вас снова?

– Случайно да, Сади. – Ослепительная блондинка подняла руку, заранее пресекая протесты. – Но на сей раз я ее не украла. Она среди ночи приползла в мою палатку и сама спряталась в своем любимом убежище. Бедняжка дрожала от холода.

Шелк заметно побледнел.

– Вы бы хотели вернуть ее назад? – спросила Бархотка у евнуха.

– Нет-нет. – Сади вздохнул и провел ладонью по бритой голове. – Коль скоро она счастлива там, где находится сейчас, нам не остается ничего, как оставить ее в покое.

– Она очень счастлива – разве что не мурлычет. – Бархотка слегка нахмурилась. – Думаю, Сади, вам следует последить за ее диетой. У нее, кажется, растет животик. – Она снова улыбнулась. – Мы ведь не хотим, чтобы змея растолстела, не так ли?

– Прошу прошения... – обиженно начал Сади.

В этот момент на корягу впереди спикировал синекрылый ястреб и начал тщательно чистить перья клювом. Когда всадники приблизились, он спрыгнул на землю и превратился в Бельдина, бормочущего проклятия.

– Что-нибудь не так, дядя? – спросила Польгара.

– Попал под встречный ветер, который растрепал мне перья. Знаешь, как это бывает.

– Еще бы! Со мной такое случается постоянно. Ночные ветры совершенно непредсказуемы.

– У тебя слишком мягкие перья.

– Не я придумала сову, дядя, так что не порицай меня за перья.

– Впереди придорожная таверна, – сообщил Бельдин Бельгарату. – Хотите остановиться и попытаться выяснить, что происходит на равнине?

– Неплохая идея, – согласился Бельгарат. – Лучше не нарываться на неприятности.

– Тогда буду ждать вас внутри, – сказал Бельдин и снова взмыл в небо.

Польгара вздохнула.

– Почему опять в таверне? – пожаловалась она.

– Потому что люди, когда выпьют, любят поболтать, Пол, – объяснил Бельгарат. – В таверне можно за пять минут получить информацию, которую в чайной пришлось бы вытягивать целый час.

– Так и знала, что ты придумаешь объяснение!

– Разумеется.

Они спустились по лесной тропинке к таверне. Это было невысокое бревенчатое здание. Плоскую крышу изрядно потрепали погода и время. По двору бегали желтые цыплята, а в луже валялась большая пятнистая хрюшка, которую сосали радостно похрюкивающие поросята. У коновязи перед таверной стояло несколько кляч, страдающих костным шпатом, а на крыльце храпел карандиец в побитой молью меховой куртке.

Польгара натянула поводья и принюхалась.

– Мне кажется, дамы, нам лучше подождать в тени.

– Пожалуй, учитывая благоухание, испускаемое этим заведением, – согласилась Бархотка.

– И ты тоже не ходи туда, Эрионд, – твердо сказала Польгара. – Незачем смолоду приобретать дурные привычки. – Она подъехала к пихтовой роще на некотором расстоянии от таверны и спешилась.

Дарник и Тоф обменялись быстрым взглядом и присоединились к ней вместе с Бархоткой, Сенедрой и Эриондом.

Слезая с коня у таверны, Сади потянул носом воздух и поморщился.

– Мне это место не по душе, господа, – сказал он. – Я, пожалуй, тоже подожду снаружи. Кроме того, пора кормить Зит.

– Как хочешь. – Бельгарат пожал плечами, спешился и направился к дверям. Перешагнув через храпящего карандийца, мужчины вошли внутрь. – Разойдитесь по столикам и постарайтесь разговорить здешних завсегдатаев, – шепнул старик. Строго взглянув на Шелка, он предупредил: – Мы здесь не для того, чтобы обделывать свои делишки.

– Можешь на меня положиться, – сказал Шелк и отошел.

Гарион стоял в дверном проеме, щурясь, чтобы глаза привыкли к полумраку. Судя по всему, таверну вообще никогда не убирали. Пол был засыпан соломой, от которой исходил тошнотворный запах пролитого на нее эля, а в углах лежали кучи гниющих остатков пищи. В дальней стене горел камин, добавляя едкий запах дыма к царящей здесь тяжелой атмосфере. Обстановка заведения состояла из грубо сколоченных столов и бревен с вставленными снизу ножками вместо лавок. Заметив Бельдина, разговаривающего в углу с несколькими карандийцами, Гарион направился к нему.

Проходя мимо одного из столов, он наступил на что-то мягкое. Послышался протестующий визг, и копытца застучали по полу.

– Не смей наступать на мою свинью! – воинственно заявил сидящий за столом старый карандиец. – Я ведь не наступаю на твою, верно? Так что смотри себе под ноги!

Гарион не без труда понимал диалект, на котором тот изъяснялся.

– Прошу прощения, – извинился он. – Может, выпьем по кружке эля? А когда ваша свинья вернется, я извинюсь и перед ней.

Карандиец с подозрением покосился на него. Это был бородатый старик в одежде из грубо выделанной кожи и шапке из цельной шкуры барсука с лапами и хвостом. Он был очень грязен, Гарион рассмотрел мух, копошившихся в его бороде.

– Я угощаю, – предложил Гарион, усаживаясь напротив хозяина свиньи.

Лицо старого карандийца тотчас же прояснилось.

Они взяли пару кружек. Эль был каким-то выдохшимся и имел неприятный привкус. Но старик чмокнул губами и закатил глаза, словно отведал прекраснейший напиток в мире. Что-то мокрое и холодное коснулось пальцев Гариона, и он поспешно отдернул руку. Из-под стола на него смотрела пара глаз-пуговиц, обрамленных белесыми ресницами. Поросенок уже успел поваляться в луже.

– Вот и мой кабанчик! – захихикал старый карандиец. – Он у меня славный и не держит зла, даром что сирота.