- Хватит болтать! - обрываю я на полуслове пулеметчика и приказываю: Лучше подготовь огневую позицию. Возле разбитого немецкого пулемета лежат мешки с песком, притащи их сюда. А вы, ребята,- обращаюсь к остальным,- выньте по одной черепице и наблюдайте за крышами.

- Будет сделано. А что с нашими? Где командир? - расспрашивает Ясиньский.

- Вот ты иди к командиру и доложи, что мы находимся на чердаке. Передай, что отсюда можно по крышам перебраться в соседние дома.

- Я?! - переспрашивает Ясиньский.

- Ты! - повторяю решительно.

Вижу, как паренек бледнеет и топчется в нерешительности - он всего на два года старше меня.

- Один?

- Шляхта, отправляйся вместе с ним искать хорунжего Рыхерта.

- Пошли! - машет тот рукой Ясиньскому.

Сокол оборудует огневую позицию, а Лукасевич тем временем рыщет по чердаку. Спустя минуту радостно восклицает:

- Ребята, консервы нашел!

- Неси сюда! - Сокол, как всегда, первый, когда речь идет о еде.

Открываем обе найденные банки и ложками начинаем уплетать холодные свиные консервы.

- Неплохо было бы раздобыть где-нибудь хлебушка,- говорит с полным ртом Лукасевич.

- Да, что-то давно нам его не давали...- вздыхает Сокол.

- Смотрите, по крыше идет немец! - показываю товарищам.

- Это снайпер. Движется в нашу сторону. Встречу его, когда подойдет поближе,- решает Сокол и ложится за пулемет.

- Видимо, их встревожило молчание Ганса и они решили выслать связного, чтобы проверить, что с ним,- прикидывает вслух Лукасевич.

Немец, по-видимому, не в первый раз пользуется этим путем, поскольку держится на крыше довольно уверенно, не обращая внимания на сильный встречный ветер, который яростно развевает полы его шинели. На какое-то время его закрывает стена.

- Надо было раньше стрелять, а то что-то долго не показывается...

- Появился! Вон там, правее той высокой трубы,- успокаивает Лукасевич капрала.

- Сокол, только одну очередь, не больше...- обращаюсь к пулеметчику.

- Будет сделано, гражданин старший сержант!

Он крепко прижимает к плечу приклад, на минуту задерживает дыхание и медленно нажимает на спусковой крючок.

"Та-та!" - бьет короткая очередь. Немец на секунду остановился, сделал по инерции еще полшага и с грохотом покатился вниз по крыше.

- Не мог раньше сказать, что от вас можно попасть в соседний дом?! доносится от разбитой двери голос командира взвода.- А то фрицы засели на втором этаже, и мы их оттуда никак не можем выкурить. Сейчас устроим им сюрприз! Где проход? - спрашивает он нетерпеливо.

Я показываю ему дыру в крыше и в проникающих через нее лучах света вижу, как за короткое время изменился наш командир - лицо и руки в грязи, шинель испачкана известью, кусок воротника оторван. Не лучше выглядят и другие разведчики, пришедшие на чердак вместе с хорунжим. Рыхерт торопливо отдает приказания и собирается уже идти.

- Может, съешь пару ложек, Юрек? - впервые отваживаюсь назвать по имени своего командира и пододвигаю ему начатую банку консервов.

- Для меня слишком много, а для всех - мало! Пошли! - коротко бросает он. И, как всегда, первым вылезает на крышу.

Мы стараемся не отставать, хотя угнаться за ним нелегко. Преодолеваем кирпичный выступ - брандмауэр, защищающий здание от пожаров, и приближаемся к пологой крыше, с которой Сокол снял короткой очередью гитлеровца.

- Осторожно, ребята,- предостерегает, не оборачиваясь, хорунжий.

Иду третьим, предусмотрительно помогая себе руками. Преодоление этого трудного и опасного отрезка пути всем взводом занимает немало времени.

- В этом доме обороняются гитлеровцы, а на первом этаже - наши,информирует нас Рыхерт.

- Видите открытое окно возле трубы? - спрашивает Шляхта.- Через него можно проникнуть в дом...

- Видим,- отвечают сразу несколько голосов.

- Тихо! За мной! - шепчет хорунжий.

Протискиваемся через узкое слуховое окно в крыше. От него ведет вниз небольшая металлическая лестница. Стараясь не шуметь, собираемся на чердаке. Снизу доносится треск автоматов.

- Спускаемся этажом ниже,- приказывает офицер и первым устремляется вниз. В одной руке он держит трофейный парабеллум, а в другой - снятую с предохранителя гранату. Мы уже на третьем этаже. Здесь никого нет. Видимо, немцы сконцентрировались на втором. В одной из комнат стоят несколько ящиков с гранатами. Памятуя советы командира и сегодняшний опыт, пополняем свои запасы. На лестничной площадке жужжат пули.

- Надо дать знать нашим, что мы здесь,- говорит командир и вдруг кричит во весь голос: - Ребята, мы на третьем этаже!

"Та-та-та!" - стучат в ответ автоматы, и с потолка отскакивает штукатурка.

- А может, попробовать выкурить их оттуда гранатами, гражданин хорунжий? предлагает сержант Тасчук.

- Ты что, с ума сошел?! Ведь они могут долететь до первого этажа, а там наши,- отвергает хорунжий его предложение.

- У меня родилась идея,- вырвалось у меня.

- Какая?

- А что, если привязать гранаты к шнурку или бинту и опустить к фрицам. Тогда они взорвутся на такой высоте, на какой мы захотим.

- Гениальная идея! Дайте немецкую гранату! - требует хорунжий, все еще держа в руке лимонку.

Быстро привязываю к концу бинта немецкую гранату а стоящие рядом товарищи готовят аналогичные "подарки". И вот опускаем уже первую из них в пролет лестницы. "Бум!" - раздается взрыв, и слышно, как внизу что-то тяжело падает на пол. Опускаем следующую. "Бум!" - грохочет она, взрываясь. Затем еще одну и снова взрыв. Задыхаемся от пыли и дыма. Но как только один из бойцов пытается спуститься по лестнице, его встречает очередь из немецкого автомата.

- Спрятался, каналья, за каким-нибудь выступом и строчит из шмайсера. Шевелите, ребята, мозгами! - призывает разведчиков хорунжий Рыхерт.

Но нам пока ничего придумать не удается, и мы продолжаем спускать гранаты на бинтах.

- Послушайте, а может, попробуем опустить через окно связку гранат? развивает мою идею Тасчук.

- Хорошая мысль! - одобряет хорунжий.

Кто-то спешит измерить расстояние до окон занятого немцами этажа, а остальные, не дожидаясь приказа, берутся за изготовление связок. Распахиваем чудом уцелевшие окна и опускаем "подарки" - дом сотрясается от мощного взрыва, на тротуаре звенит выбитое стекло. Хорунжий Рыхерт быстро сбегает по лестнице и бросает свою лимонку в коридор второго этажа, а мы устремляемся следом. В дверях натыкаемся на немецкого ефрейтора с покалеченным лицом, который ожесточенно протирает засыпанные штукатуркой глаза. Из соседней комнаты Дуда выводит двух раненых немцев. Несколько убитых гитлеровцев лежат в коридоре. Теперь весь дом в наших руках, и мы спешно готовимся к обороне.

- Теперь неплохо было бы и перекусить,- признается хорунжий.

Обшариваем немецкие вещевые мешки, находим сухари и небольшие банки консервов. С удовольствием смотрю на Юрека, который с аппетитом уписывает их. Потом он бросает в угол пустую банку и говорит улыбаясь:

- Потрудились на славу, а самое главное, что все живы и здоровы. Надо представить вас, ребята, к наградам.

- Где командир?! Где командир?! - доносится из коридора чей-то громкий голос и топот солдатских сапог.

Мы с Рыхертом выходим навстречу. Оказывается, это прибыла нам на смену рота из 9-го полка. Передаем нашим соратникам захваченный дом, показываем проход в стене, предупреждаем, чтобы следили за крышами, и за пачку трофейных сигарет продаем им "патент" на связки гранат.

- Разведчики, за мной! - зовет Рыхерт и первым направляется к пролому в стене.

Выходим во двор, откуда утром начинали атаку. Из небольшого кирпичного сарайчика вьется дымок полевой кухни. Ноздри щекочет запах наваристых щей.

- Эй, дружище, может, накормишь? - просят разведчики тучного повара.

- Но вы же не наши,- не переставая мешать в большом котле, нелюбезно отвечает тот.

- Не ваши, говоришь? Верно, не из твоей роты. Но пока ты здесь стряпал, мы жизнью своей рисковали,- зловеще сверкая глазами, медленно цедит слова Рыхерт.