- Загоняли, да еще как,- ворчит кто-то из бойцов.

- Для того и школа, чтобы боец помнил ее всю жизнь. Знаете изречение: "Больше пота на учениях, меньше крови в бою"? О-о-о, вижу, что пулеметчики готовятся к учебной стрельбе,- подпоручник показывает рукой на отдаленный пригорок, возле которого стоит одиночная мишень, а в двухстах метрах от нее расположились пулеметчики со своими "максимами".- Мины есть? - вопросительно смотрит он на сержанта Фостаковского.

- Есть, гражданин подпоручник.

- Установите один миномет возле тех кустов,

- Слушаюсь! Первый расчет - к бою! - командует сержант.

Быстро устанавливаем минометы, а курсант Адольф Тшечяк вынимает из голубого ящика боевую мину.

- Какая высота у их мишени? - спрашивает офицер.

- Метр семьдесят,- уверенно отвечает сержант.

Подпоручник приставляет к глазам бинокль, затем вынимает из полевой сумки листок бумаги и начинает что-то высчитывать.

- Шестьсот метров,- говорит он, направляясь к миномету. Он склоняется над визиром, быстро вращает поворотные ручки, еще раз смотрит в прицел, проверяя правильность установки уровня, и наконец произносит: - Мину!

Тшечяк подает. Офицер снимает перчатки, натягивает поглубже на голову пилотку и осторожно опускает мину в горловину ствола. Мы с интересом наблюдаем за его действиями. Курильщики даже погасили свои самокрутки. Воцаряется мертвая тишина - и тотчас же раздается грохот, миномет подпрыгивает, а из его ствола струится голубой дымок. Мы задираем вверх головы и ищем летящую в небе мину.

- Вон она! - показывает рукой Владек Кровицкий.

Вначале мина покачивает несколько раз стабилизатором то в одну, то в другую сторону, а затем устремляется вверх, как стрела, и исчезает в голубом воздушном пространстве.

Словно по команде переводим взгляд на одиночную мишень. Пулеметчики все еще продолжают возиться возле своих "максимов". Но вот в том месте, где стоит мишень, появляется облачко черного дыма. Вверх взлетают комья земли. До ушей долетает грохот взрыва. Ветер рассеивает дым - мишени не видно.

- Ну и врезал...- слышен отовсюду восхищенный шепот молодых курсантов.

Только спустя некоторое время командир роты поворачивается к нам:

- Теперь все убедились, что такое наш батальонный миномет. Неплохая штука, верно, ребята?

- Так точно, гражданин подпоручник,- отвечаем хором.

Офицер достает из кармана портсигар, вынимает сигарету, прикуривает и делает несколько глубоких затяжек.

- Немцы утверждают,- продолжает он,- что у нас хорошие артиллеристы, по плохие минометчики. Однако мы сделаем из вас таких специалистов, что им придется изменить о нас свое мнение, впрочем, как и пулеметчикам, до которых, наверное, уже дошло, кто у них под носом уничтожил мишень. Теперь перестанут подшучивать над нами.

На следующий день снова занятия по освоению техники, только на этот раз их проводит не старший курсант Кропивницкий, а командир взвода. Перед выходом на местность получаем полевой бинокль па двоих, бумагу и карандаши. Кроме того, нам выдают деревянный метр, с помощью которого можно измерять расстояния. Сержант начинает занятия с устройства бинокля и с методов вычисления с его помощью расстояний до различных объектов, расположенных на местности. Называет высоту телеграфного столба, одноэтажного и двухэтажного домов, а мы должны высчитать расстояние до этих объектов с помощью бинокля, спичечной коробки и удаленного на полметра от глаз карандаша. Поначалу допускаем немало ошибок, однако с каждым разом ориентируемся все лучше, и курсанты, которые проверяют метром подаваемые нами расстояния, фиксируют все меньше и меньше расхождений. Затем полученные результаты пересчитываем на данные, необходимые для стрельбы. Благодаря неоднократным тренировкам каждый расчет превращается в дружный слаженный коллектив. Затем учимся заменять друг друга, и теперь, пожалуй, можем уже быть капралами.

В роте все чаще поговаривают о выпускных экзаменах. Сдавая в стирку белье, мы отпарываем тесемки, чтобы было из чего сделать лычки на погоны. Наконец в один из дней на щите, где обычно вывешивалось расписание занятий, появляется надпись большими неровными буквами: "Расписание экзаменов".

На экзаменах нам предстоит продемонстрировать свои знания и умение по таким дисциплинам, как огневая подготовка, владение техникой, топография, ветеринария. Дальше не читаю. Ведь ветеринарию мы в школе не проходили! Тотчас же делюсь своими опасениями с товарищами. Мой знакомый по партизанскому отряду курсант Тадеуш Лобановский, родом из деревни, пытается успокоить меня:

- Надеюсь, где у лошади голова, а где хвост, сумеешь отличить?

- Думаю, что сумею, но будет ли этого достаточно?

Я все-таки ужасно боюсь экзамена по ветеринарии. Поэтому войдя в комнату, где заседает экзаменационная комиссия во главе с женщиной - ветеринарным врачом, уже с порога неожиданно для себя заявляю:

- Гражданин поручник, я не из деревни и в лошадях не разбираюсь.

- Ничего,- успокаивает она по-русски.- Сколько килограммов овса полагается лошади в сутки?

- Наверное, четыре,- неуверенно отвечаю я.

- Отметку тоже получите четыре. Вот и весь экзамен.

Едва сдерживаю себя от радости. Щелкаю каблуками, поворачиваюсь и вылетаю во двор словно на крыльях.

Завтра огневая подготовка. Все расчеты стреляют одновременно. Командует подпоручник Хониксверт. Мы уверены, что все будет в порядке. Первая часть экзамена состоит из рытья окопов для себя и оборудования позиций для минометов. В это время сержант Хофман вместе с несколькими ветеранами устанавливает мишени и макеты боевой техники, которые мы должны поразить. Комиссия во главе с командиром учебного батальона осматривает вырытые окопы, и мы все получаем по саперному делу оценку "хорошо". Немного не дотянули до пятерки - подвела маскировка.

Подъезжают автомашины с боеприпасами. Каждый расчет получает по двадцать мин. Экзаменационная комиссия располагается на наблюдательном пункте, оборудованном на пригорке. Офицеры вынимают из футляров бинокли, а мы дрожащими руками проверяем визиры. Пристрелку начинает правофланговый расчет. Первая мина - недолет. Внимательно слушаем громкие команды командира роты, чтобы моментально установить нужный прицел и угол наклона ствола. Вторая мина попадает точно в цель. И вот звучит долгожданная команда:

- Рота, четыре беглым - огонь!

Раздается залп. На мгновение воцаряется тишина. Мины летят где-то в воздухе по направлению к цели. Через минуту доносится грохот взрывов, дьм окутывает мишени. Смена очередности в расчетах. Теперь первым стреляет второй миномет. Командир роты потирает от радости руки: мы поражаем мишени одну за другой. Наконец грохот утихает. Комиссия направляется к мишеням. С нетерпением ждем оценок строгих экзаменаторов.

- Возвращаются! - слышен возглас командира расчета правофлангового миномета.

Впереди шагает командир учебного батальона. Не доходя несколько шагов до огневых позиций, он кричит:

- Хониксверт, покажи курсантам мишени, пусть посмотрят, как стреляли.

- Слушаюсь, гражданин капитан! Рота, в колонну по четыре, стройся! За мной, шагом - марш! - громко командует командир роты.

Выскакиваем из окопов и ускоренным шагом направляемся туда, где только что взорвались мины. Подходя к мишеням, чувствуем, как ноздри щекочет резкий запах Сгоревшего тола. Внимательно осматриваем их. Некоторые разбиты вдребезги. С удовлетворением констатируем, что нет ни одной, которую бы не задели острые осколки мин. Лицо подпоручника расплывается в довольной улыбке, мы тоже не скрываем радости.

Возвращаемся на огневые позиции с громким пением. Завтра отправимся в свои части, обогатившись новыми знаниями.

Перед ужином до нас доходят первые, пока еще не официальные слухи о повышениях. Больше всех радуется курсант Миколай Бенецкий, которому, как говорят, должны присвоить звание старшего сержанта. О себе я так и не смог ничего узнать. Старший курсант Кропивницкий явно недоволен: ожидал большего.