В старочувашской вере есть два взаимодополняющих пласта: высший -поклонение Туре, выводящее человека из природного мира, несущее ответственность, активность, творчество; и низший -- поклонение Асме, то есть природе, земле и подземному миру. В религии Асмы зла нет, все добро. С поклонением Асме связано почитание предков и природных духов.
В 1992 г. в истории чувашского язычества произошло эпохальное событие. В серии теледебатов с участием Иосифа Дмитриева и наиболее авторитетного православного священника чуваша Илии Карлинова о том, чья вера лучше, по мнению националистов, победителем вышел Дмитриев. Архиепископ Варнава после этого всерьез оценил языческую угрозу.
Удмуртия
В Удмуртии, как и в других финно-угорских республиках Поволжья, возрождение язычества неразрывно связано с национальным движением. Эта связь была предопределена живучестью язычества в республике.
Христианство начало проникать в среду удмуртов еще в ХIII-ХIV вв., в первую очередь, в северные районы их традиционного расселения, вместе с первыми русскими переселенцами. Однако большая часть удмуртского народа вплоть до разгрома Казанского ханства находилась под сильным тюркским, мусульманским давлением. На протяжении веков удмурты оказывали сопротивление тюркской экспансии. Особенно сильное мусульманское влияние испытали южные удмурты, входившие в состав Волжской Булгарии, а позднее -- Золотой Орды и Казанского ханства; не случайно южных удмуртов их северные соплеменники называли "татарскими удмуртами". Все-таки ислам не смог вытеснить традиционных верований удмуртов, и ко времени падения Казанского ханства подавляющее большинство оставалось язычниками.
Первый документально зафиксированный факт распространения христианства датируется 1557 г., когда Иван Грозный царской грамотой жаловал определенные привилегии семнадцати крестившимся удмуртским семьям.
Серьезные попытки вовлечения "вятских инородцев" в лоно православия были предприняты лишь в середине XVIII в., когда правительство приступило к осуществлению целой системы мер по христианизации удмуртов: в их деревни посылали миссионеров, там начали строить церкви и открывать школы. В 1740 г. в Поволжье создается "контора новокрещенских дел".
Однако до середины XIX в. христианизация осуществлялась в основном полицейскими мерами. Язычники подвергались репрессиям, уничтожались священные рощи, молельни, языческие кладбища. Христианизация шла медленно и поверхностно.
В 1818 г. в Вятке открылся библейский комитет, к работе которого в качестве переводчиков были привлечены священники-удмурты. В 1819-1823 гг. на удмуртский язык были переведены все четыре Евангелия. Особенно активизировалась издательско-просветительская деятельность с организацией в 1867 г. в Казани "Братства Св. Гурия".
Среди удмуртов не зафиксировано ярких примеров сопротивления христианизации, подобных движению "мордовского бога Кузьки" у эрзян. В основном их сопротивление было пассивным, поддерживавшимся замкнутостью удмуртской сельской общины. Историки упоминают о существовании в XIX в. двух антихристианских религиозных движений, сведения о которых очень скудны. Основателями и вождями секты "вылепырисей" были жрецы и волхвы. Вылепыриси пугали всех, отказывавшихся к ним присоединиться, жестоким наказанием и угрозами, что жизнь их будет переполнена бедствиями. Вылепыриси требовали не носить одежды красного цвета и вообще русского платья и не иметь никаких отношений с русскими.
В 1849 г. возникла секта "липопоклонников", выступавшая как против христианства и ислама, так и против старой удмуртской веры с ее обременительными жертвоприношениями. "Липопоклонники" ограничивались возлияниями кумышкой (удмуртской водкой) и пивом перед священной липой. Важнейшим требованием секты было запрещение всяких отношений с иноверцами (т. е. русскими и татарами), избегать которые нужно было, чтобы не оскверниться.
Наиболее известное историческое событие, связанное с удмуртским язычеством, -- так называемое "Мултанское дело" (1892-1896). Группе язычников удмуртов тогда было предъявлено обвинение в человеческих жертвоприношениях. Либерально-демократическая критика с самого начала считала эти обвинения провокацией со стороны правительственной бюрократии. Но даже если "Мултанское дело" действительно явилось результатом злонамеренной провокации, эти обвинения могли быть выдвинуты только в условиях закрытости, изолированности, таинственности для окружающего русского населения религиозной жизни удмуртов.
К 1917 г. значительную часть населения территории нынешней Удмуртии составляли пришлые русские переселенцы. Среди самих удмуртов выросла плеяда православных просветителей, самый известный из них -- священник Григорий Верещагин. В богослужении частично использовался удмуртский язык. Большинство же удмуртов были двоеверами, сочетавшими языческие и православные представления. Немногие оставались "чистыми" язычниками. В деревнях сохранились семейные и сельские молельни. Сохранился и институт жрецов и волхвов -- "туно". В отличие от марийцев, удмуртские язычники не проявляли тенденции к централизации и организационному оформлению своей религиозной жизни.
В 20-е годы наступает короткий период национального возрождения удмуртского народа -- создается Удмуртская автономная республика, появляется активная и хорошо образованная национальная интеллигенция. Язычество в это время не испытывает серьезного давления со стороны властей.
Начиная с середины ЗО-х гг. происходит планомерное уничтожение удмуртской интеллигенции. Жрецы и волхвы, объявленные врагами народа, подвергались жесточайшим репрессиям. Моления были запрещены. Деревенские святилища (типа большого амбара) -- "будинква" и семейные святилища (типа амбара) -- "куа" разрушались, вырубались священные рощи.
Положение, в котором оказался удмуртский народ к началу горбачевской перестройки, можно назвать плачевным. Удмурты составляют лишь треть населения республики. У них очень высокие показатели алкоголизма и самоубийств, рождаемость ниже, чем у русских. В городах идет быстрая русификация. Среди удмуртов мало высококвалифицированных специалистов и предпринимателей.
С конца 80-х -- начала 90-х гг. возникает ряд массовых общественных, политических и культурных движений удмуртского народа, ставящих своей целью возрождение нации. В общем потоке этого национального движения идут и религиозные поиски. Несмотря на значительную христианизацию удмуртов, национальное движение полностью находится вне рамок православия и в значительной своей части православию прямо враждебно. В чем причина этого?
Возрождение православия началось в Удмуртии сравнительно рано -епархия была восстановлена в 1989 г. Тогда ее возглавил архиепископ Палладий (Шиман), который, к сожалению, был очень пассивен. В 1993 г. на епархию был назначен энергичный архиепископ Николай Шкрумло, ранее возглавлявший Владивостокскую епархию. Архиепископ Николай за три неполных года добился значительных успехов: число приходов стало быстро расти, среди духовенства появилось много образованных людей, открылись три действующих женских монастыря, заработали воскресные школы и летние лагеря, стала выходить газета "Православная Удмуртия" и т. д. и т. п. Вл. Николай сумел установить отношения конструктивного сотрудничества с местными властями, предпринимателями и значительной частью русской интеллигенции.
С удмуртским национальным движением у владыки сложились непростые отношения. Казалось бы, у удмуртов есть свое место в Церкви: 10 из 75 человек клира2 -- удмурты. В некоторых сельских приходах отдельные элементы богослужения совершаются по-удмуртски. В епархии работает блестящий ученый, удмурт по национальности, кандидат филологических наук диакон Михаил Атаманов, осуществивший перевод на современный удмуртский язык четырех Евангелий и Псалтири. Однако, как жаловался сам отец Михаил, бывшие коллеги, удмуртские интеллигенты, относятся к его деятельности враждебно. Все они не скрывают своих симпатий к язычеству, а некоторые уже стали практикующими язычниками. В то же время и в епархии отец Михаил не чувствует горячей поддержки и даже заинтересованности. К сожалению, это не досадная случайность. Отношение к удмуртам в Церкви таково, что не дает им почувствовать себя в ее ограде естественно, они остаются чужаками, как бы ни пытались найти себя в Церкви и послужить ее делу. Да, есть активные православные удмурты, есть удмурты-священники. Но стать православным для удмурта психологически означает отказаться от национальных интересов своего народа. Яркий пример такого пути -- судьба Владимира Шкляева, председателя православного братства "Сампсон". Став активным православным, он с жаром отстаивает идеалы "Святой Руси", единства России, враждебен удмуртскому национальному движению. Судьба собственного народа перестала его волновать.