Короче говоря, брак оказался неудачным и длился недолго. Появление сына Гаральда отсрочило его разрыв всего на несколько лет. Развод произошел по доброму согласию супругов, но был омрачен для Магды тем обстоятельством, что весьма приличное содержание, назначенное ей по договору, сохранялось за ней только до вступления в новый брак. В тот же год она познакомилась с молодым человеком из хорошей и очень состоятельной семьи, который влюбился в неё всей душой и угрожал покончить с собой, когда она не согласилась выйти за него замуж. Но Магда не изменила своего решения.

И вот теперь она влюбилась сама. Ей понравился Геббельс, и молодой друг оказался забыт, как случайный эпизод, легко ушедший в прошлое. Теперь ей встретился человек, личность которого заинтересовала ее; она полюбила на всю жизнь.

Гитлер приветствовал брак своего главного пропагандиста, сумевшего завоевать сердце такой красивой светской дамы. Ходили слухи, что Магда одно время была влюблена и в Гитлера и будто бы даже шла речь о браке, но вряд ли это правда. Привязанность Магды к Гитлеру - не более, чем теплое дружеское чувство. Сам Гитлер считал её одной из самых красивых женщин охотно приглашал на свои приемы. Для неё он оставался до последнего часа "фюрером", а она для него - "уважаемой госпожой", которой Гитлер целовал руку. Магда не отделяла себя от нацистской партии и правящего режима. Со своей стороны, Гитлер был покорен её элегантностью, очарованием и веселым нравом, как и несравненными качествами хозяйки дома и матери семейства.

Гюнтер Квандт, относившийся к своей бывшей жене по-отечески, воспринял её связь с Геббельсом с большой неприязнью, но в конце концов смирился и с её новой любовью, и с увлечением партийными делами. Тем не менее его собственное отношение к нацистскому движению оставалось враждебным. Когда Гитлер и Геббельс через посредство Магды обратились к нему с вопросом: "Не желает ли господин Квандт подбросить пару миллионов марок в партийную кассу?", то ответ получили резко отрицательный. Он сказал, что добровольно не даст нацистам ни единого пфеннига. Вместо этого Гюнтер согласился предоставить на свадьбу в распоряжение молодых свою прелестную, прекрасно обставленную охотничью виллу в красивейшем парке Мекленбурга. Ее охранял егерь, надзиравший также за охотничьими угодьями. В отличие от хозяина, оказавшийся рьяным сторонником НСДАП, он призвал на помощь всех местных нацистов и подготовил дом в наилучшем виде к приему гостей и самого Гитлера, пожаловавшего на свадьбу своего верного помощника в качестве официального свидетеля при заключении брака. Свадьба состоялась 12 декабря 1931 года.

Гитлер позаботился о том, чтобы доходы Геббельса соответствовали его новому положению, и прибавил ему жалованье, которое достигло суммы в 2000 марок ежемесячно. Правда, это составляло всего половину прежней оплаты содержания Магды, которую она получала от первого мужа, но все же денег хватало на проживание молодых в прекрасной просторной квартире Магды, где они поселились. Магда оказалась хорошей хозяйкой и охотно принимала гостей, а уж принимать и потчевать Гитлера было для неё настоящим счастьем.

Квартира супругов Геббельс находилась на Рейхсканцлерплатц, которую вскоре переименовали в площадь Адольфа Гитлера. Здесь Геббельс вынашивал свои планы окончательного закрепления своего могущественного положения в нацистском государстве.

Магда ко времени заключения их брака расцвела, и Геббельс, без сомнения, искренне ей восхищался. Ни Йозеф, ни Магда не скрывали своих чувств друг к другу. В берлинском светском обществе, а особенно в артистических кругах, были не прочь позлословить насчет того, как молодой рейхсминистр и его женушка называют друг друга при посторонних ласковыми словечками вроде "мой сладенький" и "ангелочек". Геббельс требовал от супруги, чтобы она не только соответствовала понятиям его мужской гордости, но и следовала библейскому завету "Плодитесь и размножайтесь!", выполняя тем самым свой патриотический долг. 1 сентября 1932 года у них родилась дочь Хельга; 13 апреля 1934 года - Хильда; 21 октября 1935 года - сын Гельмут; 9 февраля 1937 года - дочь Хольда; 5 мая 1938 года дочь Гедда; а в октябре 1940 года - Хейда. Имена всех детей начинались с буквы "Г" (или "Х", что по-немецки произнносится одинаково). Это - причуда Магды, трепетавшей перед именами Гитлер, Геббельс. Она и своего сына от первого брака с Квандтом тоже назвала именем, начинавшимся на "Г" - Гаральд. Все дети росли здоровыми и миловидными. Геббельс заботился о них, ими гордился и охотно посвящал детям свое время, свободное от служебных обязанностей, стараясь хоть раз в день ненадолго, заглянуть в детскую.

"Хельга - наше счастье, - писал Геббельс о старшей дочери - Я так люблю этого ребенка". Портреты Хельги печатались на обложках немецких журналов.

На третий раз Магда разрешилась мальчиком. "Руки дрожат от радости! запишет Геббельс. - Рядом лежит малютка! У него лицо Геббельса. Я совершенно счастлив. Я готов все разбить от радости. Мальчик! Мальчик!".

Магда подолгу ходила беременной (раз или два у неё ещё случились выкидыши), а Геббельс в это время (по долгу службы) встречался со многими красивыми женщинами из числа актрис театра и кино. Магда более или менее стойко выдерживала эту "конкуренцию", старалась не быть мелочной и предоставляла мужу известную свободу, которой он, впрочем, и так пользовался, не спрашивая её разрешения.

Когда нацисты пришли к власти в 1933 году, Геббельс являлся главой партийного бюро пропаганды. Его назначил на этот пост в ноябре 1928 года непосредственно Гитлер. Геббельс создал специальное государственное министерство пропаганды - впервые в истории Германии, и именно это министерство прославило и его самого, и его методы.

Все структуры министерства предназначались для воплощения в жизнь идей Геббельса о том, что пропаганда должна быть вездесущей, а общественное мнение можно и нужно формировать и направлять. Создавалось оно с помощью простых и броских штампов и лозунгов вроде: "Один народ, одна страна - один вождь!" или "Евреи - вот наше бедствие!" Созданная Геббельсом единая всеохватывающая система пропаганды и управления культурой должна была следить за мыслями людей и управлять ими, контролируя как всю нацию в целом, так и её отдельные элементы.

25 марта 1933 года министерство пропаганды получило здание на Вильгельмплатц, где прежде размещалось министерство связи. Построенное архитектором Шинкелем в классическом стиле, оно принадлежало до 1914 года принцу Фридриху-Леопольду, возглавлявшему "Союз германских вольных каменщиков" (масонов) и устраивавшему в нем роскошные светские приемы. Геббельс приказал расширить дворец и обставить его новой мебелью, решительно подавив робкие возражения "закоснелых бюрократов, боящихся перемен и не понимающих, что грядет новая революция". Призвав на помощь армейских строителей, он расширил зал для приемов и свои личные апартаменты (последовав в этом примеру Муссолини), так что его кабинет стал в три раза превосходить по размерам служебное помещение любого из министров бывшего республиканского правительства.

Идеологическая обработка и "промывание мозгов" осуществлялись не только с помощью партийных съездов и демонстраций, но также путем контроля над прессой и радиовещанием, над искусством и литературой, над театром и кинематографом. Новая пропаганда имела целью распространение идей и достижений режима как внутри Третьего рейха, так и за его пределами; контроль и формирование всего национального продукта, имевшего форму печатных произведений, произведений живописи и музыки, театральных спектаклей и кинофильмов.

Геббельс не стеснялся использовать свое могущество, чтобы заполучить ту или иную красотку из артисток к себе в постель. Он знал, как заинтересовать женщин, и они слетались к нему сами, словно бабочки на огонь, даже без особых корыстных побуждений.

У Геббельса были загородные имения: Шваненвердер ("Лебединый остров") и Ланке, где в уютно обставленных "павильонах", вдали от столичной суеты, можно было спокойно и в полной безопасности проводить "деловые встречи вдвоем" с очаровательными партнершами, среди которых были актрисы, секретарши, а также дамы и девушки из общества, относившиеся к "своему милому министру" с восторгом и восхищением, которые ему весьма льстили.