— Давай-давай, попробуем!

Она автоматически покачала головой:

— Нет, спасибо, — чуть не добавив: «Я здесь не на каникулах». Но вдруг, поколебавшись, сдалась: — Ладно, почему бы и нет? — И неуверенно шагнула к автомату.

С бьющимся сердцем Кейла опустила монету, потянула за рычажок и стала наблюдать за выскакивающими на табло символами — вишнями, лимонами, бананами… Вот все замерло, она еще чего-то ждала, пока Мэт не подсказал:

— Опусти еще монету.

— А что, я проиграла?

— Ну да, опускай!

Проиграв доллар и двадцать пять центов, Кейла одумалась:

— Хватит с меня. Неудивительно, что эти автоматы зовут «однорукими бандитами».

Мэт участливо улыбнулся.

— Ты не против, если я поиграю в рулетку?

Первые три ставки он проиграл, но четвертую игру выиграл, потом и пятую, а затем преспокойно удалился.

— Мэт, смотри! — Кейлу охватило нечто вроде восторга. — Пятицентовые автоматы! Вот они-то мне и нужны!

Когда звонки прозвенели и автомат в первый раз выбросил кучу монет, радости ее не было предела.

— Сколько? — крикнул Мэт.

— Два доллара! Ур-ра!

По нескольку раз они выиграли, но в конце концов, как и следовало ожидать, в выигрыше остались автоматы.

— Пойдем-ка отсюда! — Мэт развернулся к ней. — Гиблое место, затягивает.

— И опа-асное! И стра-ашное! — стенала она.

Мэт подхватил ее за локти и приподнял со стула.

— Да-да, идем, идем! — смеялась она.

Когда они вышли из казино и Кейла увидела, что солнце уже почти зашло, ее это поразило: да она потеряла счет времени, до того ей весело!

— Хочешь есть? — Мэт взглянул на часы.

— Да-а… знаешь, теперь, когда ты напомнил…

— А домой?

— Что об этом волноваться, там никого нет. — Она вдруг упала духом, вспомнив все: и как они бранились, и как Рут и Филип от них сбежали…

— Да если они и дома, — поддержал Мэт, будто слышал ее мысли, — все равно есть с нами не станут.

— Ну и пусть. Им и без нас не скучно.

— Зато мы вот сейчас где-нибудь ка-ак поедим, а завтра им ка-ак расскажем… Вот удивятся они нашим туристским похождениям!

Здесь, на территории международной ярмарки, разумеется, хватает ресторанов, но они сели в автобус и поехали в тот ресторан в Лукойе, о котором упоминала Рут. Он близко к дому — чуть больше мили, если идти по пляжу, — и, если они не найдут такси, то доберутся к себе пешком. Изучая меню, Кейла предложила:

— Нам бы что-нибудь местное, да?

— Что касается меня — кусок хорошего мяса.

— Ну а я попробую нечто экзотическое.

Так… похоже, на гарнир здесь только горох и рис.

Им предложили очень темный рис и коричневый горох — основной продукт питания на острове. Приняли заказ, принесли Кейле «Мамочку с Багам». Она умиротворенно откинулась на спинку кресла. Багамское солнце быстро покрыло золотистым загаром лицо Мэта, высветлило прядь в его темных прямых волосах. Она вдруг засмотрелась, восхитилась — и призналась себе, что пропала…

А он-то, почему он изучает ее с нескрываемым интересом?

Задумавшись, Кейла отвернулась и обратила взор в сторону залива, где на ночь пришвартовывались лодки с прозрачным дном. Мелодии мюзикла «Парень с островов» лились в теплом воздухе. Все небо было разрисовано лавандовыми и розовыми полосами сказочных оттенков, миниатюрная радуга венчала картину.

Кейла вздохнула, непроизвольно улыбаясь: поверить невозможно, что она здесь, а не в зимнем Чикаго, с его пронизывающим ледяным ветром и дорожными пробками. Может, и правда не так уж важно, что газеты здесь двухдневнон давности, обслуживают тебя с ленцой, а на любую напасть один ответ: «Нет проблем, мэм».

Но не потому ли это кажется несущественным, что рядом с ней Мэт?

— Тебе надо как следует закрываться от солнца, — услышала она его голос.

— А что, я обгорела?

— Немного. Нос и вот здесь, — он наклонился через стол и провел пальцами по ее скуле.

«Не поддавайся! — увещевала она себя. — Попадешь в беду — жалеть будешь». Хмуро уставившись на белую льняную скатерть, она попыталась придать беседе деловой характер:

— Итак, что же насчет Рут и Филипа? Есть у тебя план действий?

Мэт сразу будто встрепенулся.

— Что касается их намерения пожениться — я своего мнения не изменю.

— Я тоже.

— Но, по-моему, стоит испробовать другой подход.

— Это какой же? — Кейла потягивала свою «Мамочку».

— Ну, может, убедить их просто жить вместе…

— Бабушка никогда на это не пойдет.

— Сейчас она изменилась, Кейла. Я все-таки попытаюсь.

— Пожалуй. Но, что бы мы ни решили, нельзя больше так ссориться с ними.

— Согласен. Так мы ничего не добьемся, кроме полного отчуждения. — Мэт чертил на скатерти невидимые знаки. — Нам бы завтра поехать с ними на эту экскурсию, с подводным плаванием.

— Хм… я о том же думала. Не то чтобы мне хотелось, но они-то будут счастливы.

— А значит, охотнее выслушают наши доводы, — подхватил Мэт.

Принесли еду, и они занялись, ею. Неожиданно для обоих разговор за обедом протекал очень живо. С увлечением рассказывая какой-то анекдот из своих школьных дней, Кейла вдруг заметила, что Мэт, подавшись вперед и опершись подбородком на ладонь, не отрывает от нее глаз, горящих таким огнем, что она разом забыла, о чем говорит, и покраснела до корней волос.

— Прости меня, — улыбнулся он. — Неприлично так вот… смотреть на женщину. Тебе неловко, понимаю, но… ничего не могу с собой поделать. Знаешь… у тебя самое выразительное лицо из всех, что мне приходилось видеть.

— Вы… выразительное? — Непроизвольно Кейла прикрыла лицо рукой.

— Хотя должен уточнить: это не связано… ну там с прической или с тем, как ты обычно одеваешься.

— Что ты имеешь в виду? — Ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы вернуться к реальности: его взгляд превращал мозги в фарш.

— Ну, хотя бы противоречие между внешним видом и выражением глаз. Один — этакий отшлифованный, сдержанный, а второе — очень непосредственное, живое. И я никак не могу понять, какая же ты на самом деле. Десять лет назад я был не совсем прав: ты стала не просто хорошенькой, а очень красивой женщиной.

Вспомнив обстоятельства, при которых он делал свое предсказание, Кейла прикусила губу и осторожно отстранилась.

— Мэт, по поводу той встречи… десять лет назад… С тех пор мне все время хотелось извиниться перед тобой.

— За что это. Бога ради?

— А ты не знаешь? — Она избегала его глаз.

— Это ты не знаешь: все было… не совсем так, как ты тогда воспринимала.

— Положим. И все-таки: ты был настолько старше меня, пользовался популярностью, все тебя знали, все тебя звали всюду. А я… я была настоящим гадким утенком. Представляю, как ты тогда чертыхался, когда тебя попросили меня эскортировать.

Сраженный ее проницательностью — ведь все это, в сущности, правда, — он сначала растерялся, а потом рассмеялся.

— Допускаю, мне было немного неудобно, но только потому, что мы плохо знали друг друга.

— Но… эти мои скобы на зубах… мои ужасно причесанные волосы… и тот кошмарный костюм — красный, бархатный…

Он пожал плечами, будто все это просто выпало у него из памяти.

— А хочешь знать, что мне больше всего запомнилось из того вечера?

— Что же? — Она вся сжалась.

— То, о чем мы говорили с тобой: о бизнесе наших семей… о Густаве Малере… да еще о мировом кубке по футболу. Я тогда подумал, что среди девушек, которых когда-либо встречал, ты — одна из самых интересных. Я имею сейчас в виду — как личность. Это правда! — заверил он, видя ее искреннее изумление. — Как и твой богатейший репертуар избитых шуток такого мне тоже не приходилось слышать.

Кейла прижала ладони к пылающим щекам.

За неделю до бала, боясь показаться скучной, она пошла в библиотеку и проштудировала книгу шуток — от начала до конца.

— Конечно, я догадался кое о чем. — Мэт понимающе усмехнулся. — Но это как раз мне польстило. Ты ведь была совсем еще малышка… но такая милая.