– Мы пойдем за тобой, – хором повторили эльф и гном.

– Хорошо, друзья, – сказал Гэндальф, – мы заговорились, нам нужно спешить.

Вслед за магом они спустились к реке и вышли на опушку.

– Эдорас неблизко, – заметил эльф. – Идти придется долго.

– Нам некогда, – ответил Гэндальф и переливчато свистнул трижды. Издали, казалось с самого края земли, ему ответило конское ржание.

Арагорн приник ухом к земле и некоторое время слушал.

– Это не один конь, – сказал он, поднимаясь.

– Одному нас всех не вывезти, – усмехнулся маг.

Из леса вынесся статный, белый как серебро конь с развевающейся гривой. Возле мага он круто осадил, громко заржал и остановился, положив голову ему на плечо. Снова послышался топот и к большой радости друзей из леса появились кони Эомера.

– Так вот в чем было дело, – догадался Арагорн. – Они и правда не испугались, а обрадовались. Это и есть тот знаменитый конь, о котором ты говорил на Совете?

– Да, – с гордостью ответил маг, – это Беллазор. Все кони Ристании повинуются его зову.

Он обратился к коням с просьбой помочь как можно быстрее попасть в Эдорас, и кони закивали головами, словно соглашаясь. Гэндальф взял к себе в седло Гимли, Арагорн и Леголас вскочили на своих коней, и они помчались. Временами трава доходила всадникам до колен, и тогда казалось, что они плывут по серо-зеленому морю. По пути попадалось много озер и болот, но белый конь уверенно находил дорогу и остальные не отставали от него. Через несколько часов пути впереди встала скалистая гряда. За ней садилось солнце и словно от его жара над горами стлался дым.

– Это Ристанийское ущелье, – сказал Гэндальф. – За ним – Скальбург.

– Но почему дым? – спросил Леголас.

– Война, – коротко ответил Гэндальф. – Скорее!

Оставшись одни, Пин с Мерри изо всех сил спешили невесть куда через дремучий лес. Они двигались по берегу ручья на запад, вверх по горным склонам, все дальше забираясь в Лес Фангорна. Постепенно страх перед орками отступил. Они пошли медленнее. Причиной этому было еще и странное удушье, как будто воздух растаял и перестал питать легкие.

Мерри остановился.

– Так больше нельзя, – пропыхтел он. – Я совсем задыхаюсь.

– Давай попьем хотя бы, – сказал Пин. – У меня во рту все пересохло.

Он вскарабкался на огромный древесный корень, спускавшийся в воду, и нагнувшись, зачерпнул сложенными ладонями. Вода была холодной и чистой, и он пил долго. Мерри последовал его примеру. Вода освежила их и, казалось, вселила бодрость в их сердца. Хоббиты с удобством расположились на берегу ручья, опустив израненные ноги в поток и разглядывая деревья, сплошной стеной обступившие их со всех сторон. Между стволами стоял серый полумрак.

– Как ты думаешь, мы не заблудились еще? – спросил Пин, устраиваясь поудобнее у подножия огромного древесного ствола. – Я думаю можно пойти вдоль ручья, тогда хоть назад можно будет вернуться.

– Пойти-то можно, вот только ноги не ходят, – вздохнул Мерри. – Ты чувствуешь, какой здесь воздух?

– Душно очень, и туман какой-то... – отозвался Пин. – Мне это напоминает старую комнату в Большой Усадьбе Туков: огромная, знаешь, усадьба, мебель там не меняли и не двигали много поколений. Говорят, Старый Тук жил там очень долго, а комната старела и дряхлела вместе с ним. А потом он помер, лет сто назад, а там все равно ничего не изменилось. Ну, так вот это пустяки по сравнению с древностью этого леса. Посмотри-ка, как ветки обросли лишайником! А большинство деревьев до половины покрыто старой листвой, похоже, она никогда и не опадает. Непорядок. Не могу себе представить, как здесь будет весной – если она когда-нибудь сюда заглянет.

– Но солнце-то должно иногда появляться, – сказал Мерри. – Я помню, как Бильбо описывал Черный Лес. Там была сплошная темень, скрывавшая страшные вещи. А здесь просто душно. Деревья, что ли, очень густо растут. По-моему, здесь никакой зверь долго не выживет.

– Да и хоббит, пожалуй, тоже, – проворчал Пин. – Как подумаю, что придется тащиться через этот лес – так тошно становится. К тому же, едой здесь и не пахнет. Как там наши припасы?

– Так себе.

Они посмотрели, что осталось от эльфийских лепешек: раскрошенные куски, которых могло хватить не больше чем на четыре-пять полуголодных дней, вот и все.

– И у нас нет ни одного одеяла, – сказал Мерри. – Как бы и куда бы мы не пошли, ночью, все одно, замерзнем.

– Насчет дороги лучше решать сейчас, – подумав сказал Пин. – Должно быть, наступает утро.

В этот миг они заметили слабый желтоватый свет, проглядывающий сквозь деревья, казалось, солнечные стрелы там внезапно пробили крышу леса.

– Привет! – сказал Мерри. – Похоже, пока мы сидели здесь, солнце забежало за тучку, а теперь опять выбежало, а может, просто поднялось повыше, чтобы выглянуть через какой-нибудь просвет. Это недалеко. Пойдем, посмотрим.

Оказалось, это дальше, чем они предполагали. Местность постепенно поднималась и становилась все более каменистой. Свет разливался все шире, и скоро они оказались у подножия скал: не то перед склоном холма, не то перед отрогом дальнего хребта. Здесь не росло ни одного дерева, и солнце ярко освещало вершину. Насколько запущенным и серым выглядело все раньше, настолько лес теперь светился коричневыми и темно-серыми оттенками коры, гладкой, как полированная кожа. Кругом виднелись пятна свежей зелени, то был знак ранней весны.

По крутому каменистому склону поднималось нечто похожее на лестницу. Грубые и неровные ступени ее скорее всего были созданы природой. Высоко, почти на уровне вершин деревьев, был уступ, над которым свисала отвесная стена. Уступ порос травой и его украшал огромный корявый пень, с двумя изогнутыми ветвями; в неверном утреннем свете он напоминал фигуру какого-то угловатого старика.

– Айда наверх! – радостно воскликнул Мерри. – Подышим вволю и осмотримся вокруг!

Они полезли наверх. Если лестницу и делал кто-то, то явно рассчитывал на ноги побольше и подлиннее, чем у хоббитов. Они были слишком возбуждены, чтобы заметить и удивиться, как замечательно быстро зажили рубцы и язвы, оставшиеся после плена, и вернулась энергия. Они выбрались на край уступа, почти у подножия старого пня; обернувшись спиной к холму и глубоко дыша, посмотрели на восток. Оказалось, что вглубь леса они прошли всего три-четыре лиги. Вершины деревьев спускались по склонам к долине. Там, у самого края леса, очень далеко, поднимались клубящиеся столбы черного дыма, волнами плывшего по направлению к ним.