Фангорн замолчал, бесшумно шагая на своих огромных ногах. Затем он опять захмыкал, хмыканье перешло в бормотанье. Хоббиты не сразу поняли, что старый энт поет какую-то древнюю песню...

Потом их спутник замолчал, и шел дальше в полной тишине. Во всем лесу не было ни звука.

День шел на убыль, и сумерки окутывали стволы деревьев. Наконец, хоббиты увидели вздымающиеся перед ними неясные темные тени, они пришли к подножию гор. Навстречу, со склонов холма, каскадами сбегал поток – юная Энтова Купель. На правом берегу виднелся длинный склон, одетый травой, в сумерках казавшейся серой. Деревья там не росли, склон был открыт небу, звезды сияли в небесных озерах, окруженных берегами облаков.

Фангорн направился вверх по склону, немного замедляя шаг. Внезапно хоббиты увидели впереди широкий вход. Два больших дерева стояли по сторонам, как живые столбы ворот, но сами ворота образовывали только их переплетенные ветви, поднявшиеся при их приближении. То были вечно-зеленые деревья, листья у них были гладкими и темными, и таинственно мерцали в полумраке. За ними открывалось широкое ровное пространство, как будто в склоне холма вырезали пол большого зала. По обе стороны на высоту более пятидесяти футов поднимались стены, и вдоль каждой стены стояли деревья, высота которых возрастала по мере продвижения внутрь. Дальний конец зала замыкала отвесная скала, но у подножия была неглубокая ниша со сводчатым потолком – единственной крышей этого зала, если не считать ветвей, которые внутри покрывали всю землю, оставляя лишь широкую открытую тропу в середине. Маленький поток падал сверху и разбивался, звеня, на серебряные брызги, образуя возле ниши нечто вроде чудесного занавеса. Вода собиралась в каменный бассейн между деревьями, и бежала оттуда вдоль тропы, чтобы присоединиться к Энтовой Купели в ее странствиях по лесу.

– Хм! Вот мы и тут! – сказал Фангорн, нарушая долгое молчание. – Мы прошли примерно семьдесят тысяч энтовых шагов, а сколько это будет по вашему – не знаю. Как бы то ни было, мы теперь у подножия Последней Горы. Мне здесь нравиться. Мы останемся тут на ночь.

Он опустил их на траву между деревьями, и они пошли за ним к большой арке. Хоббиты заметили теперь, что колени энта не гнулись при ходьбе, но ноги шагали широко, причем прежде всего в землю впивались пальцы ног, очень большие и широкие.

Минуту Фангорн постоял под водопадом и сделал глубокий вдох, засмеялся и прошел внутрь. Там стоял большой каменный стол, но не видно было ни одного сиденья. В задней части ниши было уже темно. Энт поднял два больших сосуда и поставил их на стол. Казалось, что в них простая вода, но он подержал над ними руки, и они начали светиться, один – золотым, другой – ярко-зеленым светом. В их сиянии ниша светилась, как будто летнее солнце лилось сквозь покров молодой листвы. Обернувшись, хоббиты увидели, что деревья начали тоже светиться, сперва робко, но постепенно все ярче, пока каждый лист не оказался в кайме света, зеленого, золотого или красного, как медь, а древесные стволы походили на колонны, выточенные из светящегося камня.

– Ну вот, теперь можно и поговорить, – сказал Фангорн. – Полагаю, вы хотите пить, да и устали, наверное. Глотните-ка вот этого.

Он направился к задней стене ниши, где хоббиты увидели несколько высоких каменных кувшинов с тяжелыми крышками. Он сдвинул одну из крышек, зачерпнул из кувшина в большой ковш и наполнил три кубка – один очень большой и два поменьше.

– Это – дом энтов, – сказал он. – И боюсь, здесь не на чем сидеть. Но вы можете сесть на стол.

Он поднял хоббитов и посадил на огромную каменную плиту, на шесть футов возвышавшуюся над землей. Там они и сидели, болтая ногами и потягивая питье.

Питье было похоже на воду, по вкусу очень напоминавшую ту, что они пили из Энтовой Купели у границы леса, однако был в нем какой-то привкус, которого они не могли описать: он был неотчетлив, но напоминал запах дальнего леса, который приносит прохладный ночной ветер. Действие напитка ощущалось сначала в кончиках пальцев ног и постепенно поднималось до корней волос, наливая тело бодростью и силой. Хоббиты почувствовали, как волосы у них на головах встают дыбом, начинают виться, волнообразно двигаться и расти. Что касается Фангорна, то он, опустив сначала ноги в бассейн, осушил свой кубок одним глотком – одним длинным медленным глотком. Хоббиты думали, что он никогда не остановиться.

Наконец он отставил кубок.

– Ах-ха, хум, хм, теперь говорить будет проще. Вы сидите, а я лягу, тогда питье не ударит в голову и я не усну.

С правой стороны ниши стояла большая постель на низких ножках, густо покрытая травой и папоротником. Фангорн медленно опустился на нее – лишь с намеком на изгиб посередине – и улегся во всю длину, заложив руки за голову, глядя в потолок, на котором мелькали отблески, как листья, играющие в солнечном свете. Мерри и Пин сели рядом на подушки из травы.

– Теперь рассказывайте вашу сказку, но не спешите! – сказал энт.

Хоббиты рассказали о своих приключениях с того момента, как покинули Хоббитанию. Они рассказывали довольно беспорядочно, то и дело перебивая друг друга, и Фангорн часто останавливал их, чтобы вернуться к какому-нибудь более раннему моменту или начинал расспрашивать о событиях более поздних. Они ничего не сказали о Кольце и не объяснили, почему отправились в путь и куда шли, а он не спрашивал.

Энта интересовало все: Черные Всадники, Элронд, Раздол, Вековечный Лес, Том Бомбадил, пещеры Мории, Кветлориэн, Галадриэль. Он заставил их снова и снова описывать Хоббитанию. Потом подумал и сказал странно:

– Вы там, в окрестностях, никогда, хм, не видели жен энтов?

– Жен энтов? – опешил Пин. – А каковы они с виду? Такие же, как вы?

– Да, хм, или нет, я уж теперь не знаю... – задумчиво сказал Фангорн. – Но им бы понравилась ваша страна, вот я и спросил.

Особенно интересовало его все, что касалось Гэндальфа, но более всего – действия Сарумана. Хоббиты очень сожалели, что мало знали: только очень короткий пересказ Сэма о том, что говорил Гэндальф на Совете, но зато они точно знали, что Углук с отрядом, взявший их в плен, был из Скальбурга, и хозяином его был Саруман.