Он лишь пожал плечами. Время откровенного разговора еще не пришло. Анетта принесла коктейли. Харви взял бисквит и только теперь почувствовал голод.

- Где твои жемчуга, Мильдред? - внезапно спросил он.

Она взглянула на него с удивлением.

- В сейфе, разумеется, вместе с остальными драгоценностями.

- Покажи мне их.

Она сняла с браслета два ключа, открыла дверцу вделанного в стену сейфа, вынула сафьяновый футляр и протянула его ему. Он взял жемчуг и внимательно осмотрел его.

- Надеюсь, он все еще стоит тех денег, что я заплатил за него.

Она равнодушно кивнула.

- Вероятно. Не будь в такой моде подделки, ожерелье стоило бы еще больше.

- Двадцать восемь тысяч фунтов.

- Если хочешь сделать мне подарок, то сегодня у Картье я видела изумительные камни. Их прислали ему из Цейлона.

- Сейчас у меня нет никакой возможности делать тебе подарки. Напротив...

- Зачем же ты спрашивал о цене ожерелья? - она хмуро улыбнулась.

- Сити постепенно превращает меня в купца. Я весь день говорил только о деньгах.

Тот вечер ничем не отличался от других, проведенных Харви со своей женой. Время проходило внешне очень весело, не давая никакой радости душе. В отеле "Ритц" они были старыми знакомыми и желанными гостями. Все раскланивались с ними, обменивались приглашениями, беседовали об общих друзьях. Мильдред в своем черном парижском платье и великолепных жемчугах, белокурая и синеглазая, была в центре внимания. Харви также считался одним из красивейших мужчин своего круга. Он ел, пил, беседовал и смеялся, как обычно, усилием воли отогнав от себя грозный призрак надвигающейся катастрофы.

Домой супруги вернулись только в два часа.

- Здесь, на первый взгляд, все так же, как во Франции, - устало заметила Мильдред, - но атмосфера совсем другая. Не правда ли? В Монте-Карло я всегда бодра, а в Лондоне к двум ночи уже совершенно сонная.

- Постарайся не уснуть. Я должен поговорить с тобой.

- Так поздно? Нельзя ли отложить до завтра?

- Я уеду в Сити прежде, чем ты проснешься.

- Хорошо. Принеси мне виски с содовой и несколько папирос. Я переоденусь, и мы поговорим у меня в будуаре.

Он прошел в столовую, приготовил виски и вернулся в маленькую бело-голубую комнатку, примыкавшую к ее спальне. Минуту спустя туда вошла и она в очаровательном розовом отделанном мехом пеньюаре. Мильдред удобно расположилась в кресле, закурила и закинула за голову руки.

- Глупо было возвращаться сюда. Я вся дрожу от холода.

- Я знаю, тебе это неприятно. Но так было необходимо, Мильдред. Скажи мне, где купчая на этот дом?

- Купчая?? Зачем она тебе? Он медлил. Ее глаза сверкнули подозрением и гневом.

- Ты имеешь право требовать от меня полнейшей откровенности, Мильдред. Дела нашей фирмы крайне запутаны. Эрмитейдж скрывал от меня, что последние несколько лет мы терпели крупные убытки. Ты знаешь, я не коммерсант, и мне не все еще понятно. Но одно известно определенно: через два дня я во что бы то ни стало обязан раздобыть сто восемьдесят тысяч фунтов.

Больший эффект не произвела бы и внезапно разорвавшаяся под ногами Мильдред петарда. В первое мгновение все остальные чувства вытеснил испуг.

- Возможно ли это? Я всегда думала, что ты сказочно богат. Ты тратил сколько хотел, никто не мешал тебе, и вот...

- Да. В этом году я действительно просадил кучу денег. Эрмитейдж не протестовал, боясь обнаружить свое неумение вести дела. Он задолжал банку сто тысяч.

- Какая подлость! А нельзя ли покрыть долг его имуществом?

- Нет у него никакого имущества. Он жил холостяком в наемной квартире и не имел никакого состояния. Я и сам по горло в долгах.

- Что же делать? - резко спросила она.

- Пока не знаю. Завтра утром придет ревизор проверять торговые книги. Я хочу подробно ознакомиться с положением дел. Но послезавтра в четыре часа я должен уплатить банку. Поэтому я и спросил о купчей. Ее наверняка примут в качестве гарантии на двадцать тысяч фунтов, а твои жемчуга - на двадцать пять. Тысяч десять у меня найдется, а часть денег я сниму со своей страховки.

В ее голубых глазах вспыхнуло бешенство, которое она даже не потрудилась подавить.

- Ты сошел с ума! - медленно проговорила она, вставая и впиваясь пальцами в ручку кресла. - Ты бредишь! Дом принадлежит мне.

Жемчуг - моя собственность. Не воображаешь ли ты, что я отдам все это тебе лишь потому, что ты оказался дураком и дал себя ограбить? Нет, ты определенно сошел с ума! Купчая в банке. Там она и останется. А жемчуг.., смотри!

Она быстро сняла с шеи ожерелье, подбежала к сейфу, положила туда жемчуг и заперла дверцу на ключ. Харви, не двигаясь, наблюдал за ней с каким-то мрачным любопытством.

- Жемчуг и дом мои, - повторила она. - И тебе их не видать. Ты гнусный эгоист, Харви. Уж не хочешь ли ты, чтобы я отказалась и от моей ренты, ради твоих кредиторов? Чтобы я, выйдя за тебя замуж, стала нищей?

- Я часто спрашивал себя, - задумчиво произнес он, - почему, собственно, ты вышла за меня замуж?

- Потому, что считала тебя богатым человеком. Я думала, что ваша фирма золотое дно. Боже, как я ее ненавидела! Торговать кожами! Фу, какая гадость! Но в наши дни на такие вещи не принято обращать внимание. Внешне ты принадлежал к моему кругу. В некоторых отношениях ты мне даже нравился. Но замуж за тебя я вышла главным образом из-за твоего богатства. Род Фаррингтонов, к которому я принадлежу, беднел с каждым поколением. Я хотела вырваться из этой нищенской обстановки. Я не.., знала, что становлюсь женой дурака, который играл в поло, в то время как другие растаскивали его состояние!

Лицо Харви окаменело. Он закурил. Его пальцы двигались уверенно, а голос звучал отчетливо и спокойно.

- Твое отношение к делу крайне любопытно. В сущности ты даже не удивила меня. Разумеется, я вынужден смириться с твоим отказом отдать мне купчую и жемчуг. Но в наших общих интересах я обязан предупредить тебя, что, если мне удастся достать нужную сумму и тем самым избежать краха, то в дальнейшем я поведу дела фирмы по-своему. С другой стороны, если послезавтра деньги не будут уплачены, мы банкроты.

Она вздрогнула, однако не столько из сострадания к нему, сколько из отвращения к ужасному слову.