— Мой главный противник, — ответил Хорааг, — выразил желание драться мечом и щитом. Соответствует ли это правилам благородной дуэли?

— Сейчас выясню.

Больф удалился.

Хорааг завел вежливый разговор с Джейсоном и Бродом. Старшего Телохранителя явно интересовал один только Брод, но уделить все внимание секунданту противника было бы слишком нетактично, и поэтому он часто обращался к Джейсону, и, в частности, поздравил его с обнаружением артефакта.

Через некоторое время Больф Племянник Отца Челя вернулся.

— Щиты, — объявил он, — древнее оружие, но пользоваться ими на дуэли не запрещено. Однако, если Старший Телохранитель Нелькосена пожелает выразить протест на том основании, что незнаком…

— Ни в коем случае, — перебил судью Хорааг. Выразить протест было его законным правом, но он не мог пойти на этот шаг, не уронив своей Чести. Старший Телохранитель главы Семьи, обязан был владеть всеми видами оружия.

— Если ты найдешь мне щит, Больф… Я буду драться своей шпагой, благо я к ней привык.

— Конечно. — Судья поединка кивнул.

— Пойду принесу оружие моего подопечного. — Брод, оставивший свою шпагу и меч Джейсона у входа в Исследовательский Центр, вышел из зала.

Больф подал Хораагу (имевшему разрешение носить оружие повсюду) щит, и Джейсон молча стоял и смотрел, как Телохранитель Нелькосена экспериментирует с ним, пытаясь решить, что делать с металлической круглой тарелкой, которую Честь обязывала его использовать в бою. Когда он выставлял щит далеко вперед, ему трудно было сохранить равновесие. Когда он прижимал его к груди, движения шпаги становились ограниченными.

Через некоторое время Брод принес щит и меч — те самые, которыми Джейсон провел не одни тренировочный поединок. Согнув руку в локте, Джейсон просунул ее под ремни с внутренней стороны щита и крепко ухватился за металлическую скобу. Затем он сжал эфес меча и вместо того, чтобы принять фехтовальную позицию — правое плечо вперед, рука со шпагой вытянута — встал в боксерскую стойку, выдвинув левое плечо и прикрываясь щитом.

Члены Комиссии и немногочисленные зрители возбужденно зашептались. Кто-то громко заметил, что Джейсон напоминает древних воинов, изображенных на фресках. Хорааг — прирожденный атлет — мгновенно принял ту же позу, что и Джейсон, но в движениях Старшего Телохранителя чувствовалась некоторая скованность. Больф Племянник Отца Челя подал знак, и противники сошлись в центре зала.

— Вы встретились здесь, — торжественно произнес Больф, — чтобы защитить дело Чести и, согласно правилам благородного поединка, разрешить ситуацию, которая не имеет иного решения…

Джейсон слушал вполуха. Глаза его были широко раскрыты; ему казалось, он чувствует запах каждого из присутствующих, слышит все звуки в зале, какими бы тихими они ни были. Он подумал, что скоро — возможно, в течение того времени, за которое можно спеть песню основателя Царства Брутогази, — ему суждено добиться успеха или погибнуть. Он вновь и вновь повторял себе, что умрет, и не мог в это поверить. Никогда еще он так полно не ощущал жизнь. Сердце его билось сильно, но не учащенно. Дыхание было ровным. Шея вспотела, но не от страха, а в ожидании предстоящей битвы.

Он посмотрел на высокого мощного Хораага Приемного Сына, на длинную шпагу с двумя клинками, которую тот держал в руке. С необычайной отчетливостью видел Джейсон каждый волосок на шее Старшего Телохранителя, темные выпуклые вены у ноздрей, мельчайшие царапинки на эфесе шпаги.

— …этот прецедент является прецедентом тридцать девятого прецедента, — говорил тем временем Больф, — смысл которого заключается в том, что владелец определенной вещи, лишенный возможности ею пользоваться, имеет законное право — либо сам, либо с помощью своего представителя, — силой оспорить законное решение того, кто лишил его этой вещи. Таким образом я, как беспристрастный судья, объявляю данный поединок, происходящий перед свидетелями, правомочным и благородным. НАЧИНАЙТЕ!

Джейсон, погруженный в свои мысли, вздрогнул. Если бы не долгие часы тренировок, он мог бы замешкаться, но его мускулы отреагировали сами собой.

Джейсон и Хорааг одновременно шагнули навстречу друг другу. Джейсон едва успел подставить щит, отражая прямой выпад шпагой. И почудилось Джейсону, что они с Хораагом остались вдвоем, окруженные стеной тумана, поглотившего все звуки. Время остановилось; противники превратились в танцующих партнеров, одному из которых не суждено было закончить танца.

Чей-то громкий голос в который раз проникал сквозь пелену тумана, раздражая Джейсона, мешая ему сосредоточиться. Он попытался отключиться, и в этот момент понял, что Брод кричит ему: «Ты отступаешь! Он теснит тебя!» Джейсон вспомнил, как во время тренировок Чемпион Миров неоднократно предупреждал, что короткий меч хорошо только для атаки, когда ты идешь на противника, навязывая ему ближний бой. Чуть пригнувшись. Джейсон отбил щитом шпагу Хораага и сделал шаг вперед, нанося удар снизу.

Хорааг отступил, затем неожиданно отпрянул влево. На мгновение потеряв его из виду — помешал собственный щит — Джейсон неловко повернулся и чуть не упал. В ту же секунду Хорааг бросился на него, и Джейсону пришлось оттолкнуть мощного румла щитом. Хорааг, быстро смекнувший, что щит можно использовать как оружие, резко выбросят левую руку вперед. Джейсон уклонился от первого удара, но второй сбил его с ног. Стоя на одном колене и глядя, как Хорааг заносит шпагу высоко над головой, Джейсон пригнулся, нырнул под щит противника и в прыжке вонзил меч ему в плечо. Шпага вывалилась из онемевших пальцев Хораага. Он отбросил щит в сторону и обхватил шею Джейсона правой рукой. Джейсон, позабыв о мече, выпустил когти и вцепился Хораагу в горло.

Они упали.

Когда окровавленного, задыхающегося Джейсона вытащили из-под трупа Хораага, он увидел в двух шагах от себя Нелькосена, держащего в руке связку ключей. То были ключи от каждой каюты, каждого помещения на звездолете, подготовленном к Экспедиции на планету Завернутых.

Нелькосен протянул их Джейсону.

11

Джейсон спал без сновидений.

Ему вкололи сильное снотворное (после удачно завершившейся дуэли он очнулся среди людей, более не казавшихся ему чужими), и в самом начале сон его тревожили туманные образы то ли румлов, то ли землян, но потом он погрузился в небытие…

…А когда проснулся, в кресле, где всегда кто-то сидел, никого не было. Джейсон приподнялся на локте, взглянул на будильник, стоящий на столе. Три часа пополудни.

Чувствуя некоторую слабость после тяжелого сна, он сел на кровати и потянулся. Ему захотелось выпить чашечку кофе. Наскоро одевшись, Джейсон подошел к двери, но почему-то не смог сразу открыть ее. Нахмурившись, он подергал за ручку; остатки сна слетели с него.

— Меня заперли! — громко сказал он, глядя в кресло, где должен был сидеть один из членов Комиссии. Значит, когда за ним некому было наблюдать, его закрыли на ключ, как преступника или сумасшедшего?

Внезапно Джейсона охватила ярость. Он изо всех сил ударил в дверь плечом, и к его удивлению, — он никогда не ломал дверей раньше, — язычок замка вылетел из паза, раздался громкий треск ломающегося дерева, и дверь распахнулась настежь. Джейсон вышел из комнаты.

Как ни странно, ярость его не улеглась, а усилилась. Не пожелав воспользоваться лифтом, он быстро зашагал по коридору к лестнице, ведущей на верхние этажи и, свернув за угол, натолкнулся на молодого человека в военной форме с пистолетом в кобуре на поясе.

— Минутку, — сказал солдат, схватив Джейсона за руку. — Туда нельзя. Возвращайтесь в свою комнату.

— Правда? А если не послушаюсь, вы выстрелите мне в спину? — Вне себя от возмущения, Джейсон резко вырвался, грубо оттолкнул солдата и побежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

В холле первого этажа было полным-полно офицеров в армейской форме. На Джейсона смотрели, с ним пытались заговорить, но он шел, почти бежал по зеленому ковру, ни на кого не обращая внимания.