- Спишь, секретарь?

- Отдыхаю, - буркнул Газинский.

- И отдыхай себе на здоровье... Только сначала скажи, куда мы идем? В разведку, что ли?

- Не положено говорить... Завтра узнаешь.

- Что же я, по-твоему, к Гитлеру побегу тайну выдавать? Или, может быть, к Степану Бандере?

- А ну спи, Микола!

Ответ на мучивший его вопрос Бочковский получил только на другой день, когда отряд благополучно перевалил через большак и обосновался в заброшенном, полусожженном хуторе Германовка, в нескольких километрах от цели своего похода. К вечеру послали двух человек разведать Вицентувку и ее окрестности. Разведчики сообщили, что Вицентувка пуста. Только худые одичавшие кошки сидят на каменных крылечках обгоревших зданий. Дорога в сторону Словатичей давно не езжена, вдоль нее кое-где тянутся кусты.

В первом часу ночи все двадцать партизан подошли к месту, возле которого была назначена встреча с Остапчуком и его людьми. Метрах в ста пятидесяти от хутора оставили у дороги на Словатичи засаду из трех автоматчиков, приказав им хорошо замаскироваться и открывать огонь лишь в случае какой-нибудь явной провокации. Основные же силы отряда заняли позицию на окраине Вицентувки, возле разоренной пасеки. Газинский с Бочковским прилегли у дороги, примерно на равном расстоянии от пасеки и от засады. Оставалось ждать двух часов ночи. "Вот она теперь какая, наша партийная работа!" - подумал Семен Ефимович, перекладывая пистолет из кобуры за пояс. Приготовил на всякий случай и гранату.

Наконец светящиеся стрелки часов показали два. Потом пять минут третьего, десять минут третьего... Дорога оставалась пустой.

- У нас время московское, а у него, возможно, берлинское! - шепнул Николай.

- Эх, верно! Не предусмотрели! - с досадой ответил Газинский, снова напряженно вглядываясь в темноту.

Но вот впереди что-то замаячило: или тень, или человеческий силуэт. Нет, конечно, шел человек! Еще минута-другая, и он оказался почти рядом.

- Киверцы! - тихо произнес пароль Газинский.

- Киев! - последовал правильный отзыв.

- Садитесь сюда! - сказал Газинский, помог пришедшему спуститься в канаву и вдруг, всмотревшись, увидел, что это не Илья Игнатьевич. - Кто вы?

- Дублер.

- Кого вы дублируете?

- Остапчука Илью.

- А где он?

- Погиб... Два дня назад Илью задушили бандеровцы.

Ошеломленный страшной вестью, Газинский как-то механически, будто и не к месту спросил:

- Вы кто по профессии?

Из темноты последовал тихий ответ:

- Учитель.

С трудом сдерживая волнение, то повторяясь, то забегая вперед, учитель рассказал о случившемся. В конце минувшей недели Илья Остапчук, человек, близкий ему по взглядам, дал понять, что в селе создается подпольная коммунистическая организация. Учитель встретил это сообщение с радостью, выразил желание помогать подпольщикам. Тогда после большого серьезного разговора Остапчук предложил ему стать дублером руководителя организации. Учитель не возражал. Илья Игнатьевич тут же поставил его в известность о назначенной представителем партизан ночной явке, сообщил время, место и пароль.

Они начали советоваться, кого бы еще привлечь к работе. Решили позондировать настроение одного недавно появившегося в селе человека. Этот человек утверждал, что он красноармеец, бежавший из фашистского плена. Подпольщики рассудили так: если бежал от немцев, значит, свой, советский. Оказалось же, что это специально засланный в село агент бандеровцев, осведомитель "Службы беспеки". Вероятно, в первом же разговоре с ним Илья допустил какую-то неосторожность. Во всяком случае, последовал донос, что Остапчук "смущает селян".

В Словатичи нагрянула целая сотня бульбашей, которая и сейчас там находится. Остапчука схватили. Требуя, чтобы он выдал соучастников, раскрыл свои связи с партизанами, националисты подвергли арестованного излюбленной ими чисто инквизиторской пытке.

На шею Остапчука надели веревочную петлю, которую постепенно закручивали с помощью короткой палки. Когда он начинал задыхаться, петлю ослабляли и снова требовали ответа на поставленные вопросы. Подпольщик молчал. Палачи с бандеровскими трезубцами на шапках истязали его два дня, пока не закрутили удавку до отказа.

- Остапчук был настоящим коммунистом! Вечная ему память! - сказал Газинский.

- Вечная память! - молвил учитель.

- А вы?.. Мученическая смерть Ильи вас не остановила?

- Как видите, пришел...

- Сейчас темно, нельзя зажигать свет, и мы даже не видим как следует друг друга... Но я вам верю, товарищ дублер, и мне хочется пожать вашу руку!..

Они обменялись крепким рукопожатием, затем Семен Ефимович продолжал:

- Вам сначала будет тяжелее, чем Илье... Ведь он рассчитывал на вас, а вы пока можете надеяться только на себя. Но надо бороться!

- Я знаю. Я все уже обдумал и все решил... Что надо делать? Что сейчас главное?

- В вашем селе самое главное - ослабить влияние бандеровцев, а тем самым ослабить их силы. Надо привлечь народ к активной помощи партизанам!

- Понимаю. Но ведь следует добиваться и перехода к вам самих бандеровцев? Мне Илья показывал листовки... Одна прямо бандеровцам адресована...

- Да, предстоит работа и среди обманутых Бандерой, насильно привлеченных им в свои ряды людей.

- Вот-вот! У нас в селе как раз есть сейчас такие люди. Они не совсем бандеровцы, конечно... Это грузины.

- Какие грузины? Откуда?

- Советские грузины. Были у немцев в плену, видно, бежали, а националисты где-то их перехватили и заставляют служить у себя. Морочат им голову! Обещают после победы "самостийной Украины" отправить их с почетом на Кавказ... Наблюдал я за этими грузинами. Томятся люди! Видно, что не по нутру им быть вместе с бандитами. Но разве от бандеровцев легко вырваться! Вот я и подумал: не связать ли грузин с вами?

- Правильно подумали! Непременно надо с ними связаться. И побыстрее! А как это сделать, давайте подумаем вместе. Но сначала скажите: сколько их?

- Примерно человек сорок или чуть больше. Вроде бы отдельная рота! Бандеровцы грузин на той стороне села держат, что к юго-востоку, а эту не доверяют, здесь сами стоят...

- Почему именно эту не доверяют? - не понял Газинский.

- За Вицентувкой, чуть подальше, Пшебражье будет. А там польский отряд самообороны. Вот и опасаются, как бы грузины к полякам не подались!

- Интересно, очень интересно... А какое вооружение у бандеровцев в Словатичах? Не выясняли?

- Как же не выяснить, если к вам шел! Один станковый пулемет, пять ручных, автоматов мало, у большинства винтовки...

Подумав немного, Газинский сказал:

- Надо бы мне встретиться с кем-нибудь из грузин, с одним или с двумя. Вот что попробуем сделать! - Тут он вынул из кармана и протянул учителю сложенную в несколько раз газету. - Держите! Это московская "Правда", относительно свежая, за прошлый месяц. Сами почитайте, а потом постарайтесь подсунуть ее грузинам. Как будут реагировать? Спрячут ли от бандеровцев?.. Своего рода пробный камень! А там уж смотрите, насколько откровенно можно с ними разговаривать. Но во всех случаях соблюдайте осторожность. Хватит с нас одной смерти. И дублера у вас пока нет.

- Буду осторожен. А если дело пойдет на лад, если увижу, что грузины рады связаться с партизанами? Что тогда делать?

- Приведите хотя бы одного. Сюда же, на это место! Действуйте в воскресенье, в понедельник, а в ночь на вторник, в два часа, являйтесь сюда.

- А пароль? Отзыв?

- Останутся прежними.

- Сделаю все, что смогу!

- Желаю успеха.

Они распрощались, учитель бесшумно исчез в темноте, и только тогда Газинский хватился, что так и не узнал его фамилию.

Отряд быстро собрался в обратный путь к хутору Германовка. Решили переждать там до вторника.

- А майор Балицкий что подумает? Во вторник мы уже в батальоне должны быть! - напомнил Николай.

- Обстановка изменилась, - пожал плечами Газинский. - Надо в батальон связных отправить, сообщить, какая здесь ситуация. Правда, жаль людей отсылать! Каждый человек дорог. Ведь неизвестно, как все с грузинами обернется... Не отпустят их бульбаши без крови!