Другой пример. Вдруг увидели знакомую полицейскую машину, охраняющую наш район. Она, естественно, остановилась, меня познакомили с Педро, Рафаэлем и Карлосом. Рафаэль сказал, что он горд, что разговаривает с советскими друзьями, что Советский Союз - великое государство. Из-за этого он и его семья стали коммунистами-революционерами, но на Кубе не все это понимают. Но со временем поймут.

Или идешь по улице, без конца раздаются гудки автомашин, высовывается негр или мулат, кричит: "Товарич!" и машет рукой. Ему ничего от нас не надо, просто хочется подчеркнуть свое расположение к нашей стране. А сколько раз останавливался грузовик, оттуда вылезал солдат и жестом приглашал сесть, чтобы доехать до дома.

В нашем районе, где изучают русский, на каждом шагу слышишь приветствие на русском языке. Это очень-очень трогательно.

Гавана живет спокойно, но... Почти ничего нет в магазинах: чудесные витрины пусты и пусты полки. После национализации обувной промышленности и магазинов даже обувь выдается по карточкам, по три пары в год на душу. В барах можно купить много вкусных вещей, но на вынос ничего не продается. Карточки на Кубе сегодня - это распределение продуктов питания в определенном количестве.

А внешне Гавана очень разная, я ещё мало её знаю, поэтому много писать не хочу. Совсем она не небоскребная, только с парохода и самолета кажется такой. Небоскребы, конечно, есть и очень красивые, стилизованные.

Старая Гавана - это грязные улочки, трех-четырехэтажные дома с галереями и колоннами; каменная мостовая, масса лавочек и баров, где можно выпить кофе из маленьких чашечек или рефрески - освежающие напитки, разные соки, которые здесь делают мастерски, съесть мороженое и даже пообедать.

По выложенным камням тротуарам, цокая высочайшими каблуками, проходят красивые кубинские женщины. Действительно, очень грациозные и прекрасные в большинстве своем. Здесь считается приличным ходить в бигудях по улицам, в кино и театр, обтягивать все части тела так, что смотреть слегка неудобно и т.д. Считается шиком прийти в общественное место женщине лет под шестьдесят в узких белых брючках или сиреневых в цветочках. И вообще, кубинцы живут по великому принципу: "Чеши, где чешется!". Они его понимают и в буквальном и в переносном смысле. Но это у них здорово получается!

Большинство районов Гаваны застроено одноэтажными и двухэтажными особняками, в одном из которых мы и живем. Наш район самый зеленый, расположенный на берегу Карибского моря, рядом со знаменитым Миромаром, районом американских и кубинских миллионеров. Мы живем в двухэтажном особняке. На первом этаже - стеклянная гостиная, огромная, заставленная диванами и зеркалами, тут же кухня, гладильня, и просторное помещение. Мы здесь пишем письма и занимаемся испанским, хотя можно устроить и танцзал. На втором этаже - четыре комнаты, где живем мы, десять девчонок.

Чем мы занимаемся в свое свободное время? Немного испанским, письмами, но, главное, носимся по Гаване, облазали с Катей живописнейшие уголки нашего района, заброшенные прекрасные сады с роскошными заброшенными особняками, которые пока пустуют. Это далеко довольно от Гаваны, а с транспортом плохо. Знаешь, как плохо, ведь запасных частей нет. Сплошь и рядом наблюдаешь такую картинку: буквально у светофора останавливается такси и дальше не может ехать. Тогда какая-нибудь машина долго его толкает, пока мотор не заработает. На улицах масса наших грузовиков.

Рядом с нашим домом пруд, а около него живут гусаносы в уругвайском посольстве. Кубинцы отношения с Уругваем порвали, а они почему-то сидят за загородкой под охраной и выезжают только на приемы. Мы с Катей идем мимо, как вдруг подходит кубинец с автоматом и говорит: "Товарищи! Здесь сидят ваши враги, они могут стрелять из-за решетки, лучше обойдите стороной". А за оградой на пригорке сидят человек двадцать мужиков в черных шляпах и скалят зубы, пуская нам вслед ругательства. Почти каждый вечер у нас стреляют, но это не опасно, стреляют для профилактики в воздух, иногда в чаек. С оружием здесь обращаются оригинально: стоит солдат, голова обвязана полотенцем от холода, винтовка прислонена к пальме, а он с увлечением играет на губной гармошке. Вот так!

А ещё я была на карнавале в одном маленьком городке Гуиносе, расположенном в 50 километрах от Гаваны. Это было чудесно. Даже не сам карнавал, он проводился в городе в первый раз и, по-моему, скопирован, правда, в миниатюре, с гаванского.

Нас с Катей принимали в семье её ученика Карлоса. Родители очень простые, доброжелательные, веселые люди. Учили танцевать меня ча-ча-ча и румбу.

В провинции кубинские дома очень своеобразны, потолки и стены - из простых досок, даже не окрашенных с подпорками, как в сарае. Но зато обязательно несколько комнат, хорошо обставленных: гостиная, столовая, спальня, кухня и т.д. И неизменные иконы, вернее барельефы богоматери, портреты вождей революции и фотографии сыновей в рамках. Мама Карлоса с восхищением смотрела на мои ноги, мне даже стало неудобно. Потом она сказала: "Какие красивые!" Я чуть со стула не свалилась. Оказалось, потом Карлос мне объяснил, что у кубинок некрасивые ноги, они спортом не занимаются: "Фидель заставлял всех девушек играть в волейбол и другие игры. Скоро и у наших женщин будут ноги толстые, как у русских".

Очень трогательно ребята заботятся о нас, не разрешают знакомиться подряд со всеми, когда сажали в автобус, попросили солдата присмотреть за нами, и он всю дорогу сидел к нам лицом и улыбался.

* * *

Хороший мой! Здравствуй!

Теперь я на уроке произношу каждый звук четко и ясно, теперь у меня есть 23 кубинских ребятенка, которые со своим темпераментом к концу дня оставляют меня совсем без сил. Правда, ребятенок - понятие относительное, ибо у некоторых из моих учеников блестит на пальце серебряное колечко, символ того, что он уже жених (а парню 16 или 17 лет). А если серьезно, то я очень счастлива. Жизнь заполнена до предела, часто остается лишь опустить голову на подушку, чтобы через 6 часов поднять её снова. Пока трудно очень, устаю до слез. Во-первых, распорядок дня сжат до минимума. Встаем в 7 часов, в 7 ч. 45 мин. я уже сижу в своем классе. До 11 ч. 45 мин. официально идут занятия. Но я ещё работаю над фонетикой до половины первого или больше. В час - обед, потом готовлюсь к испанскому и русскому языкам.

Кубинцы есть кубинцы, и в этом плане я их переделывать не собираюсь. Кубинские революционеры (я имею в виду людей, участвовавших в революции) интересны не своим особым внутренним миром, особым каким-то отношением к людям, т.е. очень высоко ценящимися для нас вещами, а главным образом своей биографией. Так и мои ученики. В 15 лет они имеют смутное представление о карте мира, о других народах, но уже смотрели смерти в глаза, сами делали революцию. Где-то они что-то безвозвратно потеряли (интерес ко всему на свете). Но они обладают взрослой ответственностью за свою жизнь и революционным фанатизмом.

Так вот. О биографии моего ученика Леонеля. Родился в Ориенте, в Гуантанамо, в семье было ещё 8 человек детей. От пуль солдат погиб в 1957 году один брат, второй - тоже революционер, был схвачен и посажен в тюрьму. Тогда в движение Фиделя Кастро вступил и Леонель. Он занимался подготовкой восстания в Сантьяго-де-Куба, пока Фидель был в Мексике, а потом занимался снабжением армии Фиделя, доставал взрывчатку, бомбы, пулеметы. Потом ушел из армии. После революции не разрешают служить в армии квалифицированным рабочим. Армия построена на добровольных началах. Хочешь - служи, не хочешь - уходи. Солдат получает 110 песо в месяц, может жить дома, если служит недалеко. В полку обязан быть каждый день: шесть часов занят, шесть часов свободен, и только один раз в неделю имеют суточное дежурство. Если ты записался в армию, то должен служить два года. Если ты уйдешь, не отслужив срок, то тебя больше никогда в армию не возьмут.

Так вот, после армии Леонель стал работать на заводе токарем, потом год проучился в Советском Союзе. А сейчас работает мастером на заводе. У них сейчас создают свой рабочий класс, которого не былов и в помине.