Тетя Клара откладывает книгу. Это его тетрадь, он теперь видит. Она оставляет ее на перевернутой бочке, чтобы он мог забрать. А сама встает. Встает как-то смущенно, неловко.

Не уходите в дом, тетя Клара. Если вы уйдете, мне будет только хуже. Мне останется ползти к вам на брюхе, а вы же этого от меня не хотите?

Я совсем растерялся. Что я должен дальше делать? У меня с мамой ни разу не было таких стычек. Правда, бывали с папиной родней, это да. Вредные они все. Вы их знаете, они к вам приезжали. Почему со мной это случилось, тетя Клара? С самого начала все пошло не так. Правда, что вы ко мне придирались? Я даже сам не знаю. Может быть, вы просто шутили. А я так устал, что не разобрался. Я никого не виню - ни вас, ни себя и никого другого. Просто как-то так уж получилось. Вы что же, ничего мне не скажете? Не поможете мне? Я ведь не знаю, хотите вы или нет, чтобы я вернулся. Но вы должны были уже понять, что знаете про Джоша Плаумена на то, чего не знает больше никто на свете. Мои стихи, тетя Клара. Все-таки вы не должны были их брать. Подождали бы. Там - все такое, о чем мальчики никому не рассказывают. И вот теперь вы их знаете, - вы, и больше никто.

Тетя Клара произносит его имя:

- Джош.

Без надрыва, без укора, а просто произносит, тихо-тихо, удивительно даже, что слышно.

Джош бежит по дорожке, тетя Клара спускается с веранды ему навстречу, и где-то на полпути они сходятся.

- Я виноват, тетя Клара.

- Ты меня простил, Джош. Благослови тебя бог за это. Ты совершенно прав: то, что я сделала, - ужасно. Ты понимаешь, Джош? Я должна была дать тебе знать, что прочла их. Я не могла положить их на место.

- Не плачьте, тетя Клара.

- Я не плачу, мой друг. Но почему ты так долго не возвращался? Настоящий Плаумен, как твой старый прадед, человек с душой. Я так давно жду, чтобы ты наконец появился на этой дорожке.

Вот так так, Джош, развели сантименты, и нисколько не противно.

Понедельник

11

Тетя Клара стоит в кухне с рюкзаком в руках, лямки рюкзака наготове осталось только руки продеть, - стоит и улыбается его удивлению и говорит вполголоса:

- Ну что тебя так удивляет, Джош? Я же сказала, что они придут, и придут вовремя. Вчера они, конечно, не могли прийти, я это знала. Испугались мистера Стокдейла: он, бедняжка, так утомительно многословен. Теперь, когда они заговорят о матче в крикет, ты соглашайся. У тебя ведь все нужное с собой? Туже затягивай рюкзак, еще туже. Ему уже тридцать лет, и твой отец им" частенько пользовался. Подумай только. Он уже идет, мальчики. Ремни застегивает. Будь самим собой, Джош. Держись спокойно, иди к ним, и желаю хорошо провести день.

Тетя Клара чмокает его в щеку, на щеке остается влажный след.

- Иди! До дверей я тебя провожать не стану. Этот халат видывал лучшие времена. В нем неприлично показываться.

Тетя Клара, вы ведь ничего не. знаете; вы ведь совсем ничего не знаете. Но произнести это вслух он не мог. Я всю ночь этого боялся. Боялся, что вдруг они все-таки придут, эти ребята. А мистер Стокдейл тут совсем ни при чем. Но нельзя же выразить этого словами, и сделать тоже ничего нельзя. Джош только улыбнулся и пошел через коридор к входной двери. Снаружи против яркого света четко вырисовывались три фигуры с неразличимыми лицами. Хорошо еще, только трое. Джош опасался, что явится целая толпа. Билл, Гарри и кто-то третий, кого он не знает. Открывая ему дверь, Гарри осторожно отпихивает ногой большой шар пушистого меха.

- Посторонись-ка, старина Джордж. Давай, давай, толстый ленивец. И нечего царапаться. Чем вы его только кормите, мисс Плаумен? Свинцовой дробью, что ли? Привет, Джошуа!

- Она к двери не выйдет. На лице у Гарри удивление.

- Она просто еще не одета.

Билл тоже смотрит на него то ли с недоверием, то ли с опаской, но говорит громко, самоуверенно:

- Придется тебе перешагнуть, приятель, не то задавишь старину Джорджа. До свидания, мисс Плаумен. Мы идем на участок Митчелла. Вернемся около четырех. Пошли, ребята. Выйдем задами. Так ближе.

Джош старается поверить в их дружбу, старается каждому открыто смотреть в лицо. Но он знает, что все это одно притворство. Кто же этот третий? Парнишка лет двенадцати, нестриженый, глаза ввалились, но до чего же похож на Бетси, просто невозможно. Билл угадал его мысли:

- Это младший братишка. Гроза Райен-Крика. Вчера ты его не видел. У него живот болел. Наизнанку его выворачивало, ведь так, Рекс? А почему, не говорит.

- И не скажу, не дождетесь, - в голосе Рекса смешок, словно он без издевки не умеет, разговаривать. Диковатый мальчишка, а так похож на Бетси, так похож, Джош прямо не знает, куда глаза девать, он почти и не замечает, что Гарри говорит нарочито весело, будто они здесь все старые друзья:

- Чудный денек, Джошуа, куда лучше вчерашнего.

Гурьбой вниз по тропинке, почти сбившись в кучу, словно бегут с места только что совершенного преступления и торопятся куда-то, где можно совершить еще одно. Джош чувствует, что они опять обступили его со всех сторон, обступили слишком плотно, теснят, одолевают числом. Когда люди встречаются ему по отдельности, он может постоять за себя. Даже Билл со своими бицепсами и с ружьем на плече в одиночку совсем не то, что Билл в толпе. А Гарри между тем продолжал разговор о погоде:

- Вчера собачья была погодка, точно? Хуже нет, когда такой ветер. Всех доводит. У нас дома вчера все как с ума посходили. Словно взбесились.

Джош понимает, что Гарри его обрабатывает. Нарочно зубы заговаривает, чтобы потом еще больнее поддеть. Если тетя Клара считает, что вся их жизнь на виду, что они живут на солнце, ничего не скрывая, пусть остается при своем мнении.

- Осторожней, приятель, здесь проволока. Не полети снова вверх тормашками.

Голос Билла преувеличенно дружелюбен, а юный Рекс придерживает проволоку, и на лице у него нагловатая ухмылка, как у Бетси в поезде. Джош ныряет под проволоку и вдруг ни с того ни с сего падает, споткнувшись нога за ногу, рюкзак на спине подскакивает и бьет по затылку, придавливает носом к земле.

- Чудеса в решете! - В голосе Билла недоумение. - Как это тебя угораздило?

Джош одним прыжком вскакивает на ноги, кашляет, потирает затылок и проклинает себя. Юный Рекс ухмыляется во весь рот, от уха до уха. Гарри смущен, словно это он сам сейчас растянулся на ровном месте, и обеспокоенно оглядывается на тетикларин дом. А Билл едва удерживается от смеха: