- Смотри, не покалечься! - с улыбкой от уха до уха, Овен протянул ему бритвенные принадлежности. - Советую употребить пару капель, чтоб руки не дрожали.
"Может, и правда?"- подумал Александр Терентьевич. И тут же весь его организм, от кончиков волос до грязных кромок ногтей, возжелал подношения, преобразившись в зачумленную фабрику по переработке коварных ядов.
- Нет, - вымолвил он еле слышным голосом, и этим отказом сразу поставил себя в один ряд с мучениками различных религий и ересей. - Огромное вам спасибо. Кстати вот...
Клятову пришло в голову, что в нынешнем своем костюме он, пусть даже гладко выбритый и надушенный, не сможет произвести на нормальное общество хорошего впечатления. Нужна новая одежда...галстук, костюм, ботинки...Он едва не попросил Ослякова поспособствовать в обмене долларов, но вовремя вспомнил, что национальных купюр ему должно хватить благодаря оборотистому Андрееву.
- Что? - спросил Осляков и мгновенно напрягся.
- Ничего, ничего, - Александр Терентьевич не без труда вписался в дверной проем. - Спокойной ночи, и простите за беспокойство.
Он захлопнул дверь, повернулся и столкнулся с Неокесарийским, который направлялся в туалет, освещая себе дорогу фонариком.
- Отчего же вы не спите? - удивился Рак и ослепил Александра Терентьевича пытливым световым лучом.
- Грехи не пускают, - Клятов нервно усмехнулся. К нему вернулась способность острить. - Как у вас с предстательной железой? - спросил он неожиданно.
Неокесарийский смешался.
- Дело стариковское, - пробормотал он смущенно. - Вот, иду...
- Ну-ну, - Клятов обнаружил в себе непривычную наглость. - Идите, размочитесь. Только хрен у вас что выйдет! - он перешел на визг. - Решили голыми руками взять? Вот вам! - он сделал неприличный жест. - Так дупло прочищу, что мало не покажется...хоть ты и дерево сто тысяч раз...
- Позвольте. Александр Терентьевич, - взволнованный Неокесарийский попытался что-то возразить, но Клятов его уже не слушал. Он перешел на скачкообразную поступь и, очутившись в сиротской комнате, без сил повалился на истомившийся без тела матрац. С опустошением в душе, с холодным яростным огнем в глазах лежал он без сна, сжимая в кулаке станок и пачку "жиллетовских" лезвий.
12
...На другой день он приобрел костюм.
Добротный, высокого суконного качества - плотной ткани, в мельчайшую английскую клетку. Побрился. Навел лоск. Пообещал себе не пить.
"Я же врач, - не уставал он сам себе повторять. - Я - экспериментатор. Первопроходец. Я уничтожу эту шайку. Время разбрасывать камни, и время сдавать посуду".
Прошло еще два трезвых, безупречных дня, и с ним перестали здороваться.
А ночью явились опять - теперь уже несколько.
Пришел Андреев, пришел Кремезной, притащилась благообразная Скорпионша - и, разумеется, Юля в сопровождении Игоря, а также обязательная Гортензия Гермогеновна.
- Напрасные старания, - вздохнул Андреев и снял с себя брюки. - Мы все равно вас не покинем. Разве вы не знаете, что никогда нельзя встречаться с внутренними демонами лицом к лицу? Взаимное опознание гибельно. Узрев нас однажды воочию, вы никуда не сможете деться. Демон, как известно, достаточно безобиден, пока он неосознанно присутствует в чужом материальном теле. Стоит ему только уловить бодрящий запах понимания... противостояния...мельчайший ...Нигде не будет вам убежища, ни в чем не будет поблажки...
Он снова вздохнул, прыгнул и довольно профессионально заключил горло Александра Терентьевича в замок. Тот попытался высвободиться, но неистовые команды, сообщенные мозгом рукам и ногам, обернулись напрасной фантазией. Андреев высунул язык размером с добрую стельку и осторожно лизнул аккуратную ямку, что размещается под затылочной костью.
- По праву старшинства, - сказал Андреев и галантно предложил Гортензии Гермогеновне приблизиться. - Вкушайте - во имя настоящих и грядущих зеленых насаждений.
Кремезной (совершенно неожиданный для академика и теоретика поступок) хрипло затянул песню онтов - людей-деревьев из эпопеи Джона Толкиена.
"Образованный человек", - мелькнуло в голове у Клятова, и тут же резиновые губы Девы присосались к его позвоночнику. Руки Гортензии метнулись к паху Александра Терентьевича.
- Мы посетили вашего покупателя, - сообщил общительный Андреев. Кажется, его звали Пендалем?
Александр Терентьевич, которому мнилось, будто он стал полностью прозрачным, ничего не сказал.
- Он умер, - Андреев вздернул гигантские южные брови. - Он захотел кутнуть, отключился и умер. Там побывала Солодовникова. Сами понимаете: с конкретными людьми - конкретный, майский, земной разговор. Ему не повезло он не испытал прелести удушения живейшей, сладостной лозой...Да, не каждому суждено дожить до золотого века...
Внезапно Клятов понял, что сию же секунду лишится всего - костюма, галстука, рассудка и души. "Просыпаюсь!"- в особенном, сильном волнении, он произнес - тишайшим шепотом, чтобы его не услышали. Они его не услышали. Вокруг не было ни души, он был один - в английском костюме, с остаточным запахом одеколона. Вокруг царила ночь, было около четырех часов утра.
Александр Терентьевич понял, что никакой костюм ему не поможет. Не поможет ничто. С трудом держась на ногах, он проследовал в кухню.
"Все напрасно", - вымолвил он одними губами и присел на табурет. Не слишком ли легко он сдается? Дни лютой трезвости потребовали от него великого напряжения. Собственно говоря, о чем он так печется? Гори оно огнем, ведь он, если припомнить, переселился во флигель уже расставшись с пустыми надеждами. Он прекрасно понимал, что жизни его суждено окончиться в этих стенах. Вот расплывутся доллары - и пиши пропало. А их надолго не хватит - Клятов, что ли, когда-нибудь держался на сей счет иного мнения? Конечно, нет. Стало быть, не о чем и горевать; какая разница, что станет непосредственной причиной его смерти? Цирроз ли, инфаркт ли, ненасытный аппетит зодиакальных скотов - все едино.
Поэтому он может позволить себе выпить. Естественно, с просьбой о выпивке он ни к кому из соседей больше не обратится. Если ничего не отыщет сейчас на кухне, выйдет в ночь, на проспект, какими бы мучениями не аукались ему лишние шаги.