Похоже, преступник или преступники преследовали иные цели.

Для поисков девушки Блэкфилд предпринял беспрецедентные меры и мобилизовал все имеющиеся силы. Сотни граждан прочесывали город. Горожане обшаривали берега реки. Были тщательно проверены расположенные между гостиницей и соседним кварталом корпуса строящегося спортивно-развлекательного комплекса. Фотографию Дорис опубликовала на первой странице ежедневная газета, о ней говорили в новостях и по местному телевидению.

Поиски не дали результатов. Среди полицейских воцарилось уныние. Все понимали, что девушку уже могли вывезти из города. А дальше…

В комнатушке, освещенной свисающей с потолка голой лампочкой, царил полумрак. Дорис осмотрелась, но не увидела ничего, что могло бы подсказать, где она находится. Никакой мебели, кроме стола, не было. Не было даже кровати, и девушка обнаружила, что лежит на матрасе, прикрытом похожей на половую тряпку простыней. Окно закрывала другая тряпка, напоминающая армейское одеяло.

Она подняла руку – часы «таймекс», подаренные матерью, исчезли. И не только они, но и туфли, и сумочка.

Дорис попыталась подняться, но смогла только сесть – свободу передвижений ограничивала нейлоновая веревка, соединявшая перехватывающий запястье металлический обруч с вбитой в деревянный пол ржавой железной скобой.

Ну ты и вляпалась!

Она попыталась вспомнить, что случилось, но все воспоминания обрывались на том моменте, когда…

Возвращаясь с работы, Дорис заглянула в интернет-кафе, отправила пару сообщений, разгромила армию виртуальных пришельцев, пытавшихся захватить Землю, и отправилась домой. Она едва успела свернуть в переулок, когда кто-то окликнул ее.

– Мисс…

– Да?

Ничего больше Дорис сказать не успела, потому что перед ней вдруг материализовался какой-то мужчина.

– Извините, мисс, это не вы уронили?

Она наклонилась, и в тот же момент незнакомец ударил ее по голове. Падая, Дорис увидела вспышку, а потом все померкло.

В следующий момент чья-то рука прижала к ее лицу что-то мягкое и влажное, и Дорис, сделав судорожный вдох, провалилась в темноту.

За что? Почему? Кто?

Неужели ее похищение дело рук объявившегося в городе маньяка?

– Черт.

Проклятие прозвучало очень тихо, тем не менее его услышали. Дверь со скрипом отворилась – никаких шагов Дорис не слышала, – и в комнату вошел мужчина. Довольно высокий, плотный, в черной футболке и в светло-коричневых слаксах. На лице – дешевая маска Санта-Клауса.

– Что вам от меня нужно? – прохрипела Дорис и с отчаянием поняла, что все ее старание замаскировать страх не дало нужного результата.

Некоторое время он стоял молча, глядя на нее сверху вниз, как великан-людоед, решающий, съесть пленницу сейчас или оставить на завтрак. А может быть, и не людоед, а тот маньяк, о котором говорил весь город.

– Вот что, девочка, я не собираюсь тебя убивать или насиловать, но мне нужна пленка.

– Я… я не понимаю, о чем вы говорите, – пробормотала Дорис.

– Понимаешь, дрянь! – Незнакомец резко подался вперед. – Не изображай невинную овечку! У вас в магазине появилась видеокамера. Мне нужна кассета. Ты поняла?

Она кивнула.

– Обдумай все хорошенько. Представь возможные варианты развития событий. Ты же умная девочка. Я вернусь через час.

Прежде чем уйти, незнакомец привязал ее правую руку к левой, залепил рот широкой полоской скотча и ушел.

Определенно влипла.

Ладно, хватит ныть! – одернула себя Дорис. Думай, как будешь выбираться.

Итак, ему нужна кассета. Если человек пошел на похищение, считающееся во всем мире одним из тягчайших преступлений, значит, запись представляет большую ценность. Ладно, она возвращает ему кассету и… Что дальше? Где гарантии, что ее не уберут? Как нежелательного свидетеля. Вывод ясен: ее участь уже решена.

Как же быть? Как быть? Как?!

Дорис показалось, что прошло не более десяти минут, когда дверь снова заскрипела.

– Итак, ты все обдумала, – бесстрастно произнес незнакомец, сдирая с ее лица противный скотч. – Время истекло.

– Отпустите меня, и я принесу кассету.

Мужчина неприятно усмехнулся.

– Не считай меня идиотом, девочка.

– Но тогда я не представляю…

Он не дал ей договорить.

– Слушай меня, крошка. Ты проведешь здесь ночь. А утром мы что-нибудь придумаем. Ты что-нибудь придумаешь, ясно?

Она кивнула.

Вернувшись домой, Линда прилегла на кровать, понимая, что не уснет, и испытывая странное ощущение подавленности и опустошенности. Она не спешила подниматься, а свет постепенно слабел, в комнате становилось все темнее, тени сгущались, обступая ее, поглощая.

Линда закрыла глаза. Из-за постоянного в последнее время недосыпания она не успевала восстановить силы, и тело от годами накапливавшейся в нем усталости становилось все тяжелее и тяжелее. В конце концов сознание отключилось, и она, словно увлекаемая силой тяготения, соскользнула в сон.

…Лифт шел вниз. Она стояла в тесной кабинке, глядя прямо перед собой на коричневую обшивку стен. Кабина остановилась, половинки двери разошлись в стороны, и она выглянула в пустой, темный коридор. Место было знакомое, и Линда знала, что если выйдет и свернет направо, то окажется дома, в своей комнате, но ей нужно было ехать дальше, ниже. Зачем?

Едва она нажала на кнопку, чтобы закрыть двери, как в кабину проскользнул какой-то мужчина. Это был Стэн, которого она почему-то считала мертвым. Дышать вдруг стало трудно. На нем были светлые брюки, голубая рубашка и неопределенного цвета галстук – все то, что он надел в тот самый день, когда они виделись в последний раз. Он вежливо поздоровался с ней и повернулся лицом к двери. Несколько секунд она смотрела на его затылок и шею, покрытую густыми, темными волосками, потом в ужасе отпрянула.

Разве ты не помнишь? Разве ты забыла, что убила Стэна?

Лифт опускался невероятно медленно, но в конце концов все же достиг первого этажа и остановился. Двери открылись. Стэн вышел из кабины и растворился в темноте холла. Линда осталась одна. Чувствуя, как тело покрывается холодным, липким потом, она стояла перед дверью и никак не могла решить, последовать ли за Стэном в непроглядный мрак или подождать.

Как раз в тот момент, когда она, определившись, все же сделала шаг вперед, кто-то прыгнул на нее из темноты. Прежде чем она успела увернуться или хотя бы отступить, длинные руки обхватили ее сзади и оттащили от выхода. Она хотела крикнуть, но голос застрял в горле. Пальцы сжали шею. Страх парализовал ее. Тиски пальцев давили, сокрушая волю, подавляя желание сопротивляться.

Зачем тебе жить? – шептал чей-то голос. Ты ведь давно уже умерла. Расслабься. Сдайся. Позволь себе умереть еще раз.

Тепло раскатилось по телу. Страх вдруг стал рассеиваться, улетучиваться, а его место заполняло ощущение легкости и блаженства. Оказывается, умереть приятно. Она вскрикнула – не от ужаса, а от удивления.

Вскрикнула и проснулась.

Открыв глаза, Линда обнаружила, что лежит на кровати. Рука поднялась к груди, туда, где билось сердце. Конечно, ей и раньше снились эротические сны, но никогда прежде удовольствие не было так тесно и так необъяснимо связано со страхом. Какое-то время она лежала неподвижно в темноте, шокированная сделанным открытием. Что скрывается в глубинах ее подсознания? Какие тайные желания? Кто был тот мужчина во сне?

Все еще чувствуя на себе его сильные руки, Линда попыталась найти ответ. Джефф Кингсли? Нет. Определенно нет. Незнакомец возник как призрак, тайный искуситель и одновременно враг. Стэн? Тоже нет. За все время, что они провели вместе, он ни разу не поднял на нее руку. Тогда кто же? Оставалось только предположить, что во сне материализовался тот неизвестный, тот невидимый, кто следил за ней в последнее время. Но тогда почему ее страх загадочно трансформировался в острое сексуальное наслаждение?

Линда медленно вдохнула, словно надеясь продлить, сохранить почти забытое ощущение.