- Возможно, сэр.

- Британский офицер, - продолжал капитан Грейс с большой горячностью, но довольно неразборчиво, - ни при каких обстоятельствах не пренебрегает таким тостом, как и любым другим своим долгом. Человек, который отказывается выпить за здоровье герцога... черт меня побери, да такого человека надо судить военно-полевым судом!

- Как вы смеете разговаривать со мной подобным образом? Вы пьяны, сэр! - загремел полковник Вашингтон и, вскочив, стукнул кулаком по столу.

- Распроклятый провинциальный офицеришка говорит, что я пьян! взвизгнул капитан Грейс. - Уоринг, вы слышали это?

- Я слышал, сэр! - воскликнул Джордж Уорингтон. - Мы все это слышали. Он здесь по моему приглашению, пунш заказал я, все вы были моими гостями - и я возмущен, капитан Уоринг, что за моим столом были сказаны столь чудовищные слова, с какими полковник Вашингтон только что обратился к моему благородному гостю.

- Черт бы побрал вашу наглость, проклятый мальчишка! - взревел полковник Вашингтон. - Вы смеете оскорблять меня в присутствии английских офицеров и называть мои слова чудовищными? Это уже далеко не первая ваша наглая выходка, и если бы я не любил вашу мать... да, сэр, и вашего деда, и вашего брата, я бы... я бы... - Тут разгневанный полковник окончательно лишился дара речи и, побагровев, содрогаясь от бешенства, несколько мгновений безмолвно смотрел на своего юного врага сверкающими глазами.

- Так что же вы сделали бы, сэр? - очень спокойно спросил Джордж. Если бы не любили моего деда, моего брата и мою мать? Вы прячетесь за ее юбки, оправдывая этим какие-то свои намерения... так что же вы сделали бы, сэр, могу я спросить еще раз?

- Я положил бы вас поперек колена и выпорол бы, злобный щенок! Вот что я сделал бы! - воскликнул полковник, который к этому времени успел перевести дух и снова дал волю ярости.

- Вы знаете нас с рождения и приезжали к нам, как к себе домой, но это еще не причина, чтобы вы нас оскорбляли! - Это крикнул Гарри, вскакивая на ноги. - То, что вы сказали, Джордж Вашингтон, это оскорбление не только моему брату, но и мне. Вы попросите у нас извинения, сэр!

- Извинения?

- Или дадите нам удовлетворение, как принято между джентльменами, продолжал Гарри.

Сердце доблестного полковника вдруг сжалось при мысли, что смертельная вражда неожиданно разделила его и юношей, которых он любил, и, быть может, ему даже придется пролить кровь одного из них. Глядя на Гарри, на его белокурые волосы и пылающее лицо, слушая его дрожащий голос, старший почувствовал, что сердце его исполнилось нежности: он был обезоружен.

- Я... я ничего не понимаю, - сказал он. - Возможно, мои слова были необдуманны. Но почему Джордж уже несколько месяцев ведет себя со мной так странно? Скажи мне, и, может быть...

Джордж Уорингтон был весь во власти злобы; его черные глаза метали молнии презрения и ненависти в стоявшего перед ним прямодушного и честного человека.

- Вы уклоняетесь от моего вопроса, сэр, как только что уклонились от тоста, - сказал он. - Я не мальчик и не желаю сносить ваше высокомерие. Вы публично оскорбили меня в публичном месте, и я требую удовлетворения.

- Пусть будет так, - ответил полковник Вашингтон с выражением глубочайшего горя на лице.

- И вы оскорбили меня! - заявил капитан Грейс, который, пошатываясь, приблизился к нему. - Что он сказал? Какой-то проклятый капитан милиции... полковник милиции, да кто он такой? Вы меня оскорбили! Ах, Уоринг! Только подумать, что меня оскорбил капитан милиции! - И при этой душещипательной мысли слезы оросили щеки благородного капитана.

- Я оскорбил вас? Боров! - опять загремел полковник, не наделенный чувством юмора, а потому, в отличие от остальных, не увидевший в этой сцене ничего смешного. И тотчас перед ним оказался четвертый противник.

- Силы небесные, сэр! - воскликнул капитан Уоринг. - Неужто вам мало троих и в эту ссору придется вмешаться еще, и мне? Вы оскорбили этих двух молодых людей...

- Необдуманные слова, сэр! - воскликнул бедняга Гарри.

- Необдуманные слова? - повторил капитан Уоринг. - Джентльмен говорит другому джентльмену, что положит его поперек колена и выпорет, а вы называете это необдуманными словами? Позвольте сообщить вам, сэр, что скажи мне кто-нибудь: "Чарльз Уоринг" или "Капитан Уоринг, я положу вас поперек колена и выпорю", - я бы ответил: "Я проткну вас насквозь моим вертелом", и проткнул бы, будь он ростом хоть с Голиафа. Следовательно, вы должны дать удовлетворение мистеру Джорджу Уорингтону. Мистер Гарри, как подобает мужественному юноше, поддержит брата. Это уже двое. Примирение между Грейсом и полковником невозможно. И вот теперь... пусть меня проткнут насквозь! Вы в моем присутствии назвали офицера моего полка - полка Холкетта, сэр! боровом! Боже великий, сэр! Мистер Вашингтон, вы в Виргинии все такие? Прошу извинения, я воздержусь от оскорбительных намеков, как - черт побери! - сам их ни от кого не потерплю! Но, клянусь дьяволом, полковник, позвольте сказать вам, что такого любителя ссор, как вы, я в жизни не видывал. Назвать обессилевшего офицера моего полка... ведь он же обессилел... верно, Грейс? назвать его боровом в моем присутствии! Вы берете свои слова назад, сэр... берете?

- Это что, какой-то дьявольский заговор против меня и вы все в нем участвуете? - крикнул полковник. - Словно пьян я, а не вы, хоть вы все пьяны. Я ничего не беру назад. Я ни в чем не извиняюсь. Черт побери! Я готов драться, будь вас хоть дюжина - молодых и старых, пьяных и трезвых.

- Я не желаю выслушивать новых оскорблений, - воскликнул мистер Джордж Уорингтон. - Мы можем обо всем условиться, сэр, и без дальнейших поношений с вашей стороны. Когда вам угодно будет встретиться со мной?

- Чем скорее, тем лучше, сэр, - вскричал полковник вне себя от ярости.

- Чем скорее, тем лучше, - громко икнув, заявил капитан Грейс и, разразившись проклятиями, которые незачем здесь воспроизводить (в те дни проклятия были необходимым украшением речи любого джентльмена), он с трудом встал со стула, шатаясь, побрел к своей шпаге, которую оставил у дверей, взял ее и тут же упал навзничь.

- Чем скорее, тем лучше! - провозгласил с пола злополучный пьяница и, взмахнув своим оружием, нахлобучил шляпу себе на глаза.