- Садись! - прикрикнул Самедов и ткнул ему под нос протокол обыска.
Зейналабдин тяжело опустился.
- Айдамиров, чей это чемодан?
Хейри поднялся с видом оскорбленного борца за справедливость, и изобличающе посмотрел на Намазова.
- Это его чемодан. Он мне дал его...
- Что он тебе сказал при этом? - перебил его Самедов.
- Он сказал: "Я домой сегодня не пойду, мы с отцом в ссоре. Подержи этот чемодан до утра. Завтра приду, возьму".
- Ты знал, что в чемодане?
- Понятия не имел!
Ответ Айдамирова прозвучал искренне.
- Скажи, давно ты с Намазовым работаешь?
- Два месяца.
Самедов повернулся к Зейналабдину.
- А ты говоришь, что вы ездите вместе почти год...
- Какая разница - год или...
Но Самедов уже не смотрел на него.
- Слушай, Айдамиров, а за эти два месяца ты ничего не замечал странного?
- Нет.
- Так я тебе и поверил. Неужели ты не видел ни разу, что он вносит в служебное купе какие-нибудь тюки, мешки?
Хейри подался вперед, рванул воротник рубашки.
- Честное слово, товарищ следователь, я сказал бы. Вот чемодан он мне всучил - признаю. А мешки, тюки - не видел. Может, ночью он это делал, когда я сплю. Его полка нижняя, и сундук под ней - его. Ночью на замке, а днем он всегда там спит. Я думал, он уважает меня, - ночью-то трудней работать, а он...
Теймур взглядом попросил разрешения у следователя.
Самедов кивнул.
- Не волнуйся, Айдамиров, - начал Теймур. - Скажи, когда поезд от Баку отходит, ты тоже спишь?
- Нет. Соберем билеты, постели раздадим, только потом я ложусь - Вдруг Хейри подскочил. - Товарищ следователь, может, он заранее чемоданы, узлы посылает на какую-нибудь станцию, а потом ночью вносит... Самедов и Теймур переглянулись.
На другой день с помощью работников железнодорожной милиции удалось установить, что на станции Хачмас проживает некий Парсаданов - личность без определенных занятий. Парсаданов признался, что в его обязанности входило заблаговременно вывозить из Баку краденные вещи и передавать их проводнику Намазову. Самедов потирал руки.
На очной ставке с сыном Гаджи Алекпер долго разглядывал своего отпрыска, качал головой, щелка языком и вдруг с криком: "Дурак!" - плюнул ему в лицо. Зейналабдин, недобро посверкивая глазами, утирался. Отец и не смотрел на него, воздев руки, он повернулся к Самедову.
- Слава, слава! Слава тому, кто сказал вам о моем тайнике! Скажи, начальник, сколько ему досталось из моего подвала?
- Ты меришь всех на свой аршин, старик, - поморщился Самедов.
Но Гаджи Алекпер никак не мог успокоиться, сокрушенно хлопал себя по коленам.
- Ну, приди он ко мне, скажи прямо: "Дядя Алекпер, я хочу донести на тебя", так я бы ничего не пожалел, подвал отомкнул, а ему бы рот замкнул. А теперь вышло, как прежде говорили, ни плова Али, ни плова Вели. Ни ему, ни мне ничего не попадает.
Самедов не сдержал улыбку.
- Зря волнуешься, старик, тебе-то попадет, гарантирую. Хотя... - Он постучал карандашом по столу, - если ты нам поможешь, тебе, пожалуй, сбавят.
Гаджи Алекпер недоверчиво прищурился:
- Это как же?
- А вот так: у кого ты покупал ворованное? Кто послал телеграмму Зейналабдину?
- Не выйдет, детка! Есть такая пословица: "Много захочешь съесть, и мало не съешь". Втроем мы работали: я, этот бестолковый и Парсаданов. И насчет телеграммы я приказал. Успел, когда вы дом обыскивали. Вот и все. Кончай дело, начальник.
- Куда так спешишь, старик? - пристально посмотрел на него Самедов.
Гаджи Алекпер потрогал свой единственный зуб, словно желая убедиться, на месте ли он.
- Я всю жизнь спешу. Меня даже прозвали шестимесячным - на свет божий я торопился. Я и теперь все такой же. Не люблю ждать, давай поскорее в суд.
И сколько ни бился после этого Самедов, ничего в дополнение к уже известному выудить не смог.
* * *
Однажды в середине октября Тарланов заметил, что Теймур вышел на работу небритым.
- Ты что, Джангиров, бороду отпускаешь? - добродушно пошутил он.
Теймур ответил без улыбки:
- Сегодня годовщина смерти моего хорошего друга.
- Того шофера? Как его звали? Имя словно из сказки...
- Алладин.
Тарланов пристукнул кулаком по столу.
- Мне бы заняться тогда этим делом! - он повернулся к Теймуру. - У меня не ушли бы, а?
Теймур помедлил с ответом:
- По-моему... это очень опытные, опасные бандиты.
- А которых я ловлю - безопасные, что ли? Возьми хотя бы дело инкассатора, или Намазовых...
- Товарищ капитан, - Теймур даже придвинулся ближе, - а если все это дела одной шайки?..
Тарланова удивила неожиданная страстность в голосе младшего лейтенанта.
- Фантазер ты, Джангиров. - Он покачал головой. - У меня первое время тоже так было, - я, все бандитское "правительство" искал, чтобы одним разом со всеми. Потом привык. Ничего - курочка по зернышку клюет, да ни одного не оставляет.
Он хлопнул Теймура по плечу.
- Вижу, ты на кладбище хочешь сходить. Иди.
Теймур медленно пробирался между могилами, не сводя взгляда со знакомого холмика. Гызханум, выплакав все слезы, уронила голову на могилу. Вокруг нее испуганными птенцами сбились дети. Теймур подошел к ним, долго стоял, глядя куда-то перед собой. Потом, спохватившись, вытащил горсть конфет, раздал детям, осторожно приподнял вдову.
- Хватит, Гызханум...
Женщина посмотрела на него так, будто увидела впервые. Отвела его руки и медленно повернулась к могиле.
- Посмотри, Алладин, кто пришел к тебе! Не видишь ты никого, бедный мой, нет в твоем доме ни окон, ни дверей.
Теймур постарался отвлечь ее.
- Я заказал мраморную плиту, скоро будет готова.
Гызханум вытерла слезы.
- Мы завтра уезжаем...
- Куда? - удивился Теймур.
- В Сабирабад... За нами брат мой приехал. Поедем мы лучше в село, к отцу-матери. А детишки подрастут, работать станут в колхозе, помогать будут. Теймур кивнул.
- Если денег на переезд надо, - не стесняйся, скажи...
Гызханум не ответила, она подняла небольшой камень и провела им несколько раз по надгробью. Повернулась к детям:
- Что же вы там стоите? Пусть отец тоже на вас посмотрит, - и тихо повторила: - Ни окон у тебя, ни дверей...
VI
- Что же ты молчишь? Что же ты мать свою мучаешь, есть у тебя сердце или нет? Я внуков нянчить хочу.
Теймур обнял мать.
- Тебе нужны внуки? Так жени Сеймура, он парень развитой, образованный, зарабатывает прилично.
Джаваир попробовала высвободиться.
- Где же видано, чтобы младшего женили раньше чем старшего? Ты же, слава богу, ни кривой, ни хромой... Вон, у тебя, тьфу-тьфу не сглазить, каждая рука тяжелее, чем я. А жениться боишься.
Теймур отпустил мать, поправил гимнастерку.
- Послушай, ты уже три года ведешь со мной эти политбеседы. Возьмись-ка лучше за Сеймура. А я... может, совсем не женюсь. А может, приведу кого-нибудь, что ты и сама рада не будешь.
У Джаваир дрогнули губы.
- Так нельзя. Есть порядок, обычаи...
Теймур уже взялся за ручку двери.
- Вот найду девушку по душе, а потом справляй все обряды и обычаи.
В это время калитка широко распахнулась, на пороге показался Сеймур. Пальто, темно-синего драпа, на нем было расстегнуто, серая каракулевая ушанка съехала ее затылок.
- Слыхал? - он с трудом перевел дыхание. - Говорят, деньги будут менять.
Теймур покачал головой.
- Нет, не слыхал.
- Да-а?... - недоверчиво протянул Сеймур, - посмотри, какой переполох в городе!
- Пусть беспокоятся те, у кого денег много. А нам-то что? - пожал плечами Теймур.
- Ай, ай, ай! - всполошилась Джаваир, - хорошо, что вспомнила. У нас ведь тоже лежат деньги, тебе на костюм. Надо обменять.
- Потом, как-нибудь, - отмахнулся Теймур, прикрывая калитку.
- Как это "потом", - донеслось до него. - Они у нас не краденые, слава богу!