- Иди домой, отдыхай. Зейналабдина Намазова завтра тебе брать.

Теймур проворочался всю ночь, даже выкурил две папиросы, чего с ним давно уже не бывало. Он напоминал шахматиста, который играет и за себя и за противника. Теймур не самообольщался и не делал себе уступок в этой игре. Наконец, перебрав все возможные варианты операция, он успокоился и уже начал было засыпать, но в голову вдруг пришла еще одна мысль: - "А если кто-нибудь захочет предупредить Зейналабдина? Как это можно сделать?"

Утром Теймур первым делом отправился на главпочтамт, решив заняться проверкой телеграмм, поданных в направлении Москвы. Можно было не спешить двадцатый поезд прибывал только вечером. Но уже часа через три Теймур понял, какую работу он на себя взвалил. Телеграмм были горы. Дело еще осложнялось тем, что он почти не представлял себе, каким должен Сыть текст интересующего его послания. Если, вообще, оно было.

Теймур уже не очень внимательно просматривал бланки телеграмм, откладывая их вправо от себя. - "Поздравляем днем рождения зпт желаем...", "Выезжаю девятнадцатым вагон восемь", "Вместе с вами скорбим тяжелой утрате..."

Внезапно он вновь ощутил удар по голове, прикосновение холодных, хищных пальцев к вискам. - "Ибрагима родилась дочь зпт назвали Турач тчк Арестун".

У Теймура перехватило дыхание - это было именно то, что он искал. Еще полтора часа - и на столе лежат уже пять таких телеграмм, посланных в Ростов, Армавир, Минводы, Гудермес, Грозный - все пять станций на пути следования московского поезда. Правда, все пять телеграмм были отправлены из разных почтовых отделений, но именно это и настораживало еще больше.

Теймур не сомневался - проводника Намазова предупреждали об опасности. Однако, по инструкции полагалось тщательно проверить, не существует ли в действительности Ибрагим, у которого в этот день родилась дочь.

Прихватив подлинники телеграмм, Теймур поспешил в управление. Скоро он мог с уверенностью сказать, что среди родственников Намазова Ибрагимов вообще не имеется.

К трем часам Теймур успел побывать в школе, где учился Арестун, и просмотреть его тетради. Конечно, между неуклюжими каракулями Арестуна и четкой скорописью, которой были заполнены телеграфные бланки, ничего общего не было. По характерной округленности букв можно было предположить, что почерк женский. Теймур решил обойти почтовые отделения, откуда были поданы телеграммы. В одном из них бойкая телеграфистка, повертев бланк, задумчиво прикусила кончик ручки.

- Знаете, кажется, посылала женщина...

- Как она выглядела? Лицо, волосы, рост?

Девушка состроила гримасу.

- Разве что-нибудь разглядишь в такое окошко? Я видела только руку, когда она протянула бланк. У нее было кольцо на пальце, такое кольцо с камешком, по-моему бриллиант.

- А что еще? - нетерпеливо настаивал Теймур. - Подумай, постарайся припомнить. Платье, может быть, голос...

- Разве запомнишь голос в таком шуме!?

Теймур не терял надежды.

- Понимаешь, иной человек говорит не так, как все. Например, один картавит, другой заикается...

- А как я говорю? - кокетливо улыбнулась девушка.

Куда девалась угрюмость Теймура, он так и рассыпался в любезностях:

- Ты говоришь чудесно и сама ты замечательная. Наверно, не только голос, но и характер у тебя прекрасный. Ну, вспомни, пожалуйста. Может, вы с ней перекинулись о чем-нибудь постороннем?

- О чем? - удивленно протянула девушка.

- Ну, например, могло же тебе показаться в телеграмме что-нибудь непонятным, странным...

Девушка задумалась и вдруг почти вскрикнула:

- Да, да, да... Что-то было, подождите... Вспомнила! Я поинтересовалась, с каких пор Арестуном стали называть женщин. Она сказала, что это мужчина. А я спросила: где он сам. Ответила, что болен... Вот и все!

Теймур на всякий случай спросил еще раз:

- Больше ничего не помнишь?

Девушка с сожалением покачала головой.

Через полчаса Теймур доложил обо всем Тарланову. Капитан одобрительно кивнул и, взяв телеграфный бланк, хитро сощурил один глаз.

- Что по-твоему, означает этот текст?

- Кто-то сообщает Намазову об аресте его отца, - уверенно ответил Теймур.

- Каким образом расшифровал?

- Понял, когда собрал все данные.

- А если бы ты не располагал ничем, кроме этой телеграммы? - настаивал Тарланов. - На что тогда ты обратил бы внимание?

Теймур помолчал, а потом, как ученик, которому задача не под силу, смущенно произнес:

- Н-не знаю.

- А ну, прочти еще раз!

Теймур по слогам прочел телеграмму и вопросительно посмотрел на капитана.

- Если бы здесь сообщалось о болезни или другой неприятности...

Тарланов загадочно улыбнулся.

- Ты на турача охотился когда-нибудь?

- Нет.

- Так вот, в народе есть поверье, будто турач кричит: "дайте весть, я пропал". Теперь понятно?

Теймур кивнул.

- Значит, вы считаете, что слово "турач" - это условное предупреждение?

- Ну, конечно, - усмехнулся Тарланов.

Теймур и сам пробовал убедить себя в том, что та Турач, которая заманила его в ловушку, вовсе не обязательно должна принадлежать именно к этой шайке. Но интуиция подсказывала ему другое.

После разговора с Тарлановым, Теймур отправился в управление железнодорожной милиции. Ему сообщили, что проводник Намазов следует в Баку со своим поездом и взят под наблюдение.

Когда Зейналабдина Намазова попросили пройти в дежурную комнату, он молча повиновался, как человек, уверенный, что случилось недоразумение, которое скоро уладится. Впрочем, в дежурке самообладание покинуло его.

- Почему меня задержали? На каком основании? За что? В чем моя вина?

- Где твой чемодан? - вопросом на вопрос ответил Теймур.

- Какой чемодан? - Зейналабдин все еще ершился - На неделе я два раза бываю в Москве. Каждый раз набитый чемодан тащить, что ли?

Теймур распорядился пригласить с перрона двух пассажиров в понятые и приказал сержанту обыскать Намазова.

Зейналабдин сам вывернул карманы, вынул поочередно сломанную расческу, помятое удостоверение личности, сто шестьдесят рублей и бросил все это на стол. Он собирался выложить и грязный носовой платок, но Теймур брезгливым жестом остановил его.

- Это можешь оставить при себе. Значит, с тобой кроме этих вещей ничего не было?

- Найдете - поделимся, - огрызнулся Зейналабдин.

Обыскивали его тщательно, прощупывали подкладку пиджака, заглянули в ботинки, в кепку и только в брючном кармане для часов нашли какой-то ключик на грязной тесемке.

- Это не мой ключ, - заволновался Намазов. - Кто-то из пассажиров обронил, а я подобрал.

Составили протокол. Понятые подписались - задержанный отказался. Теймур не настаивал, сложил протокол вчетверо и опустил в нагрудный карман.

На допросе Зейналабдин утверждал, что давно не ладит с отцом и вообще никакого отношения к его делам не имеет. Но Самедов, который тянуть не любил, тут же устроил ему очную ставку с Хейри Айдамировым, вторым проводником того же вагона,

- Знакомы?

- Чего тут спрашивать? - Зейналабдин посмотрел снизу вверх на Хейри и засопел. - Скоро год, как вдвоем ездим.

Самедов позвонил, чтобы внесли чемодан.

- Узнаешь? - обратился он к Намазову.

Тот сразу переменился в лице, но постарался не выдать своего беспокойства.

- Нет, не узнаю. - И перевел налитые кровью глаза на Хейри. - это твой, что ли?

Хейри, насупившись, молчал. Самедов, не переставая улыбаться, достал из ящика стола ключ, завернутый в бумагу, и передал его Теймуру. Замок легко поддался. Теймур осторожно поднял крышку, и Хейри вытаращил глаза: чемодан был туго набит пачками сотенных.

- Ну, а теперь что скажешь?

Зейналабдин не моргнул глазом.

- Не мой чемодан.

- Удивительно! А почему у тебя в кармане лежал ключ от него?

- Никакого ключа у меня не было! - вскочил Намазов.