«Вылезло» семь человек, и почти все — москвичи. Теперь пришла пора вспомнить о «синих флажках».

Тени от штор сползли с потолка и начали подбираться к моим ногам. Краем уха я невольно прислушивался к ворчанию новостей на большом потолочном театре, а левым косил в скрин «домового», которому было поручено периодически прозванивать все три скрина супруги. Я даже не мог понять, уехала она или, как всегда, плюнула с высокой башни на все мои предложения.

Где-то далеко, на краю вселенной, капала вода. Еще дальше, за пределами мироздания, просвистел по монорельсу поезд метро. В нашем доме такая надежная звукоизоляция, что… что если бы Линда кричала во всю глотку, никто бы ее не услышал. Если ее зарезал тот, кто оставил в прихожей коробку.

Если ее убивали, пока я поднимался в лифте.

Списки перформеров не засекречены, но требуется служебный допуск. Какое-то время у меня ушло на сопоставление и на обкатку новой идеи. К сожалению, компьютеру невозможно объяснить простым языком, какую статистику ты хочешь увидеть в скрине.

— Георгий Карлович, срочно необходима ваша помощь! — Про себя я молил бога, чтобы шефу еще не стало известно о том, что происходит за стенкой.

Гирин куда-то ехал в машине, что-то листал на заднем сиденье; посмотрел кисло.

— Дружочек, если бы я даже знал, кто из наших подхалтуривает на Серый дом, все равно тебе бы не сказал. Такие вещи выясняются в индивидуальном порядке, а не списком…

— В моем списке всего семь человек. Это заказчики, уже оплатившие шоу и прошедшие кодировку стрима. У троих из них сценарии в самом разгаре. От всех остальных они отличаются тем, что работают либо работали когда-то на телевидении. Имеются в виду серьезные посты.

— Ну и что с того? По большей части это коллеги, получившие льготный пакет. Чем они хуже энергетиков или биржевиков?

Я подумал, что Гирину еще не доложили о Линде, иначе бы он разговаривал по-другому.

— Они отличаются еще и тем, что получили льготный пакет, такой же, как был у Костадиса. Я не сразу обратил внимание, но, похоже, тут дело не только в профессиональном любопытстве. Кто-то из наших рекламистов провел заказную кампанию…

— Покажи мне список! — Гирин помрачнел еще больше, отшвырнул журнал и принялся яростно растирать висящие щеки. — Что я должен сделать?

— Немедленно выяснить, кто из перформеров отобран для работы с этими заказчиками, и обратиться к вашему источнику в Сером доме, чтобы подтвердили или опровергли их статус.

— Ты меня без ножа режешь, дружочек! Мне же век не расплатиться… Да и потом — что я скажу?

— Ну, предложи внятное объяснение! Мне следует им сообщить: «Простите, но господин Полонский считает, что ваши платные агенты связаны со смертью заказчика…»

Гирин замолчал и впился в меня водянистыми, обманчиво-тупыми глазками.

— Желательно сочинить другую версию, — кротко посоветовал я. — Но на самом деле все может оказаться еще грустнее…

Ждать пришлось довольно долго. Я уже был уверен, что Карлович про меня забыл, когда пиликнул вызов и измененный список оказался у меня в руках. Гирин даже не стал разговаривать.

Подтвердились мои худшие ожидания. И вместе с тем я будто услышал, как в голове становится на место еще одна крохотная зубчатая деталь.

Напротив фамилий трех из семи перформеров покачивался треугольный синий маркер. Немыслимо высокая плотность агентов для отдельно взятой, пусть даже известной, корпорации. Учитывая, что мы заняты шоу-бизнесом, а никак не военными разработками. Особенно странно, учитывая вес нашего главного босса Льва Сибиренко в московских кругах. Значит, старый озорник Гирин был прав, и под нас копают «первые кнопки», заручившись поддержкой органов.

Я пошел в ванную и облился водой. — Капитан Полонский против федералов! — сказал я своему мокрому отражению. — Надежный и быстрый способ выпасть из окна…

На столике у зеркала валялись в беспорядке Ксанкины мелочи. Я поднял ее косметичку и прижался носом. Ксаны нигде не было, маячок не мигал, но я теперь чувствовал, что с ней все в порядке.

Просто она надулась и теперь будет меня какое-то время игнорировать. Это плохо, мне совершенно необходимо ее увидеть и предупредить об опасности. Возможно, если она не послушалась и не улетела на Алтай, мне даже удалось бы ее напугать так, что на недельку она бы укрылась безвылазно в моей квартире. А работа подождет…

Ее работа.

Как только я вспомнил допрос, устроенный мне милашкой Коко, разом заболела голова и кольнуло в сердце. Мне было прямо противопоказано мучить Ксану подозрениями. Пусть работает, где хочет, хоть крыс ловит, лишь бы оставалась со мной…

Я перелистнул страничку и создал новый список. Слева — фамилии клиентов, справа — их перформеры основного эшелона. Два человека внушали наибольшие опасения. В том смысле, что обоих могли прикончить в ближайшие сутки, а я не мог разорваться надвое.

Взрыва не избежать…

— Георгий Карлович, снова необходима ваша помощь.

— Половина второго, дружочек. Осмелюсь заметить, ночи.

— Прошу прощения, но сейчас самое время. Тот, кто нам нужен, не спит, он находится в другом часовом поясе. Если я вылечу ближайшим рейсом на Москву, то успеваю сделать пересадку и через три часа уже буду на Родосе.

— Полонский, тебе виза нужна или мое напутствие?

— Виза есть, мне надо, чтобы вы с ним созвонились. Чтобы он меня принял.

— О ком речь?

Кажется, толстяк проснулся. Он кряхтит, сопит и чешется, оставаясь за размытой границей скрина. Услышав фамилию, Гирин перестает сопеть и чесаться, он выглядывает из недр своей квартиры, как потревоженный бобер из подводного укрытия.

— Ты рехнулся, дружочек. Или забыл, что клиенты «Нуги» подписывают документы персонально только со мной? Они верят в полную конфиденциальность. Представляю, что начнется… Ласкавый решит, что ты пришел его шантажировать.

— Георгий Карлович, я просмотрел материалы по всем купившим или заказавшим у нас «Нугу». Из шестнадцати человек сценарий пока активировали пятеро. Из этих пятерых только Ласкавый имеет отношение к телевидению, а девушка, актриса, которая с ним, она одна из этих… Ну, вы меня поняли.

— Дружок, меня до одиннадцати вечера допрашивал твой знакомый носорог в юбке. Ну… ты меня понял, — передразнивает он. — Так вот тебе свежие новости с полей сражений. Установлено, что Рона Юханова убил один из тех, кто охранял здание. Он уже дает показания.

Гирин разглядывает мою изумленную рожу.

— Да, во всем признался, и уже выдвинуто обвинение.

— Черт, да когда же они успели? Обычно прокурора днем с огнем не найдешь…

— Потому что у охранника обнаружили наличные деньги, что само по себе серьезное преступление. А также дорогие часы и два яйца Дома Фаберже, несомненно, принадлежавших магнату. Горничная опознала драгоценности, их рыночная стоимость около миллиона.

— Этого не может быть! В подобные бизнес-центры охранников поставляют только крупные агентства; там люди проходят специальный тренинг и проверены десять раз. Вы сами разве верите в подобную чушь? А как же женщины, с которыми Рон забавлялся?

— Со слов обвиняемого дело обстояло так… Он давно присматривался именно к этому офису, поскольку заметил небрежность Юханова с деньгами и большое количество ценных предметов, не зашитых в сонарную решетку. Раза три, во время своих дневных смен, он поднимался из вестибюля наверх, находя поводы заглянуть в этот сектор и разнюхать, где что лежит. Его пост был внизу, и обходить здание положено только ночью. Вечером перед убийством он и его напарник поочередно воспользовались душевой, хотя это запрещено. А потом приехал Юханов с двумя дамами, одна была похожа на его супругу. И вот. Этот мерзавец, которому была доверена охрана, он выплывает из большого бассейна, видит пьяного Юханова, распахнутые двери, ключи на столе… И он понимает, что сегодня ночью можно срубить джек-пот. Он спровадил товарища вниз, сам спрятался в сауне и подглядывал. А когда дамочки вышли освежиться, он решил, что Юханов уснул, и выбрался из укрытия. Только тот не уснул, точнее — не вовремя проснулся, и получил рукояткой пистолета по голове.