— Так и сказала? Она имела в виду персональные шоу?

— Думаю, что речь шла о шоу. А что тут удивительного?

— Господин Костадис, в списке заказчиков телеканала вы обозначены номером тридцать семь. На сегодняшний день всего тридцать семь человек в Петербурге оплатили подобный заказ. Вам не пришло в голову, что Милена должна быть очень богата, чтобы юзать индивидуальные программы?

— Вот еще! Тогда я думал о другом… Слушайте, молодой человек, эта девочка — всего лишь сценарный перформер. В чем вы ее подозреваете?

— Я обязан рассмотреть любые версии. Итак, машину запарковал автопилот на вашем обычном месте?

— Естественно.

— Вы встретили кого-нибудь на стоянке?

— Лифт, которым я пользуюсь, обслуживает четыре парковочные ячейки. Две машины принадлежат мне, одна — моей дочери и одна — охране. Я не мог никого встретить. Дочери в городе нет. Джип охраны и мой «корвет» стояли на подзарядке.

— А наверху никого не было?

— Лифт открывается прямо ко мне в квартиру.

— Вы занимаете пентхаус на двадцать седьмом этаже?

— И двадцать шестой. Два уровня. Да ладно, молодой человек, это просто смешно. Как будто вы не читали отчета криминалистов.

— Квартиры такого уровня обычно неплохо охраняются. В отчете подчеркивается, что девушка не касалась панели замка, ее зафиксировали лишь камеры в гараже.

— Я приказал «домовому» отключить слежение. Заранее, еще в машине.

— Я прошу прощения… У вас есть разрешение муниципалитета на подобные санкции? Как можно в этом удостовериться? Насколько мне известно, самостоятельно отключать видео в частных жилищах имеют право лишь депутаты, сотрудники силовых министерств и офицеры спецслужб.

— Вот еще! Вы невнимательно проглядели мое досье. Напротив линейки статуса — желтый флажок. Кликните и увидите. Я уже шесть лет состою в консультативном совете оборонного ведомства.

— Вот как… Вы богатый и осторожный человек, господин Костадис. В вашем офисе и квартире используются самые передовые средства защиты. Однако вы приглашаете малознакомую женщину…

— Войдите в сценарий и все поймете. Милеша — не какая-то уличная девка! Или вы полагаете, что меня мог привлечь сценарий с участием потаскухи?!

— Вы зашли в лифт. Что было дальше? Довольное хихиканье.

— Поздравляю, капитан. Вы оказались крепким орешком… Ладно, не буду вас больше дразнить. Мы зашли, я сказал Милеше, чтобы сняла все и осталась в одних туфельках. Она улыбнулась так нахально, я бы сказал — развратно, сделала губки бантиком и ткнула меня коленкой в пах. Я хотел ее поцеловать. Она отстранилась, я дал пощечину. Это случилось почти непроизвольно, я не намеревался ее бить. Вы должны понять… Ну ладно, она вела себя очень нагло, она провоцировала меня. В конце концов она знала, что этим закончится. Она застонала от удовольствия, закусила губу, затем расстегнула зиппер. Двери лифта открылись, я указал ей в сторону гостиной. Когда она повернулась, чтобы выйти первой, я взял ее за плечи, и плащ остался у меня в руках.

— Одну секунду! Вы впервые увидели ее обнаженной?

— Не, первый раз она разделась, когда я покупал ей вечернее платье и белье. В среду… Нет, во вторник, в Пассаже.

— Милене нравилось посещать магазины? Мне казалось, что современные девушки делают покупки исключительно в сетевых каталогах.

— Что за хренотень! Никогда об этом не думал… Но, сказать по правде, вы не соврали: моя дочь приобретает все, не выходя из дому. Только я не вижу связи…

— Вы вместе зашли в примерочную кабину?

— Не, Милеша набрала целый ворох, а я нашел колпак и пообщался с кем-то из партнеров. Я сказал, что хочу помочь ей одеться. Она спросила: «Только одеться?» Потом она мне позвонила и позвала взглянуть. Я зашел и взглянул. Она покрутилась передо мной в платье, затем скинула его и осталась без ничего. Затем надела белье и другое платье. Что-то я ей посоветовал, точно не помню. Вот и все.

— Но вы запомнили ее фигуру?

— Ее невозможно не запомнить.

— И в тот раз у нее на бедрах не было принтов?

— Не было, как и «светлячка» в пупке. Не было татуажа на… на лобке и на ягодице.

— Однако вы уверены, что к себе домой привели именно эту женщину?

— Что за хренотень! Я не настолько стар, чтобы путать своих любовниц… Погодите-ка, капитан! Вы намекаете на то, что мне ее могли подсунуть вместо перформера?!

— С той встречи Милена сменила цвет волос и прическу?

— Да… Она была блондинкой, но я сказал, что мне не нравится. В последний раз она нарастила «голубое серебро» и убрала волосы под гирлянду. Капитан, я вас уверяю, что вы не в ту сторону копаете!

— Господин Костадис, давайте пока воздержимся от комментариев. Итак, вы вошли в гостиную…

— Там у меня большой круглый зал со стеклянным потолком, псевдокамином и толстенным белым ковром на полу. Занятная штука, периодически приходится подстригать… Мебель убрана в стены, зато аквариумные колонны — до потолка. Я скинул пиджак, подозвал бар и кресло. Девушке я сказал, чтобы не стеснялась топтать ковер своими туфельками. Она…

— Извините, вы помните, что пили?

— Вот еще! Конечно. «Пятьдесят пятый» абсент.

— Вы сели в кресло…

— Уселся, включил музыку, согрел сахар, отхлебнул. Сказал ей, чтобы сняла бюстгальтер. Мягко, без малейшей угрозы. Я хотел бы подчеркнуть то, что уже отмечено в протоколе. Никакой грязной ругани и садистских штучек. Я дал команду «домовому» подогреть пол и держать ее в красном конусе, а остальное освещение убрать.

— Почему в красном?

— Мне нравится. Вы намерены обсуждать мои сексуальные пристрастия? Тогда считайте, что допрос закончен.

— Я всего лишь намеревался заметить, что у вас тонкий вкус. В красном свете ее тело наверняка смотрелось очень соблазнительно.

— Гм… Не то слово. Она блестела, намазалась чем-то ароматическим. А вы сами видели ее раздетой?

— Разумеется, нет. Пока доступ в сценарий закрыт…

— Я повидал немало голых женщин, но Милеша словно оставалась далекой… Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Вы хотите сказать, что даже раздетая она несла в себе тайну?

— Вот хренотень! Звучит, как в водевиле, но попали в точку. Вам бы в рекламе работать.

— Она стеснялась?

— В том-то и дело… Ладно, она не стеснялась, но и не вела себя разнузданно, как шлюха на подиуме.

— Я слушаю, господин Костадис.

— А если мы потом занимались сексом? Вы собираетесь мусолить каждую фрикцию?!

— Но вы же не занимались сексом? Вам что-то помешало. В какой момент вы почувствовали, что ситуация выходит из-под контроля?

— Сначала я увидел принты у нее на бедрах, и мне это не понравилось…

— Рисунки угрожающего характера?

— Что за хрень! Вы прекратите меня перебивать? Просто я не приветствую все эти узоры на теле. Меня поразило, что при загрузке моего стрима разработчики проглядели такую важную деталь. Начиная от верха бедра и почти до колена обе ее ноги снаружи были покрыты узорами.

— Художественный принт?

— Да, и, насколько я разбираюсь, очень дорогой. Что-то вроде джунглей, из которых периодически выглядывают звери. Вылетают птицы, и прочая ерунда. Не меньше восьми цветов.

— Действительно, это дорого…

— Ладно, тут забавно другое. Сначала я разозлился и почувствовал, что теряю возбуждение. Но потом мне даже понравилось. Все, что относилось к ней, не могло не нравиться.

— Вы немного влюбились? Человек за ширмой расхохотался:

— Немного замерз, немного проголодался, немного влюбился! Классно звучит, охренительно! Давайте примем такую версию: я испытывал именно то, что откопали в моем стриме. Парни попали в точку. Вплоть до запаха. Эти сукины дети привели к тому, что уже на третий день я стал подумывать, не купить ли сценарий на всю оставшуюся жизнь, хе-хе…

— Но что-то было не так.

— Да, все эти украшения. Я приказал ей повернуться спиной, убрать волосы с затылка и положить руки на голову. Она все делала, как я велел. Встала на коленки, затем нагнулась, опустилась щекой на ковер. Я приказал ей сцепить руки сзади, как будто на ней наручники…