- Теперь мне все понятно, - промолвил Клайв, желая смягчить ее гнев. Милая моя, добрая тетушка, это глупейшая ошибка! Клянусь честью, мисс Этель так же невинна, как вы.

- Невинна или нет, только дом этот не предназначен для свиданий, Клайв! И пока здесь живет сэр Брайен Ньюком, вам сюда являться не следует, сэр. Хоть я /и не одобряю путешествий по воскресеньям, сдается мне - лучшее, что вы можете сделать, это сесть в поезд и возвратиться в Лондон.

Вот, молодые люди, читающие эти поучительные страницы, теперь вы видите, насколько неосмотрительно ездить в одном вагоне с кузинами; ибо вам, у которых и в помине нет дурных мыслей, могут приписать бог знает что; вы-то думаете, что умеете уладить свои незатейливые сердечные дела, а между тем Джиме и Бетси уже, возможно, перемывают вам косточки в людской, и вы оказываетесь целиком во власти своей прислуги. Если чтение сих строк заставит встревожиться хоть одну юную парочку, значит, благородная цель моя достигнута и я писал не напрасно.

Клайв совсем было собрался уходить, невиновный и все же страшно расстроенный упреками тетки (от смущения он даже забыл закурить огромную сигару, которую держал в зубах), как вдруг он услышал на лестнице полдюжины детских голосов, повторявших его имя, и полдюжины маленьких Ньюкомов сбежало к нему вниз; один обхватил его колени, другой уцепился за полу сюртука, третий тянул за руку и звал идти с ними гулять по берегу.

И вот Клайв пошел на прогулку с малышами и тут повстречал свою старую приятельницу, мисс Канн, и отправился вместе с ней и старшими детьми в церковь, а по выходе оттуда самым что ни на есть непринужденным образом приветствовал леди Анну и Этель, которые тоже были на богослужении.

Когда он беседовал с ними, из храма вышла мисс Ханимен, вся шуршащая и величественная в своей знаменитой броши и кашмировой шали. Добродушная леди Анна подарила и ее улыбкой и приветствием. Тем временем Клайв подошел к сестре своей матушки и предложил ей руку.

- Милая мисс Ханимен, будьте столь добры, отпустите его к нам обедать. Он был так любезен, что проводил вчера Этель, - сказала леди Анна.

- Хм!.. Извольте, сударыня, - отвечала мисс Ханимен, вскинув голову и вытянув шею в крахмальном воротничке. Клайв не знал, смеяться ему или нет, а лицо его залилось ярким румянцем. Что до Этель, то она ни о чем не догадывалась и сохраняла полнейшее спокойствие. И вот, шурша своим черным шелковым платьем, Марта Ханимен молча пошла об руку с племянником по берегу моря, шумно катившего свои волны. Мысли об ухаживании, о поцелуях, о помолвках и свадьбах доводили эту престарелую деву до белого каления; и в жизни, и в помыслах своих она всегда была далека от всего этого и только сердилась, как сердятся бездетные женщины, когда матери семейства толкуют при них о своих малышах. Мисс Канн, та была старой девой иного типа - она обожала все чувствительное, из чего я склонен заключить... но, позвольте, чья это история - мисс Канн или Ньюкомов?

В жилище мисс Ханимен, куда пришли все эти Ньюкомы, для них было уже разложено множество маленьких ножей и вилок. Этель была холодна и задумчива; леди Анна, по своему обычаю, весьма любезна. Вскоре, опираясь на руку камердинера, вошел сэр Брайен, у которого был тот особый аккуратненький вид, какой бывает у больных, когда их только что выбрили и причесали слуги, чтобы они предстали перед гостями. Он был разговорчив, хотя в голосе его слышалась перемена; он говорил по преимуществу о вещах, происходивших сорок лет назад, особливо про батюшку Клайва в его бытность юношей, чем немало заинтересовал Этель и ее кузена.

- Вывернул меня из колясочки... бедовый был... все читал Ормову "Историю Индии"... хотел жениться на француженке. И как это миссис Ньюком ничего не завещала Тому? Странное дело, ей-богу!

Последние новости, прения в парламенте и дела в Сити не занимали его. К нему подходили слегка робевшие дети и пожимали ему руку, а он рассеянно и ласково гладил их белокурые головки. Он спрашивал Клайва (в сотый раз), куда тот ездил, и сообщал, что перенес "легкий пиступ... совсем легкий... павляется... с каждым днем... здоов, как бык... скоо вернется в паламент". Потом он стал ворчать на Паркера, своего камердинера, по поводу задержки с обедом. Паркер вышел из комнаты и тут же вернулся, чтобы торжественно, с низким поклоном объявить, что кушать подано, после чего баронет, протянув Клайву на прощание два пальца, тут же поднялся к себе наверх. Добрейшая леди Анна принимала это так же спокойно, как и все остальное на свете. С каким странным чувством мы вспоминаем потом последнюю встречу со старым другом, его прощальный кивок, рукопожатие, его лицо и весь его облик, когда за ним закрывалась дверь или когда отъезжала кареха. Итак, на стол подали жареную баранину, и дети весело принялись за еду.

Едва дети успели отобедать, как слуга возгласили: "Маркиз Фаринтош!" и появился сей пар, дабы засвидетельствовать свое почтенье мисс Ньюком и ее маменьке. Он привез из столицы самые последние новости с самого последнего бала, где "слово джентльмена, была ужасная скучища, раз не было мисс Ньюком. Право так, да-да!".

Мисс Ньюком ответила, что, разумеется, верит ему, поскольку он ручается словом джентльмена.

- Так как вас не было, - продолжал молодой, пэр, - обе Рекстро шли нарасхват, право так, слово джентльмена. Занудное было сборище! Леди Мерриборо даже не надела нового платья. А вы что-то прячетесь нынешний год от столичного общества, леди Анна, и мы по вас скучаем. Мы-то надеялись, что вы нам устроите у себя два-три, сборища, право так, да-да! Я только вчера говорил: Тафтханту - что это леди Анна, Ньюком ничего нам не устраивает? Вы знаете Тафтханта? Он, говорят, умен и прочее, однако подлейший тип - я просто его не перевариваю!

Леди Анна ответила, что плохое здоровье сэра Брайена мешает ей выезжать и принимать, у себя в этом, сезоне.

- А вашей маменьке это не мешает выезжать, - не унимался милорд. - Коли она не посетит за вечер два-три сборища, она отдаст богу душу, слово джентльмена. Леди Кью, знаете ли, вроде той клячи, которую стоит распрячь, и она свалится.

- Что ж, благодарствую за маменьку, - ответила, леди Анна.