Тибоден.

Бумагу Старику возвращает совершенно бледный человек.

– Вы были правы, что подозревали Тибодена, – шепчет Старик. – Это лишний раз доказывает, что полностью достойных доверия людей не существует... Профессор предатель, пусть так... Я склоняюсь перед очевидностью. Но я не понимаю, как этот человек, посвятивший свою жизнь и карьеру Франции, мог перейти на другую сторону...

Какие высокопарные слова он подбирает!

– Вы недолго будете мучиться этим вопросом, шеф. Надо заставить этого подонка расколоться...

Старик качает головой со смущенным видом, совершенно для него не характерным. У него в голове явно есть какая-то идея...

– Нет, Сан-Антонио, он ничего не скажет...

– Я сам его расколю! Ах, я должен был догадаться... Он один выходил вчера во время обеда...

Старик меня даже не слушает. Он прилежно хрустит суставами.

– Устанавливается густая, как детская молочная смесь, тишина. Я предчувствую гадости на ближайшее время и ерзаю в кресле...

– Сан-Антонио, я только что от господина министра... Как босс официален... Господин министр! Ни больше ни меньше. Это тем более смешно, что в Службе этого министра все зовут Балда...

– Правда?

– Да.

– Дело приказано замять во что бы то ни стало. Скандал такого размера стал бы катастрофой для престижа нашей страны!

Я не могу не засмеяться:

– Престиж нашей страны! Да разве он у нее, бедняжки, есть?

– Что вы говорите, Сан-Антонио!

– Правду! Если бы вы ездили за границу, как я, шеф, то видели бы, что там испытывают к нам только жалость из-за наших проблем в колониях, из-за наших политиков и нашего франка, худеющего с удивительной скоростью... Водородной бомбы у нас и то нет! Все, что у нас осталось, это канкан, вино и Лазурный берег... Плюс Париж, к счастью!.. Вы мне скажете, что лучше производить шампанское и иметь женщин, умеющих заниматься любовью, чем готовить людей-торпед, и будете правы... Но все-таки мы живем в эпоху, когда царствует материализм, а благородство измеряется деньгами... Когда мы принимаем главу иностранного государства, то в один день показываем ему Версальский дворец и заводы Рено, как будто это единственные достижения за всю нашу историю! Мы хотим спасти лицо, но лучше спасать мебель, вам так не кажется?

Он с интересом смотрит на меня, потом начинает выстукивать ножом для резки бумаги «Марш гренадеров императорской гвардии».

– Сан-Антонио, я думаю, что нам платят не за то, чтобы думать, а за то, чтобы действовать...

Успокоившись, я издаю вздох переключателя скоростей.

– Вернемся к интересующему нас делу. Повторяю: никакого скандала. Тибоден слишком значительный человек. Сообщение о его измене создало бы панику... А кроме того, официально его нельзя обвинить в государственной измене. Он работал над созданием не оружия, алхимического препарата. Никто не может запретить продавать такой продукт кому заблагорассудится!

– В таком случае, зачем он привлек к разработке свою страну?

– Тибоден был беден, и правительство финансировало его исследования.

– В таком случае его открытие принадлежит правительству...

– Это не нам решать, Сан-Антонио. Профессор стар, болен, устал... Возможно, он не совсем в своем уме или с опозданием принял идеологию, в которой надеется найти душевный покой?

– Может быть...

– А мы должны ему обеспечить вечный покой... Я пристально смотрю на Старика. Я чувствовал, что он готовит мне подлянку такого масштаба.

– Вы хотите сказать?..

– Да, Сан-Антонио.

– Ликвидировать профессора!

– Другого выхода нет!

Прекрасно! И разумеется, «мокрое» дело он поручает мне. Сразу видно, что работать придется не ему! Хотел бы я посмотреть на босса в деле с его наманикюренными руками, черепушкой, волосатой, как задница, и безупречно белыми манжетами с золотыми запонками!

– Это надо сделать очень быстро, Сан-Антонио!

– Понятно.

– И... э-э... совершенно естественным образом!

– Понимаю. Это позволит устроить этой падле государственные похороны! Парни с той стороны обхохочутся!

– Не имеет значения. Тибоден должен умереть в нормальных условиях...

– Вы уже что-нибудь подготовили?

Мой вопрос излишен! Старик всегда все подготавливает и предусматривает. У него не мозги, а компьютер.

Он открывает ящик стола. Просто невероятно, сколько там может находиться разных предметов! Он вынимает флакон, на этикетке которого написано название известного продукта. Я умышленно не называю его. Так что вам не удастся избавиться от тещи или дамы ваших задних мыслей!

Я хмурю брови.

– И что я должен с этим делать?

– Дать ему выпить...

– Но я думал, что это лекарство...

– В маленьких дозах да, но в больших количествах первоклассный яд. При вскрытии не остается никаких следов!

– От вас всегда узнаешь что-нибудь интересное!

– Постарайтесь дать ему проглотить это. Жидкость практически не имеет запаха...

– А результат?

– Через несколько часов выпивший это умирает от остановки сердца.

– Отлично.

Я кладу пузырек в карман. Жидкость не только не имеет запаха, она еще и бесцветная... Я спрашиваю себя, как сумею заставить эту старую сволочь Тибодена проглотить ее. Он непьющий, как верблюд... За обедом выпивает не больше пол-литра красного. Надо будет попросить повара подать нам селедку!

Старик встает, показывая мне, что разговор окончен

Я следую его примеру.

– Ладно... До свиданья, шеф! Но скажу вам честно, вы подсунули мне грязную работенку. Мне больше нравится играть д'Артаньяна, чем миледи... Яд – не мужское оружие!

– Это правильно, мой дорогой друг, но это оружие секретного агента.

Хорошенькая формула. Я готов шлепнуть кого надо, но чтобы это происходило в движении.

Но раз уж я выбрал себе эту чертову профессию, тем хуже для меня!

– Сан-Антонио!

– Шеф?

– Я позволю себе настаивать, чтобы все было закончено завтра!

– Ясно, шеф!

Хороши запросы! Ну, в путь к славе!

Угораздило же Пинюша кокнуть того бедного голубя!