Она вздохнула во сне и чуть приоткрыла рот. Да, перед ним шпионка, холодная, не знающая сбоев машина, но во сне она выглядит такой невинной, чистой, милой.
Он отвернулся и покачал головой. Не привязывайся к ней, Силк. Тебе же потом будет очень больно.
Глава двадцать вторая
Как и всегда в присутствии других людей, Зия спала чутко, ни на секунду не теряя над собой контроль. И вот какой-то непонятный шум, раздавшийся в мчащемся на полной скорости маглевском поезде, проник в ее подсознание, и мозг забил тревогу. Она сразу проснулась, но шум уже стих, и она так и не обнаружила никакой связанной с ним опасности.
Сидящий рядом Силк увидел, что она открыла глаза.
— Я схожу в туалет, — сказал он. — А на обратном пути загляну в буфет. Тебе ничего не нужно?
— Принеси чего-нибудь попить, только похолоднее.
Он встал, потянулся и пошел по широкому проходу.
А Зия повернулась к окну и сдала любоваться сельскими пейзажами. Она не предложила ему сходить в туалет вместе. Такая мысль промелькнула у нее в голове, и именно потому, что ей очень хотелось пойти и проверить, что из этого выйдет, она передумала. Зия знала, что люди, пристрастившиеся к чему-либо, стремятся получить это любыми путями. Предметом болезненного влечения может стать что угодно: наркотики, служебное положение, даже секс — хотя раньше она ни разу на себе этого не испытала.
А теперь ей многое стало понятно. Нет уж, дудки, с ней такого не случится.
Куда безопаснее сосредоточиться на простирающихся за окном ландшафтах. К этому времени уже почти стемнело, то тут, то там мелькали огоньки, и из проносящегося мимо поезда казалось, что часть из них — те, что поближе, — прочерчивают в воздухе светящиеся трассы. Она любила путешествовать в поездах и, став взрослой, поездила немало. Поезда показывают мир с изнанки — то, что никогда не увидишь с самолета, с космического корабля и даже из машины. Даже на таких молодых мирах, как Новая Земля, большинство железнодорожных маршрутов проходит по промышленным районам городов, мимо фабрик, заводов и агрокомплексов. Только самые дорогие экспрессы объезжают такие места стороной, но ведь не все ими пользуются. На коротких перегонах ваш грохочущий, трясучий вагон протащат по задворкам, и вы увидите все без прикрас. Зие это нравилось — она всегда старалась разглядеть истину, скрываемую за внешним фасадом.
Хотя в собственной жизни порой трудно отделить одно от другого.
Пока она смотрела в окно, двое мужчин, сидящих за ней, возобновили разговор. Перед этим они сходили туда, где торговали выпивкой и сигаретами, и, судя по всему, потратили там немало времени и денег.
— Чертов Мехико, — сказал тот, что был помоложе — лет двадцати двух — двадцати трех, как ей показалось. — Ненавижу это место. Легавые так и норовят к тебе прицепиться.
— Вообще-то ты прав, — сказал другой, постарше. — Но Тихуана — особый случай. Девки там — что надо.
— Да, верно — это я как-то упустил из виду. Но полицейские там — первые мошенники. Ты получше присматривай за своим удостоверением — а не то стащат и загонят кому-нибудь втридорога. — Он прищелкнул пальцами.
Зия покачала головой. Ну надо же — по всей галактике пьяницы ведут себя одинаково.
— Да, это точно. Однажды я там хотел разыскать дружка, чтобы вместе пойти на потешное родео — ты слышал, наверное, про такое, — так вот, останавливают меня двое легавых…
Дальше Зия слышала лишь голоса, не разбирая слов. Она-то знает, куда ей идти и чем заниматься. Конечно, она не дура и понимает, что настоящая работа — не то что тренировки в разведшколе. Она охотится за человеком, который мог спрятаться в любой точке планеты. С другой стороны, не так уж все безнадежно. Спаклер оставил дом и бежал сюда, чтобы беспрепятственно предаваться извращениям. Но даже здесь, на погрязшей в пороках старушке Земле, подпольный рынок такого рода развлечений весьма невелик. Как ей объясняли, на Земле для богатого человека со связями нет ничего недоступного, но все-таки некоторые вещи приходится как следует поискать.
Жители З-2 достаточно терпимы к любителям клубнички, если все происходит между взрослыми, по взаимному согласию. Но если в оргии вовлекают детей или животных, это уже подсудное дело. Случаи секса с несовершеннолетними легко выявить, и по этому поводу никаких разногласий не возникает. Но с животными все сложнее. Что, если фермер в каком-нибудь захолустье захочет позабавиться со своей овцой? Разве это не его личное дело? Ведь на Новой Земле все не так, как в Старом Свете. Неужели поведение человека нужно регламентировать вплоть до таких мелочей?
Нет, отвечают граждане. Но когда речь заходит о здоровье расы, здесь есть о чем задуматься. И возможно, не так уж не правы были земляне, которые ввели у себя карантин после эпидемии инопланетной чумы. По крайней мере тогда это себя полностью оправдало.
«Но при чем тут любовь к животным?» — спросят зоофилы.
А при том, что животные — это носители болезнетворных микробов, постоянно видоизменяющихся. Некоторые из распространяемых ими болезней на З-2 до сих пор не научились лечить. А помните, как было со СПИДом?
«А, чума двадцатого века? Да ее ведь давно искоренили».
Правильно. Но, согласно одной распространенной гипотезе, люди вообще бы ее никогда не узнали, если бы какой-то придурок в сельской глуши не оттрахал обезьяну — просто так, ради интереса — и не передал потом полученную от нее заразу своей женщине.
— Держи, — раздался у нее над ухом голос Силка.
Она взяла у него из рук бумажный стаканчик и стала потягивать из него что-то сладкое, шипящее. Да, неплохо.
— Что это?
— Кока-кола. У вас на З-2 такое не продают?
Она сделала еще один глоток.
— Нет пока.
— Из-за одного этого стоило там остаться.
Она не сдержала улыбки. И все-таки, хоть убей, ей нравится этот парень. Она сама не могла понять чем.
Кинг понимал: в его профессии терпение — одно из главных достоинств. И все-таки именно терпения ему сейчас не хватало. Ратсо принес ему список более чем тридцати подозреваемых — тех, кто отправился из Сиэтла в южную Калифорнию по воздуху, на маглевском поезде и даже на морских судах. Последнее было почти лишено смысла — путешествие по воде в любом случае заняло бы несколько дней. В портовых терминалах Ратсо держал наготове нескольких человек, поджидающих примерно дюжину супружеских пар — по счастью, некоторые пары летели одними и теми же рейсами. Сам Кинг сидел в центральном зале, ожидая пассажиров с ближайшего рейса — до посадки оставались считанные минуты. Он снова поменял внешность — на этот раз так, чтобы одурачить любого, даже самого подозрительного шпиона. Теперь Кинг принял обличье Ларри Мконо из Южной Африки. Он утолстил нос и губы, сделав себе инъекцию псевдоколлагена — этот препарат можно потом вывести из организма всего за несколько дней без всякого вреда для почек; он сделал кожу темно-коричневой, как шоколад, подобрал себе контактные линзы и парик из темных курчавых волос. На этом этапе операции его волновало только одно: как найти своих жертв и организовать преследование. По прошествии времени он поостыл и хотя по-прежнему вынашивал мысли о мщении, но все-таки этот мотив отошел на второй план. Конечно, позднее он даст выход своему гневу, но сейчас нужно направить усилия в несколько ином направлении.
— Пассажиры рейса номер 1088 прибывают к терминалу семьдесят семь, — объявил диктор по-английски. А потом повторил то же самое на других земных языках, большинство из которых Кинг понимал. В японском фраза заканчивается глаголом, в бенгальском ее можно истолковать двояко, в зависимости от контекста. Говоря по-испански, компьютерная система употребляла устаревшее слово «авион», которое может означать и летательный аппарат, и птицу — опять же в зависимости от контекста…
Пассажиры гуськом заходили в терминал. Многих встречали друзья, родственники, и при виде объятий, улыбок, всей этой неподдельной радости у Кинга защемило сердце. Его-то уже давно никто не ждет с улыбкой в портовом терминале. Из родных никого не осталось, разве только сестра — он даже толком не знает, жива она или нет. Ни жены, ни любовницы — ни с кем его не связывает что-то более или менее постоянное. Да, он достаточно привлекательный мужчина и, если бы захотел, мог бы иметь с кем-то подобные отношения, но так получалось, что работа всегда заменяла ему возлюбленную. История — его наставница — напевала Кингу мотивы, таящие в себе столько соблазнов. Работа оперативника — бесконечная гонка, охота — придавала жизни достаточную остроту. Конечно, любовных приключений у него хватало. Одно из них — короткий, но бурный роман с британской агентшей — могло даже вырасти во что-то более серьезное, но его подруга погибла в Гонконге при взрыве парома — еще одна из бесчисленных аварий, бессмысленных, совершенно необъяснимых. Это произошло двенадцать лет назад, и с тех пор Кинг нечасто о ней вспоминал. Но в последнее время, особенно при виде таких вот трогательных сцен в аэропорту, те дни все чаще всплывали у него в памяти. Дни молодости, вехи его собственной истории. Размышления зрелого человека о той дороге, по которой он когда-то не пошел. Бессмысленная трата времени.