- Какие-то люди потеряли дорогу.

- Скорее похоже на скот.

- Бьюсь об заклад, что это люди.

Всадники, видно, заметили нас и направились в нашу сторону. Мы уже ясно различали человека, который, завернувшись в большую простыню, как это делают старые крестьянки, ехал впереди под красным зонтиком, подгоняя мула ударами стремян. Мы остановились под скудной тенью мориче и с любопытством и опаской стали поджидать всадников.

Корреа успел перевязать поклажу, когда незнакомцы подъехали к нам.

- Помогите правосудию, сбившемуся с пути! - воскликнули они, приветствуя нас.

- И ныне и присно и во веки веков, - простодушно ответил мулат.

- Покажите нам дорогу в Ато Гранде. Этот сеньор - судья из Орокуэ; я - его личный секретарь, а на данный случай проводник.

Услышав это, я спросил, не зовут ли чиновника Хосе-Исабель Ринкон Эрнандес. Такой вопрос я задал потому, что слышал об этом человеке, который из погонщика мулов стал музыкантом муниципального духового оркестра, а затем окружным судьей Касанаре, прославившись на этом посту своими злоупотреблениями.

- Да, - ответил человек с зонтом. - Я судья, а с вами говорил простой письмоводитель.

Чахоточное лицо сеньора судьи было такого же изжелта-зеленого цвета, как и его целлулоидные очки, и имело не менее отталкивающий вид, чем его не знавшие щетки зубы. Кривляясь, как обезьяна, он положил зонт на плечо и вытер себе затылок платком, проклиная обязанности судьи, заставляющие его переносить такие мучения, как путешествие на мулах через дикие земли, где неминуемо столкновение с людьми невежественными и низкого происхождения и где всегда налицо угроза нападения индейцев и хищных зверей.

- Отведите нас сейчас же, - произнес он высокопарно, натянув поводья, - в эту дьявольскую усадьбу, где некий Кова ежедневно совершает преступления, где подвергаются опасности жизнь и имущество моего влиятельного друга Барреры, где беглый по имени Франко пользуется моей снисходительностью и тем, что я ничего не требую от него, кроме примерного поведения. Вы обязаны предоставить себя в распоряжение правосудия и поменять своих лошадей на этих мулов.

- Вы ошибаетесь, сеньор, как в своих представлениях о людях, так и в выборе дороги. Ато Гранде совсем не в той стороне, куда вы едете, люди, которых вы назвали, совсем не таковы, как вы думаете, а лошади мои не выморочное имущество.

- Знайте, непочтительный юноша, - раздраженно ответил судья, - что только из усердия, заслуживающего похвалы, решились мы ехать без охраны в эту пампу. Субьета прислал ко мне нарочного, прося помощи против Барреры, а следом за ним прибыл человек от Барреры, требующего принять меры против преступлений Ковы. Мы едем разобрать, в чем там дело, и будем полезны и вам, ибо правосудие, как солнце, светит всем. Но если верно, что дневное светило греет нас задаром, то не менее верно и то, что нормы человеческого общежития обязывают всех нас единодушно поддерживать общественный порядок. Всякая помощь в этом деле законна и предусмотрена положениями гражданского права. Если не хотите быть нам проводниками, вручите немедленно сумму, равняющуюся оплате хорошего проводника.

- Вы налагаете на нас штраф?

- Немедленно и безапелляционно, - подтвердил секретарь. - Имейте в виду, что нам не платят жалованья.

- Ну, так слушайте, - злорадствуя в душе, ответил я. - До усадьбы Субьеты рукой подать, а мы направляемся в Коросаль. Пересеките эту страшную степь, спуститесь потом краем леса, переправьтесь через реку, обогните заводь и оттуда через какие-нибудь полчаса увидите дом.

- Слышишь? - проворчал судья. - Что я тебе говорил! А ты пек меня на солнце, вел без дороги по дикой степи. Ты не справился с обязанностями проводника. Налагаю на тебя штраф в пять песо!

Потребовав с нас взамен штрафа пачку табака и спички, он вместе со своим спутником уехал в направлении, противоположном Ато Гранде.

Корреа поведал мне некоторые подробности из жизни Франко в Арауке, переданные ему неким Эли Меса, поселенцем с реки Каракарате. Как-то раз Меса приехал в Мапориту и, пока они вместе с Корреа пололи огород, рассказал о событиях, свидетелем которых он был. Франко служил тогда лейтенантом в пограничном гарнизоне и жил вдалеке от казарм на берегу реки. Капитану приглянулась нинья Грисельда и, чтобы беспрепятственно ухаживать за ней, он часто назначал лейтенанта на дежурство. Франко, догадавшись о намерениях начальника, покинул ночью свой пост и вернулся домой. Никто не знает, что произошло за закрытой дверью. Капитан получил две ножевые раны в грудь и, ослабев от потери крови, умер в горячке на той же неделе, дав суду благоприятные для обвиняемого показания.

Ни мужа, ни жену не преследовали, хотя они исчезли в ночь трагедии, и только судья из Орокуэ посылал им по собственной инициативе повестки с вызовом в суд, служившие скорее платежными извещениями: в них с неприкрытой наглостью говорилось о деньгах, и самый приказ судьи ограничивался словами: "Пришлите взнос за истекший месяц".

По мере того как мы все дальше продвигались степью, набежал ветерок, постепенно усилившийся настолько, что начал раздувать гривы лошадей и срывать с нас шляпы. Вскоре бешено несущиеся тучи закрыли солнце, поглотив дневной свет, и землю потряс напоминавший канонаду подземный гул.

Корреа предупредил меня о приближении бури, и мы стремглав помчались по степи, подгоняя табун лошадей, который отпустили на свободу, предоставив ему самостоятельно защищаться от разбушевавшейся стихии. В поисках убежища мы направились к дальнему лесу и выехали на равнину, где ветер раскачивал пальмы с такой злобной силой, будто старался стереть их с лица земли; деревья стонали, гнулись и листьями сметали пыль с помертвевшей степи. Стада, сохраняя порядок, спешили собраться на подветренных склонах холмов под предводительством грозно мычащих самцов. Быки, с развевавшимися по ветру хвостами, образовали живую стену, заслоняя от ветра трусливых коров. Река повернула против течения, в воздухе, словно поднятые вихрем листья, носились стаи уток. Вдруг, проложив путь между небом и землей, молнии с оглушительным треском разорвали завесу грозовой тучи, и судорожные порывы бури обрубили ливнем эту завесу на землю.