Кто же все-таки лежал у костра? Это был не Карлос, охотник на бизонов. Но ведь это его одежда – его плащ и шляпа, его сапоги со шпорами!

И, однако, сам Карлос не лежал у костра. Нет, это он, полуголый, соскочил с дерева и ускакал на вороном коне. Загадка!

Мы расстались с ним два часа назад, когда он подъехал к опушке рощи. Чем же он был занят это врем? Вот тут-то и кроется разгадка.

Достигнув рощи, Карлос проехал вглубь на полянку; там он остановил коня и спешился. Поглядев с состраданием на Бизона, он осторожно положил его на мягкую траву, но раны собаки так и остались неперевязанными. Сейчас у хозяина не было времени: ему предстояло заниматься другими делами.

Карлос ослабил уздечку и оставил коня пастись, а сам принялся за выполнение замысла, который созрел у него в голове, пока он сюда ехал.

Прежде всего нужно было разжечь костер – в такую холодную ночь он вполне уместен. В подлеске нашлись сухие ветви и сучья; Карлос притащил их, сложил на середину полянки, и вот уже разгорелось пламя, освещая все вокруг. В красных отсветах гигантские кактусы казались колоннами, высеченными из камня; на них теперь был обращен взгляд Карлоса.

Он подшел к ним и принялся ножом срезать самый крупный кактус; скоро великан рухнул наземь. Тогда Карлос рассек ствол и большие отростки на части различной длины и оттащил их к костру. Неужели он собирается бросить их в огонь? Ведь эта сочная зеленая груда только притушит пламя, а не сделает его ярче.

Но у Карлоса вовсе не было такого намерения. Напротив, он разложил эти куски на траве в нескольких футах от костра, разложил хитро, обдуманно; получилось нечто, величиной и очертаниями похожее на человеческое тело. Два цилиндрических куска пригодились для бедер, два других – для рук, вытянутых, точно у спящего; изогнутый отросток зеленого канделябра заменил приподнятое плечо. И когда Карлос покрыл эту фигуру своим широким плащом, она стала удивительно напоминать отдыхающего или спящего на боку человека.

Однако произведение – ибо это, конечно, произведение искусства – еще не завершено: недостает головы и ног ниже колен. Но скоро и они оказались на месте. Карлос сделал из травы шар и положил его над плечами; с помощью шарфа и шляпы этот ком стал похож на то, что он должен был заменить, – на человеческую голову. Нахлобученная на него шляпа почти закрывала его; можно было подумать, что спящий надел ее так, чтобы уберечь лицо от сырости или москитов.

Оставалось лишь доделать ноги, но с этим пришлось повозиться. Ведь охотники обычно спят, вытянув ноги к огню, значит, они должны оказаться на самом виду и выглядеть так, чтобы никто не заподозрил подделки.

Все эти подробности Карлос обдумал раньше, поэтому он, не теряя ни минуты, продолжал работу. Он снял свои кожаные сапоги и пристроил их под небольшим углом к ляжкам из кактуса так, что край широкого плаща их немного прикрыл. Огромные шпоры он оставил на сапогах – они блестели в ярком пламени костра и были видны издалека.

Еще несколько штрихов – и чучело готово.

Тот, кто его смастерил, отошел на самый край полянки и, обходя ее вокруг, разглядывал чучело со всех сторон. Он остался доволен. В самом деле, никто не усомнился бы: это спит путник, который так устал, что улегся, даже не сняв шпор.

Карлос вернулся к костру и тихим свистом подозвал коня. Он вывел его ближе к огню и привязал повод к луке седла. Прекрасно обученный конь тотчас перестал щипать траву: он знал, что теперь надо тихо стоять на месте, пока его не освободит рука хозяина или знакомый сигнал, которому он привык повиноваться. Потом Карлос развернул привязанное к кольцу на удилах лассо. Свободный конец веревки он протянул к лежащей у костра фигуре и спрятал под край плаща, чтобы казалось, будто спящий держит ее в руке.

И опять охотник на бизонов обошел вокруг полянки, разглядывая фигуру посередине, и снова, по-видимому, остался доволен. Затем он притащил из кустов новую охапку сухого валежника и бросил в огонь.

Но вот он поднял глаза кверху, точно изучая деревья, растущие вокруг полянки. Взгляд его задержался на огромном дубе. Дуб рос у самой прогалины, и его длинные горизонтальные ветви протянулись над поляной. Это дерево с пышной вечнозеленой кроной, увитое лианами и поросшее длинным густым мхом, стояло, как огромный тенистый шатер, самое высокое из всех и самое развесистое. Это был поистине патриарх рощи.

– Как раз то, что нужно, – глядя на него, пробормотал Карлос. – В тридцати шагах – расстояние подходящее. Через прогалину они не войдут, конечно, этого можно не опасаться. Ну, а если войдут... Но нет, они пойдут берегом, под ивами. Да, наверняка... Ну, теперь займемся Бизоном.

Он посмотрел на собаку, все еще лежавшую там, где он ее оставил.

– Бедняга! – огорченно сказал он. – Досталось ему... Рубцы от их подлых ножей останутся на всю жизнь. Что ж, может быть, он доживет еще до того часа, когда будет отомщен. Очень может быть! Но куда же мне его девать?

После минутного раздумья он продолжал:

– Черт возьми! Я теряю время. Прошло полчаса, не меньше. Если они погнались за мной, они уже близко. Этот длинноухий зверь, конечно, способен выследить меня – надеюсь, он не ошибется. Но куда девать Бизона? Если я привяжу его к дереву, он будет лежать спокойно, бедное животное! Ну, а вдруг они пойдут прогалиной? Навряд ли, конечно. Я бы не пошел на их месте. Но, допустим, они все-таки пойдут с той стороны. Тогда они увидят собаку и заподозрят неладное. Им еще взбредет в голову посмотреть наверх, и тогда... Нет, нет, это не годится! Надо придумать что-нибудь другое.

Он подошел к дубу и стал внимательно разглядывать нижние ветви. Видимо, он нашел то, что искал. Теперь он знал, как поступить.

– Вот это годится, – пробормотал он. – Я положу собаку на лозы. Переплету их еще немного и покрою мхом.

Ухватившись за ветви, он вскочил на дерево.

Он сдернул несколько лиан и соединил ими развилину сучьев, так что получилось подобие площадки, потом набрал несколько охапок мха и устлал им эту площадку, сплетенную из лиан.

Когда все было готово, Карлос соскочил с дерева, поднял Бизона и осторожно положил на мох; собака лежала не шевелясь.