Короче говоря:

Предпосылки для привлечения самцов к участию в воспитании детёнышей у наших предков возникли при переходе к прямохождению и увеличению размера мозга, в результате чего младенец стал рождаться беспомощным, а его детство сильно удлинилось. Из этого последовала необходимость материальной поддержки пра-женщины в период вынашивания и выращивания ребёнка, который без такой поддержки просто не смог бы выжить.

Стимулом для такой поддержки для самцов могла быть (и стала!) лишь постоянная сексуальная готовность пра-женщин, ни у каких других видов более не встречающаяся.

В результате, спаривание стало использоваться для двух независимых целей: как и прежде – для зачатья детей, и – для оплаты материальных благ, предоставляемых самцами. В силу слабой взаимозависимости этих задач, вовсе не обязательно, чтобы в первом и втором случае самцы должны быть одними и теми же, то есть имела место своеобразная смесь полиандрии и полигинии, причём полиандрический компонент был обусловлен главным образом материальными причинами.

Переход же к современному моно– и полигинийному браку был обусловлен экономическим развитием человечества, избавившим женщину от материальной необходимости отдаваться многим мужчинам.

Кто выбирает? В животном мире всегда выбирает самка. Если будет выбирать самец, то это будет противоречить фундаментальному принципу разделения полов – принципу незаменимости самки. Те очень немногие виды, где визуально выбирает самец, можно рассматривать как кратковременные «завихрения» эволюции, да и там, если приглядеться, тоже выбирают самки, просто этот её выбор как-то просто замаскирован. Например, самка может не делать выбора сама – она может спровоцировать самцов на самостоятельное выяснение отношений между собой, а затем предпочесть победителя (а может закапризничать, и не предпочесть…). Главный признак отбора – то что на «входе» в ситуацию имеются несколько самцов, а на «выходе» – один, а техника этого отбора очень вариабельна у разных видов. Ведь выбирающим следует полагать того, кто произносит последнее слово, а последнее слово практически всегда – за женщиной. Мужчина лишь делает предложение, не так ли? Но на это предложение нужно ещё суметь получить согласие…

Очевидно, что именно такой отражённый отбор и происходит у людей. Женщине считается неприличным и даже невозможным делать выбор прямо, без предшествующего выяснения отношений между самими мужчинами, хотя бы заочного или даже мнимого (опять вспомним средневековых рыцарей); затем ей очень трудно не предпочесть мужчину, демонстрирующего поведение победителя. Трагедия начинается тогда, когда «именно тот» мужчина ожидаемого предложения почему-то не делает.

Выше мы уже выяснили, что строя свои отношения с мужчинами, женщина инстинктивно преследует две в общем-то слабо связанные цели. С одной стороны, с мужчин хочется взять побольше материальных благ (не только инстинктивно, но и сознательно!), с другой – хочется одного такого, чтобы сердце замирало от мыслей о нём. В первобытные времена сколь-нибудь близкое совмещение этих целей в одном самце было возможно лишь для немногих самок; для большинства же остальных эти цели достигались путём промискуитета – невозможность быть на полном материальном содержании одного высокорангового самца компенсировалась большим количеством низкоранговых, вместе с тем, для сексуального обслуживания при возможности по прежнему предпочитался высокоранговый.

Однако по мере экономического развития человечества стали возникать предпосылки (см выше) для фиксации брачных отношений в форме моно– или полигинийного брака. При этом либо законодательно, либо силой традиций запрещались свободные перемещения партнёров после образования союза. Естественно, половые связи вне этого союза как правило также запрещались. Произошло это исторически очень поздно, поэтому в инстинктах не отразилось совсем – чувства по прежнему продолжали жить в первобытном стаде.

В этих условиях, если потенциальным супругам предоставлялась какая-то свобода выбора, то будущая жена ставилась в очень сложное, и во многом – противоречивое положение. С одной стороны, нужен супруг , то есть помощник в семейных делах, и способный относиться к ней как к человеку ; а с другой стороны, поскольку совокупляться разрешалось только с мужем, то хотелось такого, с кем бы было приятно это делать, к которому звало бы сердце. А это как правило, высокоранговый.

В то же время (если, опять же – эта свобода выбора предоставлялась), считалось предпочтительным и целесообразным делать выбор именно по зову любви, что находилось в полном согласии с инстинктами сексуальных предпочтений, а потому возражений у брачующихся не вызывало. Но тем самым, ценности семейной жизни, как способа совместного воспитания детей и прочей взаимной поддержки, предлагалось фактически отбрасывать. Ну точнее, предлагалось надеяться на везенье. И это при том, что брак имелся в виду именно пожизненный (пожизненность была обусловлена экономическими причинами) – разводы хотя и могли разрешаться, но так или иначе порицались; предлагалось стремиться именно к «любви до гроба». К чему это приводит на практике, мы увы, хорошо знаем – сбитый с толку рассудок вконец запутывается, принимая в конце концов случайное или заведомо неоптимальное решение.

Поскольку сейчас личная свобода, а вместе с ней и свобода выбора партнёра возведены в культ, то уже ничто не сдерживает инстинктивных позывов. Естественно, что все женщины при этом норовят выбрать высокоранговых, наивно полагая, что легко могут захватить его монопольно. Поскольку в большинстве стран принят моногамный брак, а высокоранговых на всех не хватает, то складывается иллюзорная ситуация, что как будто выбирают мужчины. То, что выбирать могут не все мужчины, мало кто замечает – низкоранговые о своих затруднениях стыдливо помалкивают. Да, имея большой успех у женщин, высокоранговые действительно имеют возможность весьма широкого выбора, и не обременяясь мыслями о долговременных отношениях, реализуют свой выбор сполна («взял» жену – это про них). А ведь доминантному мужчине брак объективно не нужен. Такой и без брака имеет от женщин всё, что пожелает. Он без затруднений найдёт себе женщину (и не одну), которая его накормит, обстирает, обслужит сексуально, и одна безропотно воспитает его детей, безнадёжно мечтая о нем, как о муже.