Но вернемся к договоренности между президентом и Примаковым. Ее не было! Ельцин болезненно самолюбив, и ситуация, когда бы он попросил Примакова после сверхуспешного голосования его кандидатуры в Думе, чтобы тот употребил свой авторитет и оказал воздействие на коммунистов и заставил их спустить на тормозах затею с импичментом, такой шаг для Ельцина невозможен. Скорее всего, сам Примаков давал понять Ельцину, что идея импичмента разрушительна и он сделает все, чтобы она заглохла на корню и не имела своего развития. Примаков, как здравый человек, был искренне убежден, что процедура импичмента пагубна для страны, и не будь он премьером, он точно так же сделал бы все, чтобы она не осуществилась. Все эти ультрадемократические новации консерватору Примакову чужды. Однако леворадикальное крыло в КПРФ закусило удила, и Зюганов не решился накануне выборов ослаблять осаду Кремля. Наверняка и Примаков, и Маслюков хотели изменить ситуацию с импичментом, но осторожность взяла верх. Остановить процедуру импичмента уже было нельзя, ее можно было только провалить.
Карфаген должен быть разрушен, считали коммунисты. Импичмент - их основной козырь на выборах. Лишиться его, значило приговорить себя. Примаков - хорошо, но импичмент лучше. Теперь это все позади. Когда общество поняло, почему и при каких обстоятельствах Ельцин предложил Примакова, нетрудно понять, почему он отправил его в отставку.
Существует расхожее мнение, что Примакова погубили коммунисты. Они слишком рьяно подчеркивали свою предрасположенность к премьеру. Это, в конце концов, взорвало президента, и он вынужден был задать себе вопрос: "В конце концов, это чей премьер? Его рекомендовал президент и он выполняет волю президента или..."
Если вы постоянно пребываете вне самостоятельного анализа (в этом случае работа собственного ума играет определяющую роль), всякая информация для вас и есть истина либо непременная ложь. И сколько бы президент и его ближайшее окружение ни создавали аналитических центров, они все равно не будут успевать отслеживать их ангажированность. Процесс ангажированности в современных условиях идет быстрее, нежели созревание многомасштабного анализа.
Предрасположенность коммунистов к правительству Примакова имела три очевидные причины. Коммунисты не впервой входили в правительство, но еще никогда с 1991 года они не занимали такого количества ключевых постов и, что самое главное, никогда не контролировали экономического блока в правительстве. В правительстве Примакова все это было. Поддерживая своих в правительстве, и прежде всего Юрия Маслюкова, коммунисты что-то приобретали, но и что-то теряли. Получив частичный контроль над исполнительной властью, а в правительстве Примакова коммунисты были значимы, они лишили себя права критиковать исполнительную власть. Они теряли взрывной потенциал критики, под знаменами которой шли на выборы. Они теряли право масштабной безответственности, которым пользовались постоянно, заявляя, что исполнительная власть в тех прежних составах им чужда. Она представляет антинародный режим Ельцина, и поэтому коммунисты не отвечают за его деятельность. А если критическое поле сужалось и из-под критики коммунистов уходило правительство, они, спасая этот критический потенциал, должны были усилить свои позиции в процедуре импичмента. И грош цена аналитическим службам президента, которые не смогли этого просчитать в сентябре 1998 года.
И наконец, третья причина вынужденной поддержки Примакова со стороны коммунистов. Плохо, очень плохо, что ослепленная ненавистью к коммунистам президентская рать потеряла ориентацию в процессах, происходящих в стане своего главного политического противника. А процессы эти весьма значимы и поучительны. Следовало знать, что в руководстве КПРФ не было и нет единства в отношении участия в работе федеральной исполнительной власти. Прагматики в КПРФ убеждены, что участие в работе правительства ошибка. По той самой причине, что лишает компартию капитала многомерной критики. В этом смысле думские бдения им представлялись более перспективными. И выражал мнение этой авторитетной группы в ядре КПРФ ключевая фигура в партии, Валентин Купцов, о чем он говорил на пленуме. Но пленум Купцова не поддержал и коммунисты в правительство вошли. И этот марш в исполнительную власть возглавил Юрий Маслюков, который с Купцовым был принципиально не согласен. Поэтому Зюганов, поддерживая публично Примакова, практически спасал свой авторитет, дабы доказать неправоту своего очевидного конкурента внутри партии, каковым является Купцов.
Примаков покинул свой пост не по причине совершенных ошибок, хотя эти ошибки, конечно же, были, но, скорее, психологического и методологического характера, а не принципиального, финансово-экономического, или организационно-структурного, или в сфере международной политики. Примаков действовал так, как если бы у него был запас времени, или наивно полагал, что такой запас у него есть. Единственно, что любил обещать президент, так это свою поддержку во время пребывания той или иной личности на высоком посту. В этом смысле Ельцин удивительно последователен, он ни разу своего слова на сей счет (и неважно, кому данное, Шумейко, Черномырдину, Чубайсу, Немцову или Примакову) не сдержал. И эта его алогичность не насторожила ни одного из кандидатов в момент напутственных собеседований с президентом. Видимо, каждый постоянен в общем заблуждении: со всеми - да, а со мною нет.
Полной неожиданностью для Ельцина явилась устойчивая популярность Примакова, кратно превышающая популярность президента, и этот странный феномен примаковской популярности, который практически не сотворил ничего сверхзначимого, а лишь успокоил общество, стабилизировал его душевное равновесие, изнуренное либо неудачами, либо выходками президента, заставляющего общество непозволительно часто становится на уши. В этой устойчивой популярности равного по возрасту, не отличающегося титаническим здоровьем политического однокашника есть главная причина отставки Примакова. И все эти недоговоренности с МВФ или пробуксовывающие переговоры - причины придуманные, тем более что пакет законов, обусловливающий кредитные вливания МВФ, Дума пропустит. Депутатам идти на выборы и желательно сохранить Думу как избирательный штаб, нежели оказаться на улице.
Повод второй - незафиксированный. Когда Ельцин убрал с поста главы президентской администрации не отработавшего трех месяцев Николая Бордюжу, стало ясно, что Ельцин не позволит премьеру зайти с тыла. Бордюжа был человеком Примакова и оказался на этой должности не без его участия. В назначении была своя логика. Дряхлеющий царь для обеспечения своей безопасности собирает в единый кулак всех силовиков. И на посту главы администрации ему необходим был человек, говорящий с ними на одном языке. Примаков предложил Бордюжу, и Ельцин в состоянии неблагополучного здоровья согласился. Бордюжа был малоопытным политиком, но прекрасным организатором и дисциплинированным исполнителем. У него оказался один существенный изъян - Николай Бордюжа не чужд понятиям чести и достоинства. Для президента эти черты человеческого характера уже давно утратили значимую ценность и рассматривались им как очевидная уязвимость и минус в биографии подчиненного лица. Расчет Примакова был прост и изыскан. Бордюжа совмещает две должности - секретаря Совета безопасности и главы президентской администрации в последний год ельцинского президентства. Есть одна фраза, сказанная Примаковым уже после его отставки. Она очень филигранно раскрывает суть скрытого примаковского характера. Находясь на лечении в швейцарской клинике, избегая встреч с отечественными журналистами, он тем не менее оказался настигнутым бойким пишущим пером. Вопрос касался политических перспектив уже немолодого Примакова. Куда? С кем? Когда? Ответ получился изысканным и коварным: "Я для себя ничего не исключаю". Иначе говоря, могут рассматриваться любые варианты. Это тот самый Примаков, который еще в мае (а глава пишется в середине июня) категорически отрицал какие-либо президентские амбиции: уходит Ельцин, ухожу я. Бордюже поручалось в качестве главной задачи установить взаимоотношения с губернаторами. Губернаторы должны были хорошо принять Бордюжу. Потому как он выходец из ведомства, которому положено много знать, тем более в персональном исчислении. Примаков, отрицая возможность своего участия в будущей президентской гонке, лишь раззадоривал СМИ и своих вероятных конкурентов. Россия всегда жила по принципу: если отрицает, значит, непременно сотворит. Так вот, если вдруг совершится, лучше иметь под рукой готовую действующую структуру управления - администрацию президента и Совет безопасности. Оправившись от очередного недомогания, президент увидел в разумном раскладе некую скрытность.