Но вернемся к понедельнику 7 декабря. Вернемся к отставке Валентина Юмашева и всего ядра президентской администрации. Юмашев, сменив Анатолия Чубайса на посту главы администрации, проработал год и девять месяцев, из которых 12 месяцев администрация в этом составе проработала с правительством Черномырдина, четыре месяца с правительством Кириенко и сто дней с правительством Примакова. Два месяца безвластия. В течение одного из них не утверждали Кириенко, а в течение второго - Черномырдина. Ответ на вопрос: почему ушел Юмашев и его команда? - вопрос суммарный. Все гипотезы: потому что хотел сам; потому что растерял и упустил инициативу; потому что стал играть свою политическую игру; потому что превратился в карманного человека Березовского и утратил самостоятельность; потому что дезинформировал президента и вынудил его отступить после повторного провала Черномырдина в Думе; потому что ослабил влияние на средства массовой информации и те похоронили президента как политическую фигуру; потому что не противодействовал атакам экстремистов; потому что разладились отношения с семьей президента.
Эти "потому что" могут удлиниться в своей череде в несколько раз и все равно не дадут исчерпывающий ответ на вопрос: почему?
На мой взгляд, главная причина в ином. Давайте вспомним: разве не показался невероятным перепад, когда на смену профессиональному управленцу, которым принято считать Анатолия Чубайса, брошенного ранее на прорыв и возглавлявшего администрацию в самые трудные для президента дни, приходит непросвещенный в управленческих коллизиях человек? Не экономист, не профессиональный политик, не юрист? А журналист, единственным достоинством которого, помимо летописания президентского бытия, можно считать близость к семье Ельцина. Как это могло случиться? Только в одном случае - президент выздоровел, выздоровел гарантированно, посчитал, что правительственная команда устойчива и иметь дублирующий состав управленцев в президентской администрации нет необходимости. Иначе говоря, внутрикремлевский авангард подбирался под выполнение совсем иных задач. Сказанное справедливо, если мы уверены, что идея смены команды принадлежит самому Ельцину.
Не секрет, что юмашевский период имел одну специфическую особенность. Это был период президентских недомолвок, плохо скрываемого колебания относительно третьего президентского срока. Не будем уточнять - чьего колебания. Беспокойства, сомнения, как и решительность короля всегда вызревают в свите. Окружение президента удерживало его от категорического "нет" относительно третьего президентского срока. По расчетам президентских помощников и правительства, 98-99-й годы должны были стать годами большей устойчивости и стабильности в экономике, что позволяло президенту переместиться на роль небожителя, роль отца нации с рукой твердой и оком надзирающим, а не играть роль высшего должностного лица, главного работника России.
Многие из членов правительства отработали в администрации президента и тем самым как бы изжили вечное противоречие между президентской администрацией и правительственным аппаратом. Президент полагал, что это будет период его высокодолжностного представительства на всевозможных международных встречах. Отсюда советник по имиджу, поэтому журналист во главе администрации и рядом с ним еще один журналист в ранге первого заместителя. Наставало время творить для истории слово президента.
Так мыслилось, так предполагалось. Но экономическая неустойчивость и политический дисбаланс опрокинули замысел, если он, конечно, был. Президентской администрации, сформированной под другие задачи, пришлось решать проблемы, ей не свойственные и для нее непосильные. И хотя этого не хочется признавать, автором идеи назначения Юмашева был не Ельцин. Возможно, Чубайс, которому опорно-независимая администрация была бы дополнительной головной болью в его новом должностном исполнении первого вице-премьера. Для мелких неприятностей хватало одного Лившица, перекочевавшего из правительства обратно в президентскую администрацию. Но, скорее всего, автором замысла был вездесущий Борис Березовский. Они тогда еще ходили в союзниках с Анатолием Чубайсом. И вариант с Юмашевым устраивал обоих. Просто Березовский думал на несколько пунктов дальше, чем Чубайс. И как показали будущие события, в этом случае его переиграл. Поэтому мы наблюдали столь стремительное проникновение в управленческую ткань президентской администрации Бориса Березовского, который умело предложил свои управленческие, профессиональные услуги малокомпетентному в практике управления и экономике Валентину Юмашеву. Бесспорно, его советы были профессиональны и чисто житейски даже полезны. Березовский многому научил Юмашева. Эффективность этих советов снижалась по другой причине. Эти советы в меньшей степени отвечали государственным интересам, а в большей интересам самого Бориса Березовского и его сподвижников. Администрация президента оказалась в непростом, а порой и отчаянном положении, она не имела политического, хозяйственного опыта, а значит, не могла оказать значительного влияния ни на губернаторов, ни на депутатов. В таком раскладе администрация могла рассчитывать только на участие в политических интригах и только благодаря им сохранить свою относительную значимость близких к президенту людей, способных либо информировать его, либо блокировать информацию. Другого игрового поля для администрации, скроенной по подобному лекалу, попросту не было.
Черномырдин прислушивался к юмашевской администрации не потому, что она значима профессионально, а только в силу того, что может нашептать, а значит, помешать.
У Кириенко были другие отношения. Скорее, отношения сверстников. И я полагаю, это был наиболее благоприятный период юмашевского аппаратного бытия. Коллизия Кириенко-Ельцин, как уже было сказано, имела свой рисунок отношений: секретаря обкома комсомола с первым секретарем обкома партии, или, говоря проще, отношений беспрекословности, когда младший благодарит старшего по партийному званию за все что угодно, даже за собственную казнь. В этом случае роль Юмашева приравнивалась к роли заведующего орготделом, фигуры в обкомах ключевой, которая все слышит и обо всем знает, мимо кабинета которой положено проходить с поклоном.
После появления Примакова профессиональная, образовательная, как и политическая авторитетность главы администрации и премьера стали просто несопоставимыми. Следует обратить внимание, что в течение последних полутора месяцев администрации президента просто не было слышно, кроме появления Сысуева на экранах с неадекватной риторикой по поводу президентского самочувствия и необходимости президентских амбиций у премьер-министра. И было непонятно, чего именно ждет президентская администрация - досрочных выборов, примаковского пришествия или...
Администрация в этот момент была безынициативна. А значит, активно работала на политическое забвение президента. Вот главная причина смены ядра. Хотя Севастьянов и Комиссар должны были покинуть ряды администрации еще раньше. Президент не прощает своему окружению симпатий к кому-либо, кроме президента. В этом смысле Лужков изрядно проредил президентскую администрацию. Скорее всего, Севастьянов будет третьим, вслед за Кокошиным и Ястржембским. Но у него есть преимущество. Он дважды пострадал за симпатии к мэру столицы. К пониманию сложившейся ситуации Ельцина никто не подталкивал. Естественно, подлил масла в огонь щадящий режим работы президента, автором этой концепции выступал Юмашев. Ельцин физически окреп и, как всегда было в подобных случаях, потребовал установить на штанге больший вес, который прилюдно намерен взять. Ельцина хватит на два, в лучшем случае на три месяца. От себя не уйдешь. Затем непременно начнется очередное ухудшение самочувствия..
Чисто внешне смена администрации - шаг совершенно логичный и здравый. В связке с Примаковым должны работать совсем другие люди. Следует обратить внимание, что Ельцин ставит во главе администрации не просто военного, а пограничника. А рядом с ним еще один военный, из разведки, то есть люди, близкие пониманию Примакова по прежней его деятельности, и априори люди, уважаемые региональной властью, так как ранее представляли ведомство скорее закрытое, чем открытое, а значит, знающие о происходящих событиях несколько больше, чем лежит на поверхности. А тайна всегда рождает уважение страха. Не случайно первое же заявление нового главы администрации Николая Бордюжи было посвящено ближайшим встречам с губернаторами и недопустимости пренебрежения нормами исполнительской дисциплины.