Но кто находился слева от Розенвельда, кого тот держал под руку в качестве невесты? Корнелию Инскайп!

Другое наблюдение, еще более удивившее его, одновременно странное и потрясающее!

Скользя взглядом по лицам людей, стоявших полукругом, он внимательно рассмотрел пару, находившуюся справа от графа Розенвельда. Это была вторая пара, венчавшаяся сегодня в церкви.

С огромным трудом Майнарду удалось сдержать восклицание, едва не сорвавшееся с его уст, когда он признал Джулию Гирдвуд в качестве невесты и Ричарда Свинтона в качестве жениха!

Усилием воли Майнарду удалось сдержать свои чувства. В конце концов, это его не касалось, и он лишь пробормотал вполголоса:

— Бедная девочка! Есть в ней что-то благородное. Как жаль, что она отдает себя такому проходимцу, как Дик Свинтон!

Майнард знал только о некоторых обстоятельствах из жизни Дика Свинтона в прошлом. Капитан даже подозревать не мог, что бывший гвардеец в этот момент собирался оформить свое двоебрачие!

Это еще не свершилось. Это должно было произойти сию минуту. Поскольку Майнард наблюдал за священнодействием в полном молчании, он хорошо слышал, как священник задал торжественный вопрос, бывший частью церемонии бракосочетания:

— Я требую ответа и взываю к вам… если кто-либо из вас знает какое-либо обстоятельство, препятствующее законному соединению их в супружестве, он обязан сообщить об этом сейчас.

После этого воцарилась обычная в таких случаях тишина, но, в отличие от стандартной церемонии, она продолжалась недолго. Тишина эта была прервана репликой, что случается крайне редко! Голос принадлежал не невесте и не жениху, а третьему лицу, которое внезапно появилось на сцене!

Женщина, молодая и красивая, хорошо одетая, но с неистовым взглядом, в гневе, который выдавало каждое её движение, выскочила из-за колонны и торопливо приблизилась к алтарю! Её сопровождало двое мужчин, которые пришли сюда и действовали по её поручению.

— Если у них нет никакого препятствия, то у меня зато есть! — закричала она. — Препятствие, которое помешает им соединиться в супружестве. Я имею в виду эту пару! — добавила она, указывая на Свинтона и Джулию!

— На каком основании вы вмешиваетесь? — воскликнул в изумлении священник, как только он оправился он первого потрясения. — Говорите, женщина!

— На том основании, что этот человек уже женат. Он — мой муж, и он едва не стал моим убийцей, для того, чтобы… Сюда, мужчины! — скомандовала она, закончив объяснение и обратившись к сопровождавшим её двум полицейским в штатском. — Арестуйте этого джентльмена и будьте с ним осторожны. Это ваша работа.

Два представителя закона не стали задерживаться, чтобы изучить лист гербовой бумаги, который она передала священнику. Они уже были знакомы с этим документом, и прежде чем жених, собиравшийся совершить двоебрачие, успел сказать слово протеста, их крепкие руки легли на его плечи, и эти руки были готовы в случае сопротивления надеть на него наручники!

Он не сделал даже попытки сопротивления. Свинтон являл собой человека, потрясенного внезапным разоблачением — дрожащего с головы до пят, и его — дрожащего — блюстители закона вывели из церкви!

Нет слов, чтобы описать сцену, которую он с такой неохотой оставил. Идиллия красочного свадебного обряда, частью которого он являлся, была разрушена его вынужденным отъездом. Участники церемонии превратились в толпу беспорядочно говорящих мужчин и кричащих женщин.

Джулии Гирдвуд не было среди них. В самом начале инцидента, когда церемония была прервана взволнованной незванной гостьей, она поняла все. Некий внутренний голос, казалось, предупредил её о предстоящем скандале, и, подчиняясь этому инстинкту, она выскользнула из церкви и нашла убежище в экипаже, который вскоре возвратил её в дом невесты, в то время как «муж» её уехал совсем в другую сторону!

Новая свадебная церемония, с совсем другими лицами, вскоре возникла перед алтарем.

Эта церемония не была сорвана, и по её окончании капитан Майнард надел кольцо на палец Бланш Вернон, приветствовал её как свою законную жену и выслушал молебен, освятивший их союз!

Со всех сторон начались дружеские рукопожатия, поцелуи от симпатичных подружек невесты, затем раздался шелест шелковых платьев, когда они покидали церковь и садились в парадные экипажи, доставившие их к месту жительства тети в Кенсингтоне Гор!

В тот же вечер джентльмен отправился в Танбридж Веллс со своей леди, палец которой украшало простое золотое кольцо, недавно надетое. Им не было одиноко, хотя они занимали целый вагон. Они были самой счастливой парой в поезде!

ГЛАВА LXXXVI. НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СПУСТЯ

Со смешанными чувствами завершаем мы наше повествование. Некоторые из сцен, возможно, вызвали у читателя неприятные ощущения, в то время как другие, как можно надеяться, — удовольствие от прочитанного.

И с такими же чувствами мы вынуждены расстаться с главными фигурами романа, оставляя одних с сожалением, а других с радостью.

Есть такие из них, чья дальнейшая судьба не может не причинить боль. Прежде всего это касается Джулии Гирдвуд.

В нескольких словах можно сказать так: отвращение ко всему человечеству, решение никогда не выходить замуж — и, как следствие, судьба старой девы!

Она все еще живет одна, и кто знает, сможет ли она когда-нибудь полюбить? Если не сейчас, то, может быть, когда её мать покинет этот мир, оставив ей в наследство миллион долларов.

Но миссис Гирдвуд жива и говорит, что собирается прожить еще много лет!

Она бы вышла замуж сама, но она не может нарушить особый пункт завещания покойного владельца магазина, это обстоятельство сильнее её!

— Бедная Фан Свинтон!

Так сказали бы те сердобольные люди, кто видел её спустя шесть месяцев после памятной «свадьбы», проезжавшей через Парк в экипаже, запряженном парой превосходных хай-степперов note 36 , с кучером под зонтиком от солнца; причем все это — и кучер и лошади — оплачено отнюдь не её мужем.

И, возможно, нашлось бы гораздо меньше желающих сказать:

— Бедный Дик Свинтон!

Действительно, таких людей нашлось бы совсем немного, ибо бывший гвардеец предстал перед уголовным судом по обвинению не только в попытке двоеженства, но и в покушении на убийство!

Вскоре после того, как оба эти обвинения были без труда доказаны, он, с остриженными волосами, был препровожден в места не столь отдаленные!

«Другой граф» предстал перед тем же судом вместе со Свинтоном и был препровожден в те же места, но по некоторым другим обвинениям.

Благородная Геральдина Коэртия также предстала в свое время перед судом: она лишилась своих прекрасных длинных локонов потому, что переквалифицировалась с профессии «симпатичной наездницы» на менее уважаемое ремесло фальшивомонетчицы!

Однако прежде чем дошло до этого, прошло много времени, вполне достаточно, чтобы разорить немало молодых щёголей, и среди прочих Франка Скадамора, «лоха» на памятном ужине в Хаймаркет.

Сэр Роберт Коттрелл все еще живет, и он по-прежнему совершает свои великие амурные подвиги по самой дешевой цене.

Также живы господа Лукас и Спайлер, оба вернулись в Америку после европейского тура, и оба получили уже степень бакалавра.

Прежнего воздыхателя можно заметить ежедневно прогуливающимся по улицам Нью-Йорка, при этом он часто появляется поблизости от того самого дома на Пятом Авеню, где живет печальная Джулия.

Несмотря на повторные отказы, он все еще не потерял надежду утешить её и сменить её фамилию на свою!

Его тень, Спайлер, не был замечен рядом с ним, по крайней мере, на Пятом Авеню.

Корнелия Инскайп — звезда, которая могла бы привлечь его туда, — там более не живет. Дочь розничного торговца сувенирными сумочками давно уже сменила не только фамилию, но и местожительство. Её можно обнаружить среди состоятельных людей Австрии, если спросить графиню фон Розенвельд.