— Весьма благоразумно, — иронически похвалил его Майк.
— Я пришел сюда, — продолжил Фердинанд, — так как надеялся, что вы нашли уже какой-то след.
— И я его нашел, Каролат, но он ведет к вам.
— Я…я не вор, поверьте мне. Будьте уверены…
— Я уверен лишь в том, что до сих пор вы пытались наврать мне с три короба. Итак, где же драгоценности, Каролат?
— Нет у меня их! — почти взмолился Фердинанд.
— Скажите еще, что вы можете дать честное слово прусского принца, и я тут же расплачусь от умиления, — съязвил Штраух.
Неожиданно позади Фердинанда распахнулась дверь. Он обернулся и увидел Рэя Карлуччи. Непроизвольно у принца вырвался вздох облегчения. Появилась надежда, что шеф Си-ай-ди закончит этот мучительный допрос, объяснив исчезновение драгоценностей нелепым недоразумением, ибо в руке он держал бриллиантовый браслет — одну из вещей, пропавших из чемоданчика. Но американец проговорил гнусавым, надменным голосом:
— Каролат, а почему вы, собственно говоря, тайком сбежали в британский сектор? Неужели вы думаете, что сможете там спрятаться от нас?
Фердинанд вздрогнул всем телом.
— Я не сбежал, я лишь переехал на квартиру моей жены. А где я должен был оставаться? Из виллы вы меня вышвырнули, не мог же я вечно ютиться в мансарде, поэтому и вернулся в мою старую квартиру. То есть я там только прописался, чтобы получать продуктовые карточки, а живу у фройляйн Хербст.
Небрежным движением Карлуччи бросил браслет на письменный стол Штрауха.
— Ну что ж, во всяком случае там вы хранили какое-то время якобы исчезнувшие драгоценности. Этот браслет нам еще удалось отыскать.
Побагровев от гнева, Фердинанд в крайнем возбуждении вскочил.
— Это низость, да вы просто…
Штраух положил тяжелую руку ему на плечо и заставил снова сесть.
— Что я? — цинично спросил Карлуччи. — Не хотите ли вы сказать, что я сам принес туда браслет? Тогда обращаю ваше внимание на то, что в обыске принимал участие подполковник Счербинайн. Он видел, как я нашел браслет под диваном. Надеюсь, хотя бы против подполковника вы не будете выдвигать обвинений.
Теперь Фердинанд понял всю бесполезность усилий одолеть этот сговор. Обхватив голову руками, он не произнес больше ни слова.
— Так-то, — торжествующим тоном сказал Карлуччи. — Но я не воспользуюсь вашим молчаливым признанием. Поэтому все, что здесь было сказано, должно остаться между нами. Я не хотел бы, чтобы сын германского императорского семейства был публично заклеймен как вор. Идите домой и подумайте, как расхлебать всю эту историю. Нам будет достаточно, если вы письменно откажетесь от своего заявления в военную полицию и объясните, что драгоценности нашлись.
Это означало не что иное, как неприкрытый шантаж, с помощью которого надеялись навсегда заткнуть рот Фердинанду. Но в то мгновение он был готов смириться и уступить грубому нажиму.
В дело снова вмешалась Вера Хербст. Она помешала принцу забрать заявление из военной полиции и информировала берлинскую прессу об этой неприглядной истории. В тот же день она отправилась во Франкфурт-на-Одере, чтобы уговорить вдовствующую императрицу подать протест в американскую военную администрацию против действий Карлуччи. Но Гермина к тому времени была уже смертельно больна. Она перенесла апоплексический удар, и какие-либо волнения были ей противопоказаны. В Берлин Вера Хербст вернулась ни с чем. Ее опередила весть о смерти супруги последнего германского кайзера. Гермина умерла вечером в день отъезда Веры. Некоторые берлинские газеты поместили краткое сообщение о кончине вдовствующей императрицы. Однако более подробно они освещали историю кражи драгоценностей. Причем газеты не умолчали о том, что в деле были замешаны некоторые американские офицеры.
Секретная служба Си-ай-ди использовала, защищаясь от этих обвинений, многократно опробованную тактику. Вместо того чтобы обороняться, она перешла в наступление и обвинила Веру Хербст в убийстве Гермины по заданию ее сына. Один скандал пытались нейтрализовать еще большим скандалом.
Вера Хербст и Фердинанд были арестованы по подозрению в убийстве. Расследование дела опять было отдано в руки Майка Штрауха.
Штраух применил все средства, предназначенные для выколачивания признаний: многодневные допросы при свете мощных ламп, обещания, побои, наконец, оба подозреваемых были подвергнуты так называемому наркоанализу. Этот порицаемый в любом правовом государстве метод расследования был применен в американском военном госпитале в Лихтерфельде. Фердинанд и Вера получили инъекцию объемом в несколько кубических сантиметров пентотала. Этим способом их привели в состояние, при котором сознание как бы отключилось, но способность к реагированию сохранилась настолько, что они могли отвечать на поставленные вопросы. Эти вопросы задавал Майк Штраух. Однако он категорически отказал в присутствии на допросе в качестве свидетеля адвоката или врача с немецкой стороны.
Результаты этого противоправного допроса никогда не стали достоянием гласности, поскольку они неожиданно оказались обесцененными другим событием. Советские оккупационные власти во Франкфурте-на-Одере на основании заключения двух врачей: доктора Тири, который лечил Гермину в последние дни, и советского военного врача — издали бюллетень о причинах смерти покойной вдовствующей императрицы Гермины. Из него однозначно следовало, что смерть наступила в результате нарушения кровообращения, вызванного апоплексическим ударом.
Таким образом, смерть никоим образом не была вызвана каким-либо внешним воздействием.
В результате этого попытки Си-ай-ди представить Веру Хербст, а с ней и принца Фердинанда в качестве убийц, чтобы тем самым отвлечь внимание общественности от пропажи драгоценностей, потерпели крах. Пришлось освободить обоих из-под стражи.
После этого Фердинанд попал в клинику, так как наркологический метод допроса вызвал у него нервное потрясение. Едва впечатлительный Каролат стал поправляться, как у его больничной койки появился Майк Штраух с новым ордером на арест. И на этот раз быкоподобный следователь нашел наконец весьма веское основание, чтобы засадить Фердинанда за решетку на долгое время. Из картотеки, которую американцы завели на бывших членов фашистских организаций, стала известна многолетняя принадлежность Фердинанда к нацистской партии. Штраух очень быстро установил, что пасынок кайзера предусмотрительно умалчивал об этом во всех заполнявшихся во время допросов в Си-ай-ди анкетах. Правда, Фердинанд оспаривал свое членство, но карточка "Центра документации", которую показал ему Майк Штраух, неопровержимо свидетельствовала о том, что Фердинанд Шенайх-Каролат вступил в гитлеровскую партию 1 августа 1932 года. Номер его партийного билета был 1261.
Наконец-то Майк Штраух достиг цели. Он сумел сдать докучливого принца британским военным властям, под юрисдикцию которых Фердинанд подпадал по месту жительства и которые сразу же взяли его под стражу, обвиняя в сообщении неправильных данных в анкете. 30 сентября 1947 года британский военный суд приговорил принца Фердинанда Шенайх-Каролата к девяти месяцам тюрьмы.
Этих девяти месяцев, которые Фердинанд отбывал в берлинской тюрьме Тегель, было достаточно Си-ай-ди для того, чтобы замести все следы кражи драгоценностей, и ни одна полиция в мире не была уже в состоянии когда-либо отыскать бриллианты императрицы Гермины. Рэй Карлуччи, подполковник Счербинайн и их лихой детектив Майк Штраух были отосланы в Штаты, а все документальные свидетельства уничтожены.
Когда летом 1948 года Фердинанд вышел из тюрьмы и обратился с заявлением в немецкую полицию британского сектора Берлина, там лишь беспомощно пожали плечами. Какие могут быть шансы у немецких властей проникнуть в тайны Си-ай-ди? Это совершенно безнадежная затея. Заявление Фердинанда положили пылиться на полку.
Тем не менее Фердинанд, любовница которого, Вера Хербст, к тому времени эмигрировала в Южную Америку, рискнул предпринять последнюю попытку вернуть императорские бриллианты. Он написал письмо тогдашнему президенту США Гарри Трумэну: "Глубокоуважаемый господин президент! Покорнейше прошу извинить меня, Ваше превосходительство, за то, что я в минуту крайней нужды обращаюсь, преисполненный доверия, к Вам…" Затем принц на нескольких страницах пространно описал историю исчезновения фамильных драгоценностей и свои впечатления от контактов с представителями американской секретной службы и завершил письмо следующей просьбой: "Моя последняя надежда, Ваше превосходительство, поскольку все прочие инстанции оказались не в состоянии мне помочь, на Вас, и не в последнюю очередь потому, что я знаю, какое большое внимание американское правительство уделяет защите прав и свободе личности".