Кажется, действительно звонок не работает, этажом он вроде не ошибся, дверь железная, хотя такие почти у всех. Плохо, что темно, номера квартиры не видно.
Григорий Борисович попытался вспомнить, работал ли звонок прошлый раз, но так и не вспомнил. Жаль, что дом ещё не телефонизирован, скоро у Васи дома телефон включат, тогда можно будет звонить. Он сильно постучал в дверь. Подождал немного, ещё постучал. Кажется, дома никого нет. Что делать? Постоял ещё, постучал. Уже обратно идти собрался, как вдруг за дверью послышались шаги, она приоткрылась и в щёлке показалась Васина мама, Марина Николаевна. На лестничной площадке темно, ничего не видно.
- Кто это? - спросила она.
- Это Григорий Борисович, классный руководитель вашего сына.
- А, Григорий Борисович, проходите, - и открыла дверь, не сказать, что очень рада.
Григорий Борисович вошёл в довольно просторную прихожую. Обстановка довольно приличная, не бичёвская, как у некоторых других учеников, чувствуется достаток.
- Что случилось с Васей, он заболел?
- А что, он опять в школу не ходит? Вот з...ц, - впрочем, тон почти равнодушный, - проходите в комнату.
Григорий Борисович разделся, снял сапоги и прошёл в комнату. В комнате накурено.
В углу сидит сожитель Васиной мамы Виталий. Он примерно одних лет с Григорием Борисовичем, очень похож на "нового русского", как их изображают на карикатурах, хотя скорее просто подражает этому роду людей: "новые русские" в таких домах не живут. Раза в два шире учителя, с брюшком, короткая стрижка, лицо нахальное довольно. Он увлеченно смотрит видеомагнитофон, какой-то боевик. Он поприветствовал учителя:
- Здорово, Борисыч, дай пять!
Он вообще со всеми так разговаривает, трудно понять, трезвый он или выпивши, Скорей всего рюмочку-другую после работы пропустил. Григорию Борисовичу неприятен такой тон, но он, стараясь не уронить своего достоинства пожал протянутую руку. Впрочем, разговаривать он собирается с матерью. Маме Васиной чуть за тридцать, на вид, пожалуй, и меньше. Григорий Борисович её заметно старше. Одета она довольно легкомысленно, хоть сейчас на урок в десятый класс, да вдобавок, по крайней мере учителю так показалось, тоже слегка под градусом.
- Марина Николаевна, Вася уже неделю не появляется в школе, надо что-то делать.
Вот сейчас он где?
- Со Светкой своей гуляет, дело молодое, - ухмыльнулся Виталий.
- А когда он вернётся? Мне надо с ним поговорить.
- А кто его знает, когда, может часам к двенадцати, а может и к утру...
- И вы так спокойно об этом говорите?
- Слушай, Борисыч, давай поговорим по-мужски, - сказал Виталий, отвлекаясь от фильма. Он закурил дорогую американскую сигарету, предложил Григорию Борисовичу, тот отказался, но Марина Николаевна тоже закурила.
- Может по рюмашке пропустим для разговора, Маринка, сообрази на стол.
- Да нет, ничего не надо, да и вообще, я при исполнении, - отказывался Григорий Борисович.
- При исполнении даже мусора пьют, - рассмеялся Виталий.
Между тем Марина поставила на стол три рюмки, нарезала хлеба, колбасы, достала маринованные помидоры, ещё чего-то...
- Что пить будем, водку или коньяк? - спросила она.
- Борисыч, ты что предпочитаешь? - спросил Виталий и не дождавшись ответа сказал, - давай коньяк, по культурному.
Григорий Борисович попробовал опять сказать, что пить ничего не будет, но на столе появилась уже бутылка начатая армянского коньяка. Марина принесла чай.
Григорию Борисовичу тяжко было смотреть на колбасу, которую он давно уже не ел.
Он с трудом удерживался от того, чтобы не зацепить вилкой кусок и отправить в рот. Он уже чувствовал её вкус, и это было невыносимо... Виталий разлил по рюмкам коньяк и сказал:
- Ну, давайте выпьем за всё хорошее. Да ты, Борисыч, ешь, не стесняйся, голодный небось!
- Я пить не буду, - твердо сказал учитель, и хозяева поняли, что уговаривать бесполезно, сами они уже выпили.
От запаха колбасы кружилась голова, но учитель знал, что скорее согласится на голодную смерть, чем возьмёт кусок в этом доме.
- Так вот, что я хочу сказать, - продолжал Виталий жуя колбасу, - чего вы к парню привязались? Он мне хоть и не родной, но как сын, - проговорил он с большим чувством, казалось, что он пустит слезу, - хороший мужик растёт. Ну не хочет он в школе учиться, хватит с него грамоты, да и на х... она ему, извини меня, я по-простому. Вот ты образованный, а сколько ты в месяц бабок домой приносишь? Молчишь. Ни х: не приносишь! Так на х: учиться? Не ходит он в школу и гоните его пинком под ж...! Без учения проживёт. Ему скоро шестнадцать исполнится, я его на работу к себе в фирму пристрою, сначала грузчиком, потом выучится на шофёра, да он уже умеет неплохо тачку водить. А там может и к коммерции талант откроется...
Марина слушала мужа, было видно, что она его очень уважает.
- Посмотри, мы живём красиво, у нас всё есть, - разглагольствовал Виталий, - телек крутой, видак, приставка игровая, скоро компьютер купим, пусть Васька играет, вот мебель новую недавно купили, тачка классная. На днях телефон ставим, звони! Васька ни в чём отказу не знает, а вы его конкретно задолбали в своей школе...
- Но позвольте, он уже три раза в милицию попадал, последний раз чуть уголовное дело не завели, когда они прохожего избили...
- Да по молодости всё это, по глупости, я и сам бывало...
- ... да он так в тюрьму попадёт, пропадёт парнишка.
- Парни-ишка! Да он мужик уже, здоровый мужик, баба у него есть, понял! В тюрьму попадёт! Ну и что? Подумаешь, испугал. Да я по малолетству сам три года отсидел, - и Виталий с гордостью показал наколку, - это тоже жизненная школа, как и армия. Вася себя и там поставит, не в шестерках будет, а в авторитете. Вот ты, Борисыч, идёшь сейчас вечером по улице, небось боишься... А Васька никого не боится, а его все боятся...
- Если завтра Вася не придёт в школу, то мне придётся написать докладную директору, вы уже с ним дело будете иметь.
- Ну ладно, Григорий Борисович, завтра он придёт. Пусть уж доходит девятый класс. Мы ему п... дадим, извините я по-простому, по-русски, сказала Марина Николаевна.
Тут уж он не выдержал:
- Да вы что, без мата совсем уже не можете?
- Да ты, Борисыч, не русский, что ли? Такой интеллигент, что при тебе и по-русски слово не скажешь:
- Да что это вы заладили, всё "по-русски" да "по-русски"! Да какие вы русские!
Вы только позорите русских и русский язык! Я сам русский: - от волнения ком в горле, - Да вы хоть Пушкина читали?..
- Да ты не горячись, Борисыч, - примирительно сказал Виталий, - мы люди простые, да ты телевизор посмотри, газеты почитай, книги, там ещё покруче выражаются. Вот вчера из Думы репортаж был:, - говорил он в прихожей, когда учитель уже одевался, - :Ваську я сам завтра в школу отправлю. А Пушкина я знаю, я ведь в зоне десять классов как ни как закончил, а потом ещё техникум. "Люблю грозу в начале мая:"
На этом разговор и закончился. Григорий Борисович оделся, и вышел, попрощавшись с хозяевами, которые продолжали застолье. Выходя из квартиры посмотрел на часы:
20 часов 36 минут.
Теперь по лестнице вниз, на четвёртом этаже, проходя мимо компании, чуть не наступил на парочку, которую в темноте не заметил, и они так увлечённо целовались, что его не заметили. Услышал сзади девичий голосок:
- Это учитель математики девятого "Б".
Навстречу поднимается кто-то с большой собакой. Этот барбос посерьёзней предыдущего, на Григория Борисовича так рявкнул и бросился было, да хозяйка его с трудом оттащила, со словами:
- Ах ты б...!
Как приятно после накуренной комнаты оказаться на свежем воздухе, рабочий день закончен! Не очень удачно, правда, но закончен. Что с этим Васей делать? До конца девятого класса ещё полгода. Может за это время он ни разу не попадётся в милицию? На этом всё и закончится. Хотя, вряд ли. Шесть месяцев - очень много...