XI Продолжение следует
Грохот заполонил улицы, жители могли видеть, как на них надвигаются клубы пыли, сопровождаемые всплесками огня. Люди выглядывали из окон, машины неистово ревели и мигали фарами, но никто не собирался их унимать. Какой-то ребёнок заплакал и побежал к маме, которая ничем не могла его успокоить. Через мгновение к воющим машинам присоединилось несколько сирен. Приехали пожарные, санитары и милиция, но вряд ли кто-нибудь выжил в этом…
Из ближайших домов было видно как недавно построенный небоскрёб падал как детская крепость из кубиков. Мощный взрыв у основания подкосил и переломил его, заставив завалиться набок, чудом не задев жилых построек.
В этот момент Лёша и его тёзка шли из разных мест к одной судьбе.
XII Сессия
Экзамен длился уже два часа. С перерывом в десять-пятнадцать минут студенты подходили к лобному месту. Дрожа и немного похрюкивая, они дрожащей рукой тянули билет. Сдавали матан.
Вопросы были не очень сложные, да и примеры тоже особой сложностью не отличались, некоторые из них можно было найти в лекциях, но преподаватель, а это была женщина, была очень своенравна. Начнём с того, что она была очень злопамятна и обладала хорошим слухом, что позволяло ей слышать все разговоры, проводимые у неё за спиной. К тому же она очень щепетильно относилась к внешнему виду как своему, так и своих студентов. Поэтому боже упаси было появиться у неё на лекциях в грязной рубашке или мятых штанах, а уж вообще не появившись, можно было привлечь к себе её гнев, который она сначала выместит на всех присутствующих, затем неделю будет пилить провинившегося, а потом и на экзамене начнёт заваливать.
В общем, на её экзамене, который, кстати, был предпоследним, а потом в понимании студентов начиналось лето, все сидели в строгих костюмах и галстуках. Достать шпаргалку было нереально, но умельцы всё же находились.
— Ну и что это такое? — боковым ухом услышал Максим голос Александры Александровны, преподавательницы матана в их группе, — Кто это такая, Марковна? Моя фамилия Маркова!!!
Мда, не повезло пареньку, написавшему неправильно фамилию. Осознавая этот факт, по аудитории прошёлся тихий гомон. Был ещё один фактор, заставляющий Маркову выходить из себя — в их группе совсем не было особей женского пола. Это, в некотором роде, уязвляло её. При любой возможности она начинала расхваливать преимущества женского пола перед мужским. В этой ситуации тому, на кого обрушился поток этих доказательств, предстояло лишь кивать головой и изредка поддакивать.
Но, в целом она неплохо преподавала, чувствовалось, что она знает своё дело. И, если б не эти её периодические придирки, могла бы стать в глазах студентов и прочей общественности хорошим человеком.
Однажды случилось, что она ушла и неделю отказывалась преподавать из-за того, что один студент позволил себе негромко сказать матом, когда уронил вдребезги мобильник.
Однако имелись методы обхода и ублажения такой натуры. Эти методы заключались в постоянной лести и поддержании всех её взглядов, чем некоторые и пользовались. В основном всё зависело от её настроения. Если настроение хорошее — можно подлизываться, но из плохого настроения её ещё никто не выводил, ибо в этом состоянии она может убить.
— Ну ладно, на переэкзаменовку, — отрезала она, передав очередному незадачливому студенту зачётку. — Так-с, кто у нас там следующий?.. Нестарый!
Максим вздрогнул ногами, но внешне остался спокойным как слон. Легко смахнув под лавку соседа свои шпаргалки и взяв в руки исписанные бумажки с драгоценными ответами, он направился к большому пластиковому столу, замаскированному под дубовый. Там его и призвали к ответу.
Стул был не очень удобным, но на экзамене не обращаешь внимания на удобство, ибо на мягком стуле обычно сидит преподаватель и никому его не отдаёт. Стол был тоже не очень удобным, весь в выбоинах и разрезах, но сейчас на нём писать не следовало.
— Ну-с, Нестарый, прошу до нашего шалашу, отвечайте.
Тут началась пятнадцатиминутная беседа на тему, указанную в билетах, постепенно перешедшая в разговор о недавних событиях в мире вообще и в институте в частности. Александра Александровна в какой-то момент перевела течение разговора в своё русло и вновь заговорила о том, как плохо, что в их группе нет ни одной нормальной девушки, а одни только парни, и как было бы хорошо, если бы были девушки.
Максим согласился, а что ему оставалось делать. Он уже немного расслабился, поняв, что тройка ему обеспечена. Маркова уже, чуть было, не расплакалась, но быстро взяла себя в руки. Наступило молчание.
— Вот что, — нарушила она его, — сделаем так: ты вышивать умеешь?
— Немного, — слегка обалдев, сказал Максим. — Было дело, вышил кораблик.
— Так вот, у меня сейчас экзамен, но через два часа он закончится. Так вот, ты за это время должен принести мне эту вышивку. Я оценю и, если понравится, поставлю тебе отлично в зачётку. А теперь иди, я и так уже задержалась.
Максим слабо кивнул и молча вышел. В голове закрутилась мысль: чего она потребовала? И как это пожелание, вернее угрозу, выполнить, ведь он совсем не умел вышивать. Лишь в глубоком детстве вместе его и его сестру нянька хотела научить вышивать, да так и не научила даже правильно иголку держать. Максим тогда больно укололся и решил, что не царское это дело — вышивать.
А сейчас он стоял за дверью большой двухэтажной аудитории, из которой его послали принести вышивку, иначе смерть с зачёткой в руках. Если не хуже. Хотя, хуже смерти ничего нет, а смерти никому не избежать, можно лишь ненадолго оттянуть. Но встречать эту самую смерть не хотелось, ибо не хотелось умирать молодым.
Положение было отчаянным — за окном было воскресение, все магазины позакрывались на выходные. В его голову закралась мысль о подставе, что кто-то, кому он немного испортил жизнь в далёком прошлом, решил теперь вернуться и нагадить. Но никого такого подлого в голову не лезло. Не о мести этому мистеру Х надо было думать, а о том, кто умеет вышивать. И, опять же, никого подходящего под этот образ в голову не лезло.
В глубоких раздумьях, почти отчаявшись, он вышел на улицу. Светало. Что-то поздно в этот день солнце встало. Очень поздно, учитывая, что было около одиннадцати утра. Он посмотрел на яркий оранжевый диск и прислушался к своему животу. Живот недовольно заворчал и сообщил, что неплохо бы отобедать. Максим зевнул и, глубоко задумавшись, поплёлся к ларьку с воблой и сухариками.
Как истинный студент, а Максим представлял из себя породу именно истинного студента, он постоянно хотел спать и есть, даже если проспал сутки и, проснувшись, сожрал курицу, молодого поросёнка, буханку хлеба и ещё килограмм пять всяческой пищи, запив это пятью литрами пива с газировкой.
Но дорога к ларьку была долгой, поэтому он решил не идти туда, и просто пошёл вперёд. Навстречу ему шли две девушки. Как истинный джентльмен, Максим не замедлил причесаться и освежить и без того свежее дыхание какой-то белой фигнёй из кармана. Девушки, как ему показалось, обратили на него внимание, ибо слегка засуетились, начав переговариваться и перешёптываться.
— Анжел, смотри какой мальчик. Ничего себе.
— Хм. Ну что ж, поехали.
Две противоположности двигались друг на друга, столкновения было не избежать. По мере приближения его лицо расплывалось в белозубой улыбке, обнажая накачанные дёсны. Девушки тоже не преминули загадочно улыбнуться. И вот они сошлись, остановившись одновременно. Все трое стояли и улыбались, никто не решался заговорить первым. Наконец, одна из девушек, та, что повыше ростом с короткими каштановыми волосами, с ковбойской курткой на плечах, открыла рот, дабы сказать слово, но Максим предугадал этот манёвр и опередил её.
— Хай! Вышивать умеешь? — не переставая улыбаться, скороговоркой спросил он у неё.
У девушки, что была пониже ростом, чуть не выпала сумочка. Да и сама она чуть не упала. Потому что наступила на шнурок собственных кед. Однако та, к которой был обращён вопрос, не испугалась и с достоинством настоящей леди приняла вызов грудью.