А романтик Кэлверт как-то никогда об этом не задумывался.

– Его, конечно, убили, – на всякий случай констатировал адмирал.

– Да.

– Каким образом?

– У него переломлены шейные позвонки.

– Переломлены? У такого тренированного человека, как Дэвис?

– Я знаю малого, который делает это одним движением рук. Это Квист. Он убил Бейкера, Дельмонта и чуть не убил меня.

– Да… Я понимаю… Послушайте, Кэлверт, я прошу, нет, я приказываю вам найти этого человека. Вы должны поставить перед собой эту цель. Средство можете выбирать по вашему усмотрению. – Юридическое мировоззрение деда Артура прогрессировало, и явно не в сторону непреклонного следования принципу презумпции невиновности. – Кэлверт, вы можете реконструировать происшедшие здесь события?

– Конечно, адмирал.

Вот так всегда. «Неоценим в безнадежных ситуациях». Оракул Кэлверт, на выход!

– Наши, а вернее, судя по вашей любви к Ставракису, ваши друзья прибыли на борт «Огненного креста» сегодня утром, вскоре после моего отплытия. Наверное, они любят поспать, иначе мое путешествие могло бы не состояться. Каким-то образом они обезвредили Дэвиса и держали его целый день в качестве пленника. Это, кстати, объясняет тот факт, что в полдень он не вышел на связь с вами. Когда вы появились на борту, Дэвис был еще жив. Кстати, может быть, они даже не оставили с ним охрану, просто хорошо связали, забили кляпом рот и заперли. Но вы не могли этого знать, адмирал, поскольку лодка пришельцев ушла обратно на «Шангри-Ла», не могла же она оставаться тут целый день.

– Спасибо, Кэлверт, но я не нуждаюсь в адвокатах. – В голосе деда Артура все же сквозила горечь.

– Простите. Через час или два после вашего отплытия с «Огненного креста» Стикс и его компания привезли с «охоты» приятное сообщение о моей смерти. Одновременно это был смертный приговор Дэвису. Я уверен, в роли палача выступил Квист. Почему именно он и именно таким образом? Выстрел могли услышать в порту. Удар ножом – способ малогигиеничный. Затопить корабль вместе со связанным Дэвисом они могли, только когда кончится прилив – после полуночи, а мало ли что случится до того времени… Кроме того, я считаю, что Квист действовал так, а не иначе еще и по некоторым причинам субъективного свойства. Я уверен, что он – импульсивный убийца, маньяк, психопат – называйте как хотите. Ему доставляет удовольствие сама возможность убивать.

– Да, – подтвердил дед Артур спокойным голосом, – все было именно так. Потом они стали искать место, куда спрятать труп, и подумали о нашем фальшивом моторе. Все содержимое они выбросили в море или забрали с собой, а Дэвиса… – Он прервал монолог, на секунду задумался и вдруг завизжал. Я никогда не думал, что его стариковское горло способно быть источником такой рулады. – Но каким образом, черт возьми, они узнали, что это был не настоящий мотор?! Прошу вас ответить! – Тут он резко понизил тон и заговорил почти шепотом: – Что это, Кэлверт, предательство или преступный просчет?

– Надеюсь, второе, адмирал. Это преступный просчет. Мой просчет. Я понял это только теперь. Если бы эта мысль пришла мне в голову раньше, возможно, Дэвис был бы жив. Я ведь знал все с самого начала, но не сумел предвидеть, а вернее, попросту понять. Когда лжетаможенники прочесывали корабль, я сразу же подумал, что они нашли то, что их интересовало, именно в машинном отделении. До этого они рассматривали каждую мелочь сквозь увеличительное стекло, даже аккумуляторы, а после проводили осмотр небрежно и быстро. Дэвис пытался обратить мое внимание на то, что главным для них были аккумуляторы. Но я имел слишком высокое мнение о себе, чтобы выслушивать чьи-либо советы. Прошу вас, адмирал, возьмите фонарь и приглядитесь к аккумуляторам.

Дед Артур одарил меня ледяным взглядом. Лучше бы я искупался в бассейне с жидким гелием. Приняв из моих рук фонарь, он несколько минут рассматривал аккумуляторы, после чего выпрямился с недоуменным видом.

– Не вижу ничего особенного.

– Томмас – так зовут одного из лжетаможенников – был более наблюдательным, а возможно, имел перед вами преимущество: он ведь знал, что искать. Он хотел найти мощный радиопередатчик, а не аппарат небольшого радиуса действия, который стоял у нас в рубке. Он искал на аккумуляторах следы присоединения толстого силового кабеля. Чаще всего это делают с помощью специальных пружинных зажимов. Их еще называют «крокодилы», потому что их зубцы остры, как зубы аллигатора.

Дед Артур чертыхнулся и снова склонился над аккумуляторами. Теперь ему хватило несколько секунд.

– Вы правы, Кэлверт. – Лед в его взгляде растаял, осталась только горечь.

В этот момент у меня в мозгу словно щелкнул выключатель, а вернее, включатель, потому что все события последнего дня вдруг выстроились в моем сознании в единую логическую и, к сожалению, безальтернативную цепь моих взаимосвязанных ошибок.

Теперь взвизгнул я, с успехом доказывая, что по молодости лет мои голосовые связки действуют куда лучше адмиральских:

– Так они с самого начала знали все! Они были в курсе все, вы понимаете, всех моих планов! Они знали, что Дэвис на рассвете будет на борту один и что вертолет доставит меня на пляж в сумерки. Достаточно было чьего-то подтверждения с озера Гурон, и они приняли решение уничтожить вертолет. А эти разбитые передатчики и поврежденный телефон?! Это же приманка! Они хотели, чтобы мы поверили, что передатчик остался только у нас. И мы клюнули, как последние идиоты! Ведь с самого начала было все ясно!..

– Вы очень громко говорите, – прервал мою тираду дед Артур. – Кроме того, ход ваших размышлений, если это вообще можно назвать размышлениями, лишен какой бы то ни было логики.

– Помните, я говорил вам, что, когда мы с Дэвисом гостили на «Шангри-Ла», здесь, на «Огненном кресте», была ответная делегация? К сожалению, я не понял тогда, зачем они нас посетили…

– Я прошу не утруждать себя новыми доказательствами того, что я менее наблюдателен и сообразителен, чем вы. Я уважаю вашу компетентность, Кэлверт. Продолжайте.

В иное время я не преминул бы съязвить по этому поводу. Но не сейчас.

– А ведь все было примитивно просто, – продолжал я. – Они сошли в машинное отделение и детально все обыскали. Естественно, их внимание привлекли четыре неокрашенных винта на правом моторе, тем более что на левом краска на таких же винтах была нетронута. Потом они подняли кожух и подключили к выходу радиостанции небольшой передатчик, который спрятали за аккумуляторами. Они прекрасно знали, какую работу предстоит выполнить, и привезли с собой все необходимые инструменты и детали. Потом им оставалось только сидеть с сигаретой и стаканчиком виски в мягком кресле и, слушая все наши разговоры, корректировать планы своих действий. Видите, адмирал, они бережливые, рачительные люди. Ведь могли уничтожить радиостанцию, за борт выбросить. А они пожалели дорогостоящую аппаратуру. Впрочем, я думаю, их не слишком интересовал бюджет вашей организации, адмирал. Просто, если бы они лишили нас радиостанции, мы бы искали и нашли другой способ связи. А так – мы сами информировали их обо всем. Я думаю, даже сэру Ставракису не часто удается получать информацию раньше службы новостей Би-Би-Си.

При воспоминании о тонущей «Мэри Роз» дед Артур поморщился. Блестяще проведенная акция теперь выглядела сокрушительным провалом.

– Ну хорошо, – переменил он тему. – А почему же тогда они сами уничтожили свое преимущество, спрятав сюда… – Он указал на корпус мотора.

– Зачем им было преимущество после полной и окончательной победы? – ответил я, чувствуя, как усталость снова наваливается на мои плечи. – Меня расстреляли и утопили, Дэвис был задушен…

– Да-да, конечно. Какая жуткая история! – Он снял монокль и потер веки. – Значит, теперь они знают, что попытавшись запросить помощь, мы найдем труп Дэвиса, а значит… Кэлверт, теперь я понимаю вашу мысль насчет страхового полиса. Даже если они невысокого мнения о наших дедуктивных способностях, мы – свидетели. Они не успокоятся, пока мы живы! Тем более что ставка в этой игре – миллионы фунтов! Что вы думаете об этом, Кэлверт?