Они легко и приятно поужинали в «Тропикане» на улице Сейфуллина, много говорили о своем совместном будущем, о его новой позиции на работе, которая давала ему больше свободы и больше денег – и все тревожные мысли исчезли. Мало того, в какой-то момент его чувства настолько вдруг обострились, что возникло доселе неведомое состояние абсолютной ясности и чистоты сознания. Окружающий мир словно расцвел новыми необычными красками – в уличном шуме, в свете фонарей, в запахах – везде появились нюансы, едва различимые и неповторимые.

Сергей, конечно, даже не подозревал о том, что испытывает то редкостное откровение, которое бывает только перед внезапной смертью. Еще древние римляне подметили, что перед тем как нанести человеку сокрушительный удар, судьба дает ему несколько минут на подведение итогов, обставляя эти мгновения с божественным вкусом. Действительно, обстановка для этого была выбрана безупречно: в салоне звучала «Вела машину всю ночь», сбоку белели ноги любимой женщины и плавно покачивалась красная стрелка тахометра.

Сергей, никогда серьезно не упражнявшийся в наркотиках, если не брать в расчет студенческие эксперименты с планом, воспринимал это состояние души просто как результат хорошего настроения и хорошо спланированных обстоятельств. Никаких итогов подводить он не собирался, впереди еще была целая жизнь, а не глухая черная стена.

Паркуясь во дворе небольшого коттеджного городка, где Марат жил со своим отцом, они увидели машину его начальника – водитель уже запустил двигатель и медленно сдавал свой «Rexton» назад, к воротам. Охранник заметил гостей и открыл двери. Едва они успели войти в предбанник, как шумная веселая толпа людей высыпала навстречу, дыша алкоголем и духами.

– Серега! – кто-то отделился от толпы и протянул руку в приветствии.

– А, привет, Нурик!

Они поздоровались, коснувшись друг друга плечами.

– Что так поздно? Мы уже уходим...

Супруга Нурика, совсем пьяненькая, полезла обниматься с ними:

– Ой, ребята! Мы вас ждали-ждали, а вас нет и нет!

– Ну, как там Марат, жив еще? – Сергей протолкнул Таню вперед, опасаясь, что толпа унесет ее на выход.

– Да, жив, куда он денется! Еще не нажравшись! Тебя ждет.

Нурик, владелец крупнейшего алматинского издательства «Семиречье», уже заметно покачивался от принятого. Он посмотрел куда-то через плечо Сергея и беспорядочно замахал руками – наверное, подавал знак водителю служебки. На том и расстались.

– Какой же он неприятный человек, этот Нурик, – ворчала Татьяна, когда они поднимались на второй этаж. – Как Марат работает с такими людьми? Ведь у него глаза волчьи!

Сергей снисходительно улыбался в ответ, все еще находясь во власти эйфории. Сегодня он особенно остро чувствовал вкус к жизни, такой сложной и полной противоречий. Представить только: его брат сошел с ума, а он спокойно идет к своему лучшему другу. Вскоре они отправят своих женщин по домам, и рванут на дачу к Марату, в его маленький домик на самой вершине Коктобе. Прихватят с собой Малого. Будут гонять шары по старому бильярду, потягивать скотч. Потом пойдут разговоры о политике, о бабах, о жизни вообще, черт возьми. А потом Сергей расскажет им о Мишке, и они крепко будут думать и решать, как же спасти его брата.

– Привет, блин! – раздается сверху голос Марата. – Танюха, я все слышал! Не надо ругать моего начальника!

Он стоит на лестничной площадке, в руках пепельница, за ухом сигарета.

– Это тебе! – протягивает Сергей подарок.

Марат вертит в руках коробочку.

– Что это?

– Да хрен его знает, запонки какие-то... Танька покупала.

– Вот, гад! – тычет его в бок подруга, а он лишь смеется.

– Спасибо! – Марат прячет подарок в задний карман джинсов. – Ну что, пошли!

Весь первый этаж дома был отдан под торжество. По периметру, за столиками располагались гости. Марат провел их к своему отцу, постаревшему сельскому врачу, специально приехавшему из Талдыкургана. Было заметно, что аксакалу было неловко и неуютно среди всех этих разобщенных компашек, сидевших каждая за своим столиком. В полутемном помещении, где мерцают цветные светильники, и пахнет парафином, он похож был на нелепого старого ворона, случайно залетевшего в комнату. Мать Марата умерла три года назад от рака, и старик сильно сдал с тех пор, как потерял супругу. Он начал прихрамывать, в голосе появилось характерное старческое дребезжание – предвестник стремительного и необратимого упадка жизненных сил.

Отец засуетился и приволок для гостей пару стульев, усадив их в самом центре торжества, рядом с огромным, на половину растерзанным тортом. Приветствуя гостей, Сергей вдруг поймал себя на том, что по расположению столиков можно проследить жизненный путь своего друга. Например, в самом дальнем углу тренькал на гитаре Малой, их одноклассник, самый близкий друг детства. Они всегда вместе, втроем: Мара, Серый и Малой. Рядом, прижавшись щекой к Малому, сидит его половинка Аленка, румяная от уже выпитого спиртного. За ними оживленно о чем-то беседует парочка сотрудников газеты «Отан», где Марат когда-то взял свой жизненный старт, работая собственным корреспондентом. Его бывший шеф, грузный лысеющий человек в костюме-тройке, распивает что-то похожее на мартини со своей высокой смуглой секретаршей. В углу, прямо на голом полу сидит известный в городе фотограф Бакыт, он настраивает караоке. Вместе с ним Марат долго проработал в Москве и Киеве, пока не вернулся обратно в Алматы, оперившись и набравшись связей.

Далее они миновали нестройные и нетрезвые ряды коллег из Минсвязи, где Марат числится экспертом по развитию средств массовой информации. Затем прошли сквозь развалы притихших и подуставших знакомых из индийского посольства, где он долго и усердно подрабатывал в пресс-службе переводчиком хинди, сразу после окончания института.

Пока опоздавшие гости вели вежливый разговор с отцом, Марат удалился в спальню. Столы обслуживала команда из хорошо известной в городе фирмы «Блютейбл сервис». К ним немедленно подошла дама в синей униформе и наполнила бокалы вином.

Марат вскоре появился из комнаты, ведя под руку миниатюрную женщину в легком снежно-белом полушубке. Не спеша, играя на публику, он помог ей разоблачиться, сняв с ее плеча безумно дорогой фетиш.