Я уже ощущал легкое головокружение, сладковатый запах вперемешку с гарью окутывал голову, проникал в мозг. Ежона дернулась, словно в конвульсии и тяжело поднялась в воздух. Тут нам открылась чудовищная картина: полукругом впереди рассекал небо черный дым. Оглянувшись, я с ужасом обнаружил такую же картину позади нас, только немного дальше.

Дракон поднимался все выше, но ветер успевал доносить до нас черных сладкий дым. В какой-то момент я обнаружил, что с наслаждением впиваюсь в голубой панцирь ногтями, любуясь оставленными вмятинами. Я слышал, как поем мой меч, как зовет меня, просится на свободу. Но я не слушал его, не потому что понимал всю опасность, а потому что у меня было более увлекательное занятие: еще несколько вмятин и на панцире Эжоны будет написано мое имя…

Черный туман, удушающий сладостью смерти, подрагивающее тело дракона, песни древних битв и горящие безумием глаза Нарвэ, медленно подбирающейся ко мне с жестокий оскалом на красивом лице…

Внезапно все кончилось. Вместе с воздухом. Девушка схватила себя за горло, оставив свои попытки добраться до меня. Лицо её слегка посинело. И хоть мне тоже не хватало воздуха, голова прояснилась и я с благодарностью погладил измятый хребет дракона. Создав критическую ситуацию, дракон добилась возвращения рассудка в наши измученные тела.

Над головой простиралось темное небо, под нами очень далеко белели облака. Я привык к разреженному воздуху, живя в горах, а вот эльфам приходилось очень туго: они хрипели, распластавшись на броне дракона, и цветом едва отличались от её пластин.

Почуяв неладное, Эжона устремилась к земле. Когда мы опустились до уровня облаков, дышать стало значительно легче. Эльфы стали приходить в себя, а Эрлиниэль подал первый признак жизни с момента выхода из черного тумана.

Я виновато поглядел на творение своих рук: искореженный хребет драконихи, а потом вспомнил лицо Нарвэ. Передернувшись, я задумался, что же в действительности входило в планы девушки? Эльфийка старательно избегала моего взгляда.

Эжона летела очень осторожно, ровно, уже и не думая красоваться перед мужем. Она постоянно оглядывалась на его чуть подрагивающую фигуру, явно страшно беспокоясь. Собравшись с духом, я переполз к эльфу и помог ему приподняться.

– Так кружится голова, - прошептал парень белыми губами.

– Это от недостатка воздуха, - приободрил я его. - Скоро пройдет.

– Это от отравления, - возразила Нарвэ, по-прежнему не глядя на меня. - Но пройдет, это точно.

– Вы видели, что огонь почти равномерно окружал нас? - волнуясь, спросил я у эльфов. Оба уставились на меня с недоумением. - Словно живой, загонял в ловушку, сужал хватку…

– Нет, но я склоняюсь поверить тебе, - глаза Эрлиниэля беспокойно сверкали. - Я чуял, что Эжона хотела меня предупредить. Она поняла в чем дело и поспешила на помощь, бросив добычу. Но я не смог сразу понять, в чем дело и мы чуть не попались.

– Бросила добычу, - тихо повторила Нарвэ. - Дракон почти без сил. Боюсь, что из одной опасности мы попали в другую. Сохранив разум, мы рискуем разбиться.

– Ну, может все обойдется, - попытался успокоить я сам себя.

Но дракониха летела рывками, часто зависая и проваливаясь вниз. Темнота ночи не давала оценить насколько близко мы к земле. На замерзшем лице я почувствовал мокрую дрянь…

– Дождь, - констатировала Нарвэ.

Я хмыкнул: до полного счастья добавить молнию и наши, уже успевшие промокнуть до нитки, тела можно будет идентифицировать только по остаточному рисунку магии, исходящему от одинаково-черного пепла на земле.

– Тьма! - в сердцах произнесла Нарвэ, я вздрогнул и непонимающе уставился на девушку. - Мы над городом.

Я глянул вниз и успел заметить неясное мельчешенье световых пятен, как Эжона завалилась на бок и ухнула вниз, закручиваясь по оси.

Я заорал, вцепившись в безвольное крыло, ибо меня чуть было не сбило порывом ураганного ветра. Мир вокруг превратился в поток воды, бьющей со всех сторон, невозможно понять, где небо, где земля. Бешеное вращение вызывало тошноту, я зажмурился, но разноцветные пятна, плясавшие перед глазами, и не думали исчезать.

Страшный грохот добавил в происходящее новую ноту обреченности. Вращение резко прекратилось, меня подбросило, с силой оторвав от спасительного крыла дракона. Только ногти скользнули по гладкой и жесткой поверхности. Чуть зависнув, я ощутил падение в пустоту по пути, прокладываемому дождем.

Упал я на что-то жесткое, удар выбил из легких весь воздух и я не смог дышать какое-то время. Сипло закашлявшись, я приподнялся и мутными глазами оглядел картину катастрофы: в неясном отблеске языков пламени, что шипели на непрекращающийся дождь, можно было разглядеть большую залу, крашенные стены, обломки мебели, огромную дыру вместо потолка и крупно-дрожащую тушу дракона, чешуи которого приняли темно-синий оттенок.

Со стороны Эжоны донесся свист, и тело её окуталось неровным сиянием, размывая контуры. Подобное я уже наблюдал, когда Магистр показывал мне смену ипостаси, но его внучка делала это с явным трудом и даже, похоже, страдая от боли.

Не отрывая глаз от зачаровавшего меня зрелища древнего чуда, я, опираясь об обломки стула, поднялся на ноги. Тело дракона сильно уменьшилось, свет иссяк.

Я еще раз пристально оглядел помещение, уже в поисках своих спутников:

– Эй, кто-нибудь выжил?

Ответом мне была тишина, нарушаемая лишь стуком капель о деревянный пол.

Кривясь от боли во всем теле, я двинулся в сторону безвольно раскинувшегося тела человекоподобной Эжоны. Девушка не подавала признаков жизни. Я пригляделся: миловидное личико покрывала смертельная бледность. Взяв её за холодную руку, я попытался нащупать пульс. Потом истерически рассмеялся бессмысленности своих действий: все-таки драконы ящеры, пусть и древние. А ипостась лишь искусная иллюзия.

Стон, раздавшийся за моей спиной, заставил меня подпрыгнуть от неожиданности: кто-то выжил! Я бросился на звук и, в мгновение раскидав обломки когда-то огромного стола, нашел Эрлиниэля. Эльф был тоже очень бледен, но явно жив, на что явно указывала рывками вздымающаяся грудь. Но стонал не он: немного левее снова раздался звук. С трудом приподняв уцелевший край стола, я увидел Нарвэ. Дела её были плохи: правая рука была почти раздроблена, кровь пропитала уже почти всю рубашку.

Сглотнув, я вернулся к эльфу и несколько раз с силой ударил его по щекам. Эрлиниэль перевернулся на бок и закашлялся: на пол попало несколько сгустков крови. Тьма, он, кажется, получил серьезные внутренние повреждения! И только я остался невредим. В панике, я осмотрел друзей, не зная, кому помочь в первую очередь.

– Схватить! - Раздавшийся позади меня приказ заставил подскочить от неожиданности.

Я молниеносно обернулся, готовя эхар для защиты, но получил мощный удар в грудь, от которого перед глазами опять забегали цветные блики. Рухнув на пол я услышал, как незнакомец в длинном плаще, который атаковал меня, добавил властно:

– Живыми!