Он был избран и сокрыт пред Ним прежде, чем создан мир, и Он будет пред Ним до вечности.
1 Ен 48. 3,6
И все же эти слова не означают, что Сын Человеческий - существо божественное. Скорее его можно сравнить с членом ангельского сонма. Не случайно его роль в апокрифах иногда выполняет архистратиг Михаил (12). Существование Мессии "от века" - просто один из аспектов предопределенности всей мировой истории. Откровение о Богочеловеке принес только Новый Завет.
Мессианизм Еноха имеет двойственный характер. Национальная исключительность сталкивается в апокрифе со вселенской широтой. С одной стороны, Мессия изображается как Владыка только Израиля, а с другой - как Судия и Царь всего человечества.
Он будет светом народов и надеждой тех, кто опечален в сердце своем.
Пред Ним упадут все живущие на земле
и будут хвалить, и прославлять, и воспевать имя Господа духов...
И все сыны человеческие должны сделаться праведными,
и все народы будут воздавать Мне почитание и славить Меня,
и будут поклоняться Мне.
И земля будет очищена от всякого греха, и от всякого наказания, и от всякого мучения.
1 Ен 48, 4-5; 10,21-22
По-видимому, апокриф считает эру Мессии временной, за ней доследует борьба с тьмой, конечное Богоявление и Суд Божий.
Вот Он идет с мириадами святых, чтобы совершить суд над ними,
И Он уничтожит нечестивых, и будет судиться со всякой плотью ..
И отныне не будут более сильными и вознесенными те, которые владеют землею.
1 Ен 2,9; 38,4
Учение Еноха о Суде столь же двойственно, как и его мессианизм. Искренняя жажда справедливости омрачена у него духом насилия. Это общая болезнь народных эсхатологии, привносящих в веру террор вооруженных переворотов. Людям нередко хочется представить Божие всемогущество в виде чего-то внешнего, осязаемого, земного. Ненависть ко злу вырождается тогда в мстительную тиранию. В апокрифах Мессия нигде не изображен Искупителем, страждущим Рабом Господним, узрев Которого грешники сражены судом своей совести. Енох бесконечно далек от слов Христовых: "Суд же состоит в том, что свет пришел в мир: но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы" (Ин 3,19).
Под гнетом неправды человек склонен мечтать о добре, которое явится как триумф карающего насилия. Это апокалиптическое злорадство было обличено еще автором Книги Ионы. Однако пережило и ее, и век апокрифов и сумело заразить даже христианское сознание, не устоявшее перед соблазном силы.
Евангелие и Апокалипсис Иоанна тоже говорят о "бедствиях, грядущих на вселенную", но их грозные пророчества есть форма призыва к покаянию, ибо Бог не хочет ничьей погибели. Напротив, апокалиптики, подобно библейскому Ионе, с нетерпением ждут-когда на мир обрушатся небесные громы...
Есть еще одно внутреннее противоречие, характерное для Книги Еноха, и связано оно с понятием о "жизни будущего века".
Енох, подобно Даниилу, верит в воскресение; более того, он впервые говорит и о загробном воздаянии, которое ждет людей еще до Судного Дня (13). Но когда книжник пытается нарисовать картину Царства Божия, он оказывается в плену грубого материалистического хилиазма* . Жизнь людей Грядущего представлена подчиненной тем же законам, что и в нынешнем "веке". Мир лишь достигает расцвета и полноты земного благоденствия.
--------------------------------------------------
* т.е. учения о тысячелетнем Царстве Божием на земле. (От греч. "тысяча")
"В те дни вся земля будет обработана в справедливости, и будет вся обсажена деревьями, и исполнится благословения. Всякие деревья веселия насадят на ней, и виноградники насадят на ней. Виноградник, который будет насажден на ней, принесет плод в изобилии, и от всякого семени, которое будет посеяно, одна мера принесет десять тысяч, и мера маслин даст десять прессов елея" (1 Ен 10, 18-19).
Одним словом, в этой безыскусной картине мы узнаем ту мечту, которая в современной секулярной мифологии именуется "светлым будущим" и бесконечным прогрессом (14). Нетрудно обнаружить общие корни у старого и нового хилиазма. Именно вера в благую цель истории не мирится с возможностью ее "неудачи". Если зло так долго царствовало на земле, то должно наконец наступить и царство добра. От этой идеи нельзя так просто отмахнуться: в ней есть нечто подлинно библейское. Живописуя всемирное благоденствие, еврейские книжники чувствуют, что оно не должно, не может стать пределом божественного замысла о творении. Поэтому, наряду с грезами о тучных виноградниках и благословенном мире, мы находим у них и нечто иное-подлинно эсхатологическое предчувствие. Грядущее оказывается не просто возвращением Эдема, но и коренной трансформацией бытия. Люди, говорит Енох, облекутся в "вечную одежду жизни", станут подобны ангелам, приблизятся к Богу и будут неразлучны с Его Избранником, Сыном Человеческим. Им откроется доступ к таинственному Древу Жизни (15).
Это уже истинно пророческое видение, угадывающее за горизонтом преображенный и обновленный мир. Ибо, как бы ни были вожделенны земные цели человека, они не могут заменить жажды бесконечного совершенства, которое переходит за грани истории и старой земли...
Таковы были надежды Израиля на заре его освобождения от языческой тирании. В писаниях Еноха мы видим их силу и слабость, приземленность и порывы ввысь. Эти чаяния одновременно заключали в себе и то, что помешало одним иудеям принять благовестие Иисусово, и то, что подвигло других склониться перед ним как перед Сыном Человеческим, Помазанником Господним.
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава восемнадцатая
ЧАЯНИЯ ОСВОБОЖДЕННОГО ИЕРУСАЛИМА
1. 2 Макк 12, 43-45.
2. Шаббат, 21 в. Флавий называет этот праздник "праздником огней" (Арх. XII, 7, 7, Против Апиона; II, 9). Существует предположение, что обычай зажигать огни 25 кислева был еще раньше принесен из диаспоры и связан с торжествами в честь солнцеворота. Но в ветхозаветной традиции он прочно связан с победой Маккавея. См.: М. Реаrlтап. Тhе Массаbееs. Jerusalem, 1973, р. 144.
3. Полибий, XXI, 11; 1 Макк 6; И. Флавий. Арх. XII, 9, 1-2.
4. См.: С. Dimier. The Old Testament Apocrypha. Nеw York, 1964. Православная и католическая традиции именуют апокрифами те книги, которые не вошли ни в еврейскую, ни в греческую Библию (1-3 Кн. Еноха, Кн. Юбилеев, Завет 12 патриархов, Псалмы Соломона и др.). В протестантской литературе апокрифами принято называть неканонические (или второканонические) книги Библии, а апокрифические "псевдоэпиграфами".