Лена откинула мокрые волосы и толкнула дверь рукой. В коридоре никого не было. "Совсем с ума сошла!" - выругала она себя.

Ирэн хлопотала на кухне. Стол был накрыт, что-то жарилось на плите, распространяя вокруг аппетитный запах. Лена мгновенно почувствовала острый приступ голода.

- Я тут похозяйничала, - обернулась Ирэн от плиты. - Ничего?

- Умница. Извини, я все-таки позвоню Алексею, а то месяц дуться будет.

Она открыла шкаф, стоящий на кухне, и стала вываливать прямо на пол груды бумаг. Хорошо, кухня просторная и "нетленку", как шутя называла свои публикации, можно было хранить здесь. Никакая однокомнатная "хрущевка" этого бы не выдержала.

Калинина злилась, потому что не могла найти нужных документов. Из вороха бумаг выпала фотография.

- Это знакомый? - Ирэн смотрела на снимок.

- Да, - Лена нахмурилась. - Бывший знакомый.

Она небрежно сунула фотографию между бумагами и запихнула все назад в шкаф.

На снимке был Вадим Большаков. Ирэн знала этого человека, он приезжал в офис к её отчиму. Лене она ничего не сказала.

Калинина минут пятнадцать диктовала Алексею то, что нашла в своих записках. Он постоянно перебивал, задавая вопросы.

Елена не выдержала:

- Слушай, кто будет автором статьи, ты или я?

Алексей обиженно забурчал, но от комментариев благоразумно воздержался.

Наконец, Елена положила трубку.

- Паршиво живу, да? - Она сидела, устало прислонившись к дивану.

Этот звонок её доконал.

Ирэн поставила на стол бутылку дорогого коньяка.

- Ого! - Лена смотрела на этикетку. - А это откуда?

- Хочется нормально посидеть.

Калинина молчала, раздумывая, и вдруг спохватилась:

- Так ведь ты же за рулем?..

- Не волнуйтесь, Елена Владимировна, никаких проблем не будет.

- А все-таки? - не унималась Лена. - Я уже видела...

- Ну, если что, позвоню на фирму отчиму, машину отгонят, - неохотно пояснила она.

Они стали ужинать.

- О, - изумилась Лена, отведав сочное жаркое, - ты прекрасно готовишь. Кто тебя нучил?

- Мать. Она отличная кулинарка, только...

Ирэн замолчала. Лена ни о чем не спрашивала, и девушку прорвало.

- Не могу я больше так жить, не могу! - Она зарыдала, да так, что слезы брызнули из глаз и потекли по хорошенькому, сильно накрашенному личику.

Она выскочила из-за стола и скрылась в ванной комнате.

Спустя несколько минут на кухне появилась другая Ирэн. Косметика была смыта с лица, отчего девушка выглядела моложе и беззащитнее. Ее пушистые светло-русые волосы с рыжеватым оттенком, небрежно сколотые, открывали красивый затылок с нежными завитками волос.

- Давайте выпьем, - Сайгина подняла рюмку. - За вас!

Досрочное освобождение она получила благодаря хлопотам отчима. Он попросил нужных людей.

- Сергей Львович стал уважаемым человеком за то время, что меня не было. Он - генеральный директор акционерного общества "Ритуал". Большая часть похоронных фирм Подмосковья под его началом. Кроме того, он и ещё кое-что к рукам прибрал.

- Да, да, - вспомнила Елена, - ведь ты из Подмосковья.

- Один из офисов конторы находится в Москве. Отчим взял меня к себе на работу. Закончила бухгалтерские курсы, на компьютере научилась работать, все, как полагается. Даром хлеб не ем.

- У вас плохие отношения?

- Хорошие, - скривилась Ирэн. - Нет, правда, хорошие. Не каждый отец для дочери столько сделает, сколько он для меня, а ведь не родная я ему. Разодел, как куклу, машина пока не на меня оформлена, по доверенности вожу. Я способная, как вышла, много чему научилась.

- Тогда я тебя не понимаю. В чем проблема?

- С матерью плохо. Когда меня сажали, Сергей Львович был обычным служащим. Про него говорили, что он - мужик с головой, своего не упустит. Я мало во все вникала, жила своей жизнью. Он в матери души не чаял. Когда в компанию попала, пытался меня воспитывать, да что толку! Вот тогда у меня с ним отношения действительно плохие были. Он просил: мать, говорил, пожалей, смотри, что ты с ней делаешь. Дура молодая, на все плевать было. А как вышла... Господи!

Ирина закрыла лицо руками и замолчала. Из глаз опять потекли слезы.

Елена помнила, что надзирательница, характеризуя Сайгину, сказала, неодобрительно поджав губы: твердый орешек, никогда не заплачет, среди воспитанниц пользуется авторитетом.

Сейчас Ирэн по-детски вытирала ладошкой слезы и шмыгала носом.

- Успокойся, - Лена протянула ей плоаток.

- Да, да, - закивала та головой. - Сейчас все пройдет. Мне, может, и нужно поплакать. Они все считают меня каменной. Только это неправда.

Она, успокоившись, стала говорить дальше.

- За то время, что меня не было, все изменилось. Если бы вы видели, во что превратилась мать! Мне - восемнадцать, ей - тридцать шесть, она старуха, настоящая старуха! Но самое страшное - она пьет. Запоем, неделями. Это страшно! Я, когда поняла это, чуть с ума не сошла. Мать орала, что до неё никогда никому не было дела. Я - в тюрьме, люди на неё пальцем показывают, городок, хоть и большой, но все на виду. Отчим... Она кричала, что он вечно занят своими делами, только деньги, деньги... Зачем ей эти тряпки, если он с ней никуда не ходит?! Она - домработница и служанка, да ещё любовница, когда в постель позовет. Она проклинает тот день, когда послушалась мужа и уволилась с работы. Там она была хоть кому-то нужна, с ней считались. Там она была человеком.

Ирэн замолчала и стиснула зубы.

- Мать сдает с каждым днем. Последний раз совсем... Такое несла, что сил никаких нет её слушать. На Сергея Львовича наскакивает, всю одежду с себя сорвала, трясется, похорони, кричит, меня поскорее, прикажи своим, живой закопают. Мы её еле удержали, на улицу хотела выскочить. Отчим... Его тоже понять можно. Мороки с нами... То со мной, теперь с матерью. Когда удалось уложить её спать, он сказал, что мы оба виноваты.

Ирэн опять заплакала. Елена подошла, обняла и стала гладить по голове.

- Я не жаловаться приехала. Еще там решила, что обязательно разыщу вас. Прогоните, думала, ну, что же делать... Статьи ваши собирала, прочитала все, что нашла. Я верю вам. Не прошу помощи, просто так одиноко и плохо, что... Я как потерянная. Вокруг себя только и слышу: деньги, деньги... Я тоже так думала сначала. Вышла - и понеслось. Раньше доллар в глаза не видала, теперь, пожалуйста: шуба, свингер, дорогие тряпки, духи, косметика. Как в сказку попала. Девчонки вокруг, у которых родители состоятельные, глаза закатывают: ах, костюм от фирмы "Валентино", ах, от "Версаче"! Такими светскими дамами заделались. Деньгами сорят налево и направо, а сами копейки в жизни не заработали. Рожи шершавые, никакая косметика не поможет, а туда же... Если не та фирма на тебе надета, ты уже для их общества не годишься. - Ирина выругалась. - Почему все так несправедливо, почему? Им все можно, а другим - ничего. Они и на людей-то смотрят, как на дерьмо, а сами делать толком ничего не умеют. Я, между прочим, на фирме у отчима не задницей в короткой юбчонке кручу, как некоторые. Я работаю, и нагружает меня Сергей Львович будь здоров как. Другие, которые победнее, просто завидуют и считают, что мне незаслуженно повезло. Тут недавно одна высказалась, что в прежние времена мне из тюрьмы была одна дорога - на площадь трех вокзалов, всякую шваль обслуживать, а я иномарку вожу. Скушно с ними со всеми. Скушно и противно. И везде слышишь одно и тоже - деньги...