Я потому близко к сердцу принимаю вредные сельскохозяйственные затеи генерала Цурикова, что они слишком уж рекламно утверждают давно идущую очень сложную процедуру обмещаниванья нашей армии. Ген. Цуриков у нас не один, он даже не первый в своем роде. Ген. А. Пржецлавский пишет мне, что идея обучать солдат сельскому хозяйству принадлежит ему, ген. Пржецлавскому, и что именно он возбудил вопрос об этом еще в 1881 году. С чем его и поздравляю! Повторяя идею Аракчеева о военных колониях, ген. Пржецлавский требовал колонизации войск на земельных участках. Правда, ген. Пржецлавский преследовал тут не столько агрономические, сколько экономические цели. По его расчетам, военные колонии давали бы ежегодно России 200 миллионов р. барыша. Бумага, как известно, все терпит, и возможны еще более фантастические расчеты. Для меня кажется громадной опасностью, когда на армию начинают смотреть не как на армию, а как на источник еще каких-то задач и прибылей. Нельзя, господа реформаторы, с одного вола драть семь шкур. Сегодня вы требуете, чтобы войска несли полицейскую службу: опыт опасный, очень вредный для армии, так как отвлекает ее от военного обучения. Но куда ни шло: война с внутренними врагами есть трагическая необходимость. Но завтра на ту же армию вы почему-то возлагаете земледельческие задачи. Послезавтра вам вздумается приспособить армию для постройки железных дорог, соблазнительно, не правда ли, использовать будто бы "свободные" руки. Затем какой-нибудь превосходительный реформатор догадается обучать солдат кустарным промыслам: тоже, если хотите, вещь полезная! Наконец, не пустить ли нижних чинов торговать чем-нибудь на улице "в свободное от служебных занятий время"?

Согласитесь, что если каждый нижний чин выторгует! всего лишь по два пятиалтынных в день, то это составит тридцать миллионов копеек, т.е. более ста миллионов рублей в год! Серьезное подкрепление к военному бюджету, не правда ли? Господи, сколько блестящих идей на свете! :

Не троньте армию. Не мешайте ей заниматься своим огромным, бесконечно важным для государства делом. Что это за мода: самый страшный и трагический труд, от которого зависит, быть России или не быть,- и его-то именно опутывают всякою постороннею обузой. Та же казна обучает девочек балетному искусству и юношей - живописи. Придет ли в голову кому-нибудь предложить обучать балерин "заодно" кройке и шитью, а художников - огородному делу? Никому не придет в голову такая нелепость. Почему же это допустимо в отношении самой огромной и самой важной школы в государстве, школы солдатской? Неужели , столь элементарное неуважение к военной специальности никого не оскорбляет? Неужели армия у нас так уж заброшена, что за нее и вступиться некому?

Каждый день читаешь что-нибудь мелкое, но глубоко возмутительное по части обмещанивания армии, по части растления ее штатским, либеральным, интеллигентским духом. На днях в газетах напечатано такое, например, трогательное известие. Преподаватели виленского военного училища обсуждали на совете вопрос о сближении юнкеров с местными гимназистами и реалистами высших классов. Судили-рядили и пришли к заключению, что это вопрос очень важный, что нужно во что бы то ни стало и всеми мерами сближать военную молодежь с гражданской. Постановили войти в сношение с учителями гражданских школ и совместно с ними устраивать для военно-штатской молодежи вечера, лекции, прогулки и пр. и пр. Прочел я это изумительное известие и руками развел. Что же это такое у нас в самом деле творится среди бела дня? Неужели неизвестно военному начальству, каким духом заражена теперь гражданская школа - не только гимназии и реальные училища, но даже духовные семинарии? Неужели неизвестно военному начальству, что высшие классы средних школ дают самых яростных революционеров - первокурсников высшей школы? Неужели неизвестно военному начальству, что город Вильно набит евреями, поляками и латышами и что средние школы этого города набиты именно этим враждебным нашей государственности элементом? Стараясь о сближении юнкеров с распропагандированными евреями и поляками, о чем же собственно вы стараетесь, господа виленские военные педагоги?!

Шопенгауэр рекомендует наблюдать мелкие явления, чтобы не быть застигнутыми врасплох - крупными. Наблюдайте за армией и военной школой! Они в опасности, и эта внутренняя опасность сильнее, может быть, внешней. На армию и военную школу наплывает отвратительный пошло-либеральный дух. Идет вольное и невольное стремление рассолдатить строй, обмещанить его, растворить в буржуазной гражданственности, в интеллигентском демократизме. Военную армию со всех сторон хотят сделать штатской, т.е. в стиле времени возможно менее государственной, возможно менее национальной. В состав русской армии на целую треть ее подмешивают инородчины, разноверной, разноязычной, давно вспомнившей о своей древней вражде к России. Офицерский корпус тоже засорен инородцами до невозможного. Всеми правдами и неправдами в офицеры проникают евреи-выкресты, и даже в генеральном штабе, даже на западной границе нашей появляются - превосходительные Мардохеи. Но что ж тут, впрочем, удивительного, когда сами русские генералы доходят до мысли, что призвание армии не в том только, чтобы воевать, а и сажать картофель?

Вступив в картофельный период нашей военной истории, всего вероятнее, что им мы и окончим.

1911 год

ХОРОШО ЛИ СТРЕЛЯЕТ АРМИЯ?

19 июля 1911 г.

"Компетентные участники русско-японской войны утверждают, что в боях пехота наша стреляла плохо. Такой же взгляд на нашу стрельбу высказывали также иностранные корреспонденты и даже японская печать. О неудовлетворительности нашей стрелковой подготовки пишут много и теперь, но вопрос далеко еще не исчерпан, недостаточно освещен и слишком мало подчеркивается".

Чтобы на меня опять не закричали фиговые штаб-публицисты, я спешу доложить, что вышеприведенное мнение о нашей стрельбе не мое, а взято мною из авторитетной книги капитана 11-го стрелкового полка Степанковского "Методика Стрелкового Дела". Автор "Методики" - специалист по стрельбе, прикомандированный для опытов к ружейному полигону Офицерской стрелковой школы. Он "убежденный огнепоклонник, стрелок старого, крепкого закала", - а названная книга его только что вышла вторым изданием, причем издает ее известный г. Березовский, редактор "Разведчика", который плохих книг не издает. Если уж такой специалист и своего рода профессор стрельбы, как кап. Степанковский, придает веру общему утверждению, что наша пехота на войне стреляла плохо, стало быть, она стреляла действительно плохо и, стало быть, что же это за пехота, если она стрелять не умеет?

Как я уже докладывал читателю, опыт последней войны показал, что 94 проц. выбывших из строя были выбиты ружейными пулями. Не штык, не артиллерия, а именно солдатское ружье решает исход сражений, а с ним и судьбу народную. Неужели вопрос этот не заслуживает самого пристального внимания всех, пока гром еще не грянул? Именно теперь, в июле и в августе, начинаются инспекторские смотры стрельбы в гвардии и в армии По Петербургу эти дни ходят нехорошие слухи относительно приемов, посредством которых один полк, по особым уважительным условиям не могший показать хорошей стрельбы, показал все-таки отличную. Я получил также одно, к сожалению анонимное, но от "группы молодых офицеров" письмо, в котором полностью указана одна пехотная дивизия и полк, где командир в прошлом году не постеснялся войти в соглашение с нижними чинами для такой операции: "После предварительного осмотра инспектирующим новых мишеней и ухода его на линию огня, махальные заменили новые мишени другими, уже заранее прострелянными; кроме того, когда инспектирующий назначил 4 роты на стрельбу и повернулся к ним спиной, то из свободных рот выбежали отличные стрелки и заменили слабых стрелков в ротах, назначенных на стрельбу. Такой обман проектируется и в этом году вопреки желанию большинства офицеров, сознающих, что подобные приемы ведут нас к новому позору..." Раз указанное печальное явление хотя бы в исключительных случаях замечено, то самые добросовестные инспекторские отчеты не могут ручаться за свою точность.