Скупщики краденого представляли собой финансовую элиту преступного мира. Как правило, они имели стабильных поставщиков похищенного товара, а нередко и сами являлись организаторами преступлений. Некоторые скупщики становились купцами и открывали легальное дело. Аналогичное положение отмечалось в странах Западной Европы. Воровские притоны играли существенную роль в жизни профессиональных преступников. Там они укрывались от полиции, потребляли наркотики, знакомились с новыми членами воровских шаек, обсуждали многие вопросы своей деятельности. Содержателем притона чаще являлась женщина ("воровская мама").

Уголовная элита

3. Мошенники относились к третьей достаточно распространенной категории профессиональных преступников и составляли элиту уголовного мира, его высшую "аристократию".

По объекту посягательства они дифференцировались на две группы. Первая занималась преступлениями против государственной собственности подлогами, подделкой векселей и других финансовых документов. Вторая, более многочисленная группа, совершала преступления против частной собственности. Несмотря на множество специализаций и постоянную их модификацию, можно выделить следующие основные "профессии" мошенников: обман с помощью денежной и вещевой "куклы" ("басманщики"), с использованием фальшивых драгоценностей ("фармазонщики"), размена крупных купюр ("вздержчики", "менялы"), под видом женитьбы ("женихи"), сбора пожертвований ("сборщики"), игорного обмана ("золоторотцы"), под видом юридических чиновников ("стряпчие").

Среди всех способов уголовно наказуемого обмана особенно выделялось в России карточное мошенничество. Его так же, как и карманные кражи, следует отнести к "классическому" типу профессионального преступления, требующего специальной подготовки преступника.

Карточные шулера по своему образу жизни, кастовости и материальному положению выделялись не только из массы профессиональных преступников, но и из среды мошенников. В начале XX века это была одна из самых устойчивых разновидностей профессиональных преступников, имевших вековые традиции, межгубернские преступные связи и могущих планировать целевые операции по обыгрыванию миллионеров.

Распространение карточного мошенничества связывалось с увеличением в обществе паразитирующего сословия, времяпрепровождение которого сводилось часще всего к пьянству и азартным играм. По образному выражению В. Д. Дорошевича, вся Русь с 8 вечера до 8 утра играла в карты, а от 8 утра думала о картах. Другой фактор, способствовавший развитию этого вида профессионального обмана, заключался в относительной правовой безопасности игроков ввиду сложности доказывания их преступных действий.

Специфика шулерского обмана определяла групповой характер этого преступления. Состав группы не превышал 3-5 человек. Типичными мошенническими способами при игре были метка карт, подрезание их краев, крапление, наколка с помощью иглы.

В зависимости от способа совершения преступлений и квалификации шулера они делились на игроков высшего класса ("червонные валеты", или "мастаки"), лиц, играющих подтасовкой, в заранее подготовленную колоду ("складчики"), подглядывающих в чужие карты ("сигнальщики") и др.

4. Фальшивомонетчики - относительно немногочисленная, но устойчивая организация и технически оснащенная категория профессиональных преступников. Фальшивомонетничеством занимались в специальных нелегально созданных на паях мастерских. Шайки обязательно имели главаря и жесткую дисциплину.

Фальшивомонетничество в России, в отличие от стран Западной Европы, было явлением достаточно распространенным, чему в значительной мере способствовала система многочисленных монастырей и раскольнических скитов, где обосновывались и укрывались фальшивомонетчики.

5. Не помнящие родства. Профессиональные нищие, - как правило, бродяги, добывавшие себе средства к существованию попрошайничеством. Это была самая многочисленная, наиболее социально деградировавшая категория правонарушителей, мощный резерв уголовного мира дореволюционной России. Бродяги-нищие прибегали ко всякого рода психологическим уловкам, чтобы получить подаяние: имитировали болезни, вызывавшие сострадание у окружающих; выдавали себя за пострадавших на войне или пожаре (на каторге они были более обеспечены, чем другие заключенные).

Мир бродяг имел свой жаргон, свой "этикет", свои маршруты и даже свой "фольклор". Следует отметить, что данная категория лиц была относительно безопасна для населения, за счет которого она существовала. Однако в западных странах отмечалась исключительная агрессивность бродячих элементов, они буквально терроризировали население, занимались грабежами, воровством и убийствами.

Государство упорно вело борьбу с нищенством, прибегая к различным средствам, начиная от организации домов призрения и кончая превентивно-репрессивными мерами. Однако число бродяг постоянно возрастало, что лишний раз подчеркивало бесполезность всяких административноправовых мер в условиях нищеты и эксплуатации народных масс. Аналогичное явление отмечалось исследователями бродяжничества в других странах.

Следует отметить, что в крупных городах России профессиональные преступники собирались не только в притонах, но и имели свои районы концентрации. Одним из таких уродливо-классических мест был, например, Хитров рынок в Москве, куда, по словам В. Г. Гиляровского, доступ не только обывателям, но и полиции был фактически закрыт.

Специалисты против специалистов

Полицейским органам европейских государств и России профессиональная преступность причиняла существенное беспокойство, посягая прежде всего на собственность имущих сословий. Поэтому борьба с профессиональными преступниками преследовала цель своевременного выявления и пресечения их преступной деятельности, для чего использовались специальные меры поискового характера. Такие меры, например, разработал и реализовал начальник тайной парижской полиции Ф. Э. Видок, что позволило за сравнительно короткий срок (18 лет) навести относительный правопорядок если не во всей Франции, то, по крайней мере, в самом Париже. К ним относились осведомительство - "ловушки" и другие специальные меры. Насколько они были эффективны, можно судить по следующим данным. Ф. Э. Видок, имея в своем подчинении около 30 завербованных им агентов (так он называл уголовников-осведомителей), в течение 7 лет арестовал около 4 тысяч особо квалифицированных профессиональных преступников, которых обычная полиция разоблачить не могла.

В это же время Бертильон разработал и ввел новую систему регистрации преступников, что так положительно сказалось на результативности борьбы с профессиональной преступностью. По свидетельству современников, регистрация с целью опознания сильно подействовала на профессионалов, заставив их искать более изощренные способы защиты от полиции.

Аналогичные методы борьбы с профессиональными преступниками использовались в Германии и Англии.

Многие новшества в борьбе с преступностью нередко приписывают криминалистам из стран Западной Европы, что не совсем правильно. Еще задолго до Видока в Петербурге применялся достаточно эффективный способ уголовного сыска и предупреждения преступлений. Например, в 60-х годах XIX века в Петербурге была создана фотографическая картотека воров, систематически занимавшихся кражами. В течение года на учет ставилось до 5 тысяч устойчивых преступников.

Рост краж в Петербурге вызвал, например, необходимость специализации в 111 охранном отделении, в связи с чем 25 февраля 1843 года была принята Инструкция следственной комиссии, утвержденная для разбора пойманных особыми средствами воров и мошенников. Это явилось самостоятельным направлением в борьбе с одним из самых распространенных в России преступлений ("особые средства" практически не отличались от методов Видока). Розыск и задержание бродяг, мошенников, воров, а также беглых каторжников осуществлялся с помощью узкоспециализированной деятельности нижних чинов полиции, которые маскировались под соответствующие категории преступников и вели розыскную работу в местах их возможного появления.