8 Дрездене нас застала добрая весть: Указом Президиума Верховного Совета СССР за храбрость и мужество, проявленные в боях на одерском плацдарме, 289-й гвардейский Висленский стрелковый полк был награжден орденом Кутузова III степени. По этому случаю во всех подразделениях прошли митинги, на которых воины выражали свою благодарность партии и правительству за высокую оценку их ратных дел.

9 мая в комендатуру пришел бургомистр города в сопровождении представителей местной общественности.

- Герр комендант, - сказал бургомистр, и мой переводчик начал переводить его слова. - Мы поздравляем вас и в вашем лице Красную Армию с окончанием победоносной войны. Мы понимаем, сколько бед принес нацизм человечеству и вашей стране особенно, и весьма сожалеем об этом.

- Спасибо за поздравления, - сказал я. - Мы искренне верим, что возрожденная Германия не допустит к власти нового Гитлера. Хватит вам, наверное, и одного.

Когда были переведены последние слова, немцы вежливо улыбнулись, но промолчали.

А на улицах Дрездена, вернее, на развалинах улиц царило в тот памятный День Победы что-то невообразимое. Наши бойцы палили из автоматов, пулеметов и винтовок, пускали в небо ракеты - красные, белые, зеленые, плясали под гармошку или трофейный аккордеон, а подвыпив, угощали немцев водкой, делились с ними нехитрой солдатской едой.

А на другой день утром меня предупредили по телефону из штаба корпуса, что к 16 часам в Дрезден на бронемашинах и бронетранспортерах прибудет один из передовых подвижных отрядов 1-й американской армии в составе 30-35 человек во главе с майором. Цель встречи: уточнение демаркационной линии между нашими и американскими войсками на дрезденском участке. Отряд прибыл около полудня. Быстро были решены служебные вопросы, и я пригласил американских воинов на товарищеский праздничный ужин. Он прошел, выражаясь официальным языком, в теплой, дружеской обстановке. И это я говорю без всякой натяжки. Так и было.

Да, тогда мы, советские и американские солдаты, вместе радовались победе над фашизмом, и казалось, что и дальше будет крепнуть наша боевая дружба. Однако, как хорошо известно, сразу же после завершения второй мировой войны началась "холодная война" против Советского Союза. А как выясняется теперь, она началась еще в ходе войны "горячей".

Фактов на сей счет предостаточно, и читателям они хорошо известны. Мне хотелось бы привести лишь два из них, о которых я узнал совсем недавно из книги Николая Яковлева "Маршал Жуков", опубликованной в 1986 году.

Спустя 40 с лишним лет после победы из рассекреченных в США документов стало известно, что с весны 1945 года американская военная авиация проводила аэрофотосъемку обширных территорий в Европе, в том числе и тех, где стояли советские войска. Эти разведывательные операции под кодовыми названиями "Кейси Джонс" и "Гроунд Хог" осуществлялись под руководством генерала Донована главы управления стратегических служб и генерала Сиберта - начальника разведки при главнокомандующем вооруженными силами союзников в Европе Д. Эйзенхауэре. Сиберт самодовольно докладывал о результатах: "Операции оказались успешными и обеспечивают нам ведение будущих кампаний в Европе".

По приказу Донована его агенты в мае 1945 года пересекли демаркационную линию в Германии и закопали за ней на расстоянии 20 - 30 миль друг от друга множество радиопередатчиков, которые могли быть использованы агентурой Запада в случае необходимости.

Группа американских и английских генералов побывала в Берлине после подписания акта о капитуляции Германии. Она посетила части советских войск, была принята Г. К. Жуковым. Среди гостей маршала был и генерал армии США Дж. Паттон. Он писал тогда жене: "Берлин расстроил меня. Мы уничтожили хорошую расу и собираемся заменить ее монгольскими дикарями". А в дневнике этот вояка записал: "Я не слишком заинтересован в достижении понимания с русскими, разве убедиться, сколько нужно свинца и железа, чтобы перебить их"{14}.

Да, видимо, для американских империалистов и их ястребов и тогда уже Советский Союз был "империей зла"...

* * *

Я постепенно осваивался в новой для меня должности военного коменданта, но так и не успел полностью сделать это, так как 13 мая получил приказ сдать дела новому коменданту, а охраняемые объекты - прибывшим в город спецподразделениям.

Полк же, совершив марш, прибыл в уже освобожденную Красной Армией Чехословакию, в город Кладно, что в 60 километрах северо-западнее Праги. Там он и влился в состав своей 97-й гвардейской стрелковой дивизии.

Здесь произошла у меня вторая встреча с братом Николаем, с которым мы виделись в канун нового, 1945 года. А получилось так. Как-то в полк наш приехал начальник штаба 32-го гвардейского стрелкового корпуса гвардии полковник И. А. Самчук. В этот день я как раз получил письма и от матери из-под Ромен и от Николая из артполка. Поделился с Иваном Аникеевичем своей радостью, посетовав на то, что брат служит в нашей же 5-й гвардейской армии, а вот всего раз встречались.

- Так война же кончилась, попробуем перевести его в твой полк, пусть послужит под твоим началом, - оживился начальник штаба. - Давай-ка его координаты. Я официальную бумагу напишу в штаб армии.

- Так ему скоро демобилизоваться, Иван Аникеевич, - сказал я, - он с пятого года рождения.

- Ну вот и хорошо. Вместе послужите до его отправки домой.

Распрощался со мной Самчук, а через неделю заявился в полк Николай. Докладывает по всей форме:

- Товарищ гвардии подполковник, старший сержант Науменко прибыл для дальнейшего прохождения службы!

Обнялись мы, расцеловались, начали родных вспоминать, помянули погибших на фронте двух наших братьев, Александра и Сергея. Потом я написал письмо матери, а он своей жене Ольге, жившей тогда в Ворошиловске.

А примерно через месяц Николай с первой партией демобилизованных воинов уехал домой.

* * *

Почти 45 лет минуло с той поры, когда мы праздновали Победу. И почти полвека с того воскресного июньского утра, когда гитлеровские войска напали на нашу Родину. За четыре фронтовых года через наш полк прошли тысячи людей солдат, сержантов, офицеров. В этой книге названа поименно лишь малая толика моих однополчан - и оставшихся в живых, и павших на поле брани.

Но когда я уже закончил работу над рукописью, один из самых активных ветеранов полка, Виктор Иванович Дудников, живущий ныне в Ставрополе, привез мне в Москву небольшой список однополчан, с которыми ему удалось связаться в последнее время. И очень просил мой добровольный помощник хотя бы упомянуть их фамилии в книге. Я посчитал себя обязанным выполнить это пожелание. Как знак уважения к своим боевым побратимам, сражавшимся под одним гвардейским Боевым Знаменем.

Начну с тех, кто пришел в полк в дни его формирования в Ставрополе и кто вернулся с войны в родные места. Это бывшие старшина санитарной роты П. С. Вертелецкий, санитар рядовой И. И. Здоренко, командир взвода снабжения старшина Д. К. Ильченко, военфельдшер лейтенант медицинской службы Н. Г. Самойленко, командир штабного взвода связи младший лейтенант Н. Я. Штиллер, коновод рядовой И. Д. Диденко и два однофамильца - начхим полка старший лейтенант В. И. Мезенцев и минометчик рядовой В. К. Мезенцев. В Ленинграде живет бывший старшина минометной роты А. В. Белов, в Кировоградской области стрелок рядовой Ф. Я. Кирпита, в Сочи - старшина роты автоматчиков Б. Я. Пономарев, в Караганде - связист рядовой А. С. Табаков, в Ровенской области разведчик рядовой С. В. Смеркалов, в Черниговской области - заместитель командира роты лейтенант Г. Ф. Редько, в Волгоградской области - минометчик рядовой И. И. Стерликов, в Хмельницком - комсорг батальона Г. В. Марущак, в Тамбове - политработник А. Ф. Макаров.

Уверен, что кроме упомянутых здесь ветеранов живут в разных местах страны, может быть, десятки бывших бойцов и командиров 279-го гвардейского стрелкового полка. Но, к сожалению, о них мне ничего не известно.