Глава двадцать третья
Суета жизни совсем забросила на обочину происходящих событий княжну Верховскую. После омерзительной сцены в княжеском доме, свидетелем которой стала Лидия, Татьяну Аркадьевну сослали на проживание в загородный дом Верховских под Петербургом. Там она вела скромное и одинокое существование, почти ни с кем не общаясь, не принимая гостей, не делая визитов по соседям и крайне редко появляясь в петербургской квартире. Княжна не обижалась и не печалилась, более того, она не чувствовала себя виноватой ни в чем, она просто ждала своего часа. Конечно, поначалу ей было тяжело без милого Евгения, но она утешала себя тем, что рано или поздно все произойдет так, как она мечтает. Да и в чем ей было упрекать себя, если греха преступной родственной связи на ней не было, ведь она всегда знала тайну происхождения наследника Верховских. Она сотню раз задавала себе вопрос: почему не воспользовалась в своих целях этой тайной? Быть может, и ее жизнь тогда сложилась бы иначе? Но нет, не хотела она терять предмет своего обожания.
А ведь начиналось все совсем неплохо. Молоденькая смоляночка из знатного семейства могла даже попасть в число барышень, ставших фрейлинами при дворе императрицы или, на худой конец, какой-нибудь из великих княгинь. Однако, несмотря на успехи в учении и благопристойное поведение, невзрачная внешность отодвинула ее в самый конец этого списка претенденток. Попасть в высшие круги и сделать там приличную партию не удалось. Тогда княжна принялась выискивать себе женихов среди многочисленных товарищей своего братца, нимало не смущаясь их репутацией кутил и ловеласов. На пылкое чувство она и не рассчитывала, ей, как и всякой барышне, да еще из хорошей семьи, просто неприлично было оставаться в девицах. Собственно эта деликатная проблема как раз решилась довольно быстро. Один из дружков братца, после очередной попойки справив нужду, возвращался в гостиную, для продолжения веселья. И тут в полутемном коридоре он наткнулся на невысокую девушку, в которой с пьяных глаз даже и не признал поначалу сестру хозяина дома. Вечерние сумерки придавали ей видимость миловидности, и, разгоряченный парами, молодец без особых предисловий ухватил свою добычу и поволок на софу в ближайшей комнате. Она сопротивлялась, даже пыталась кричать, но шумная компания не расслышала ее зова. Бравый кавалергард придавил ее своим крепким телом, рот закрыл сначала ладонью, а потом и скудным поцелуем. Княжна просто задохнулась от винного перегара и приумолкла. Ужас сменился любопытством. Нечаянный поклонник управился с невинностью в два счета, и это неожиданное природное препятствие, возникшее на пути его мужского естества, заставило зашевелиться его мозги. Кто это пищит и барахтается под ним? Разве не горничная? Батюшки святы! Барышня? Сестра хозяина дома! Теперь не избежать скандала, дружба долой, дуэль неизбежна! Какая досада!
Молодой человек сидел на полу, в растерянности поскребывая подбородок. Неужто придется жениться на этой курице? Татьяна Аркадьевна поднялась, желая скорее смыть с себя следы первого совокупления. Она уже пережила первый испуг, и растерянность сменилась деловитостью. Так и быть, она не будет поднимать крик и даже не пожалуется брату. Решено было, что завтра же он явится в дом просить ее руки, сохранив в глубокой тайне все произошедшее. Однако на следующий день его срочно призвали в полк, а через некоторое время несостоявшийся претендент на руку и сердце сложил свою буйную голову, выясняя отношения после очередной попойки.
Оставшись без жениха, Татьяна Аркадьевна особенно и не печалилась. Она не знала его совсем и прекрасно понимала, что из этой затеи не вышло бы ровным счетом ничего. Однако начало чувственным переживаниям было положено. Продолжения долго не следовало. И тогда она решила, что найдет себе развлечения в невинной игре. Потихоньку по всему дому она наделала дырочек-глазков, которые позволяли ей стать свидетельницей самых разных сцен. Наблюдая их, она переживала, как и ее «герои», да так сильно, что порой приходилось бегом бежать к себе менять белье и предавать омовению тело.
Конечно, главным персонажем ее подглядываний стал любезный братец. Особенно после того, как горячий конь приложил свое тяжелое копыто в самое нежное место мужского организма. Поэтому князю приходилось быть весьма изобретательным в своих утехах. Зрелища эти чрезвычайно обогатили знания юной княжны по части доставления наслаждения. Вот только применить их было не к кому.
Маленькое отверстие позволяло ей заглядывать и в спальню невестки, жены брата. Но там царила пуританская скука. Княгиня молилась перед сном и предавалась сну, поплакав иногда о своей незавидной судьбе.
И вдруг все переменилось как по волшебству. В доме появился новый камердинер хозяина. Высокий, молодой, ладный, а хорош был так, что вся женская прислуга тотчас потеряла от него голову. Но он не обращал на них никакого внимания, чем вызывал всеобщее недоумение. И только малышка княжна знала ответ. Почти каждую ночь камердинер появлялся в спальне хозяйки. Маленькая проказница устраивалась поудобнее в своем укрытии, и действо начиналось. Княгиня долго прихорашивалась, надевала нарядное дорогое белье, ее недовольная физиономия чудодейственно менялась, когда появлялся любовник. Как тигр, он набрасывался на ее истосковавшееся тело. Она стонала, кряхтела, подвывала, охала и ахала. Поскуливала от наслаждения и Татьяна Аркадьевна, прильнувшая к дырочке-глазку. Однако сие удовольствие закончилось довольно быстро. Однажды братец-князь радостно сообщил, что в семье ожидается прибавление. После этого камердинер исчез, получив расчет.
Затем последовало рождение прекрасного младенца, окрещенного Евгением. Еще ребенком он так пленил сердце княжны, что она не спускала его с рук, проводя с малышом больше времени, чем родная мать, которая не испытывала к мальчику таких пылких чувств. Вообще только княжна и любила его. К этому чувству прибавлялась острота причастности к тайне зачатия, происшедшего прямо на ее глазах! Сами же родители, обзаведясь наследником, не проявляли к нему особой теплоты. Видимо, постоянно помня, какая в нем течет кровь. Княжна же так привязалась к мальчику, что даже укладывала в свою постель, и он уже, будучи подростком, частенько засыпал в ее объятиях. Потом супругов не стало, и Татьяна Аркадьевна осталась единственной опекуншей молодого человека.
К тому времени юноша превратился просто в античного бога, поражая всех своей внешностью. Княжна, привыкшая к его телу, которое формировалось на ее глазах, нередко предавалась мечтам о страстных объятиях со своим любимцем. Да и что могло ее остановить, ведь она точно знала, что в них нет ни капли родственной крови! К тому же разница в годах была велика, но не столь удручающа. Ну подумаешь, пятнадцать лет! Зато какой опыт любовных игр она имела! Правда, пока все в теории.
Наконец сбылись самые смелые мечтания Татьяны Аркадьевны. Она увидела, как юный князь стал заглядываться на курсисток и потихоньку тискать горничных в темных углах. Значит, мальчик дозрел. Однажды, пользуясь тем, что юноша совершенно ее не стеснялся и частенько представал в чем мать родила, она принялась потихоньку ласкать его тело, спускаясь все ниже и ниже. Евгений ошарашенно внимал этим новым для него ощущениям. Когда же маленькие пальчики добрались до сокровенного, а потом на помощь пришли и трепетные губки, то у него и вовсе искры из глаз посыпались, в юной головушке все помутилось, и он как безумный, бросился сдирать одежду со своей соблазнительницы. Княжна умело руководила его действиями, стремясь к тому, чтобы первый опыт завершился бесспорной удачей и яркими переживаниями. Руководимый наставницей, которая нежно и деликатно привела его к высшей фазе наслаждения, Евгений перестал быть мальчиком.
После этого, памятного для обоих, дня князь на несколько недель просто поселился на половине княжны, почти не вылезая из ее постели. Татьяна Аркадьевна с успехом применяла на практике некогда подсмотренные приемы. Одно слегка тревожило наставницу. Моральные переживания молодого человека по поводу преступности родственных связей. И, во избежание подобных раздумий, она подтолкнула своего любимца в пучину порока, полагая, что, пресытившись самыми изощренными видами удовольствий, которые редко сочетаются с моралью, князь Евгений не будет мучиться угрызениями совести. В развратном омуте их любовная связь покажется ему невинной забавой.