- Извини, Андреас, - усмехнулся Таавет, - актив, возможно, звучит приемлемее.
Маргит звонко рассмеялась.
- Нужно, видимо, внести маленькую ясность, - шутливо продолжал Таавет Томсон. - Признаюсь вам, товарищ Воореканд, что мое хобби - вопросы управления. Атс, то есть наш общий друг Андреас, это подтвердит. Я изучил методы руководства начиная с античных времен. Сначала просто так, из чистого любопытства, но теперь моя многолетняя работа обретает форму диссертации. Если личности, определяющие жизненные позиции, задерживаются надолго на своих служебных местах, или, если хотите, постах, это способствует дурному менталитету. Подчиненные начинают подсознательно понимать, что не только способности определяют карьеру, но что весьма существенно отношение к ним официального лидера. Отсюда приспособленчество, лицемерие, лесть, интриги, сплетни и так далее. Явление, которое в свое время процветало при императорах, князьях, эмирах и шахах. К сожалению, мы встречаемся с рудиментами подобного рода и в своей служебной сфере.
Маргит Воореканд с интересом слушала заместителя министра Таавета Томсона.
Андреас подумал, что Таавет остается верен себе: сразу, с первого же мига, ошеломить нового знакомого.
- Узнал от Юлле, что тебя отправили в больницу, выкроил времечко и приехал. Насколько я знаю, ты никогда не жаловался на сердце. - Удерживая нить разговора, Таавет Томсон перенес теперь внимание на больного. Головные боли тебя мучили, а сердце нет. Мой мотор временами сдает, обмен веществ нарушается, твоему же здоровью я всегда завидовал.
- Даже после сотрясения мозга? - попытался и Андреас подстроиться к веселому настроению своих гостей.
- Ох-ох-хо! - засмеялся Таавет и вдруг обрел серьезность.
- Сотрясение мозга? - не поняла Маргит.
- Таавет думает, что я бы уже давно был по крайней мере секретарем горкома, а то и ЦК, если бы мозги мои не тряхнуло в автокатастрофе, шутливо продолжал Андреас. - Между прочим, товарищ Томсон всерьез подозревает, что я лишен чувства реальности.
- Рад видеть, что инфаркт ничуть не убавил у тебя юмора, - невозмутимо парировал Таавет Томсон.
- Спасибо, что пришли, - посерьезнел Андреас.
- Я оставлю вас на минутку, - преодолев первое смущение, деловито сказала Маргит. - Попытаюсь найти вазочку или какую-нибудь посудинку.
- Позвольте это сделать мне, - не замедлил предложить свои услуги Таавет.
- Цветы - дело женское, - отказалась Маргит и быстрым шагом направилась к двери,
- Юлле очень волнуется за тебя, - заметил Таавет, когда Маргит вышла из палаты. - Я успокоил ее, сказал, что сейчас уже научились лечить инфаркт, У нашего министра их было целых пять, но он и не собирается в отставку. Честное слово, пять: три микроинфаркта и две солидные встряски. Последняя была три года назад, и все министерство ждало нового хозяина, а он и поныне властвует.
- Как дела у Юлле? - спросил Андреас, на этот раз не только из вежливости.
- О дочке не беспокойся. Схватывает все на лету, пунктуальна, как старой школы канцеляристка, Первоклассный русский язык, он поднял ее вес в глазах нашего старикана. Удивляюсь ее английскому, она свободно переводит англоязычную информацию, только отдельные термины представляют подчас трудность. Я иногда ее консультирую. Ты должен бы помнить, что в английском я наиболее силен, С работой Юлле справляется. Всегда может рассчитывать на помощь мою, на поддержку. Я ей это все сказал, К сожалению, она в тебя пытается сама со всем справиться.
- Ты ее... не слишком опекай. Испортишь. Андреас произнес это очень серьезно.
- Послушай, Атс, дружище ты мой старый, такая, как твоя дочь, заслуживает поддержки. Я не из-за тебя делаю все, хотя и не нахожу ничего странного. Не беспокойся, о кумовстве и речи нет. Считаю своим долгом поддерживать молодых, которые ответственно относятся к своим обязанностям, не пытаются прожить жизнь легко. Твоя дочь именно такой человек.
Андреас слушал Таавета с противоречивым чувством. С одной стороны, был доволен, что о дочери отзываются хорошо, с другой - не мог принять слова Таавета за чистую монету. Не иначе как просто хочет ему сделать приятное. Таавет человек обходительный, со всеми находит общий язык. С виду жизнерадостный, открытый, на самом же деле тщательно взвешивает каждое свое слово. Таавет следит даже за движениями своими и осанкой. Мышцы лица у него всегда напряжены, хотя уголки рта и норовят опуститься, но он начеку, не допускает этого. В президиумах совещаний заместитель министра Томсон всегда сидит прямо, голова чуть запрокинута, - словно подчеркивает каждой мелочью свою энергичность, деловитость, энергичным и деловитым он н является. И внешность во всем импозантная: роста выше среднего, широкоплечий, с резкими чертами лица. Говорят, для того чтобы быть в форме, он стал по утрам бегать трусцой, зимой катается на лыжах, летом играет в теннис. Переехав в Таллин, развелся с первой женой, женился на другой, с которой тоже успел уже развестись. Обе жены были намного моложе его. Детей у него не было.
Маргит вернулась с керамической вазочкой, опустила гвоздики в воду и поставила вазу на тумбочку.
Таавет подвинул ей стул, а сам по-свойски уселся на кровать Андреаса.
- Чтобы не забыть- сказала Маргит, - Сиримит из горкома просил передать привет* Он тебя очень ценит.
- Спасибо, - отозвался Андреас.
- Сиримита, видимо, переведут к Куресоо, - заметил Томсон.
Таавет Томсон был всегда хорошо информирован. О перемещениях, перестановках и передвижениях, как правило, знал раньше других. У него был широкий круг знакомств. Сам ходил ко многим в гости и у себя любил принимать. На вечера бриджа приглашал "иногда Андреаса, в последнее время делал это все реже.
До войны оба жили в одном районе, один - на Малой, другой на Большой Юхкентальской улице. Юхкен-тальские парни водили тогда компанию. Андреас очень хорошо помнил мать Таавета, маленькую, сухонькую, проворную прачку, которая трудилась денно и нощно, чтобы только дать сыну образование. Таавет учился не в городской школе, а в частной гимназии Вестхольма, и все удивлялись, откуда у прачки на это деньги. Отец Таавета умер рано, одни говорили, что замерз спьяну, другие - что его пырнули ножом в Посадском парке. У Таавета была светлая голова, учился он хорошо, свойственное ему умение находить с каждым общий язык помогало ему и в школе для имущих детей, - во всяком случае, он не давал и там припереть себя к стенке и не терял самоуверенности. Тогда о Таавете говорили как о башковитом парне, который заглядывает далеко вперед. Закончив гимназию, Таавет поступил в университет, на какое-то время Андреас потерял его из виду. Позднее выяснилось, что ни в Красной, ни в немецкой армии он не служил. После войны встречались они редко. Таавет работал тогда в Валга, в Тырва и Мярьямаа. Из Тырва или из Мярьямаа его перевели в Таллин.
Много лет назад, когда Андреас случайно повстречался с ним в Тырва, Таавет говорил ему так:
- Благодари судьбу, что живешь в столице. Не знаешь, что такое провинция. Когда попадаешь изредка в какой-нибудь маленький городок, может показаться, что там уютно, тихо и спокойно. Конечно, покой и тишина есть, да и зелень тоже, и свежий воздух, и птичий щебет. Но стоит застрять в таком захолустье чуть подольше - и поймешь, что такое глубинка. Во-первых, заплесневеешь. Во-вторых, все тебя знают, и шагу ступить не можешь без того, чтобы не следили за тобой, чтоб не перемывали твои косточки. Приходишь в магазин - бабы косят сбоку глазом. Покупаешь рыбные котлеты говорят: нищенская еда, жадюга, не иначе как на машину копит или заимел любовницу. Попросишь взвесить тебе чего-нибудь повкуснее или бутылку коньяка возьмешь, сразу идет слух: вот-де живет, кутит и мотает, известное дело, каким путем добывает такие денежки.
Таавет рвался в Таллин, куда его и перевели лет десять назад. Его считают человеком способным, поговаривают даже как о будущем министре.
Таавет продолжал нахваливать Сиримита: