Официально историю с Хейлом в США относят к "одному из самых фантастических дел ФБР", и с этим вполне можно согласиться. В самом деле, разве не фантастично долго "король гор Осейдж" безнаказанно совершал свои кровавые преступления, ФБР спокойно взирало на них, а суды выслушивали адвокатов Хейла? Целых три десятилетия!

8. Америка против криминалитета.

ФБР и Борьба с бандами

Колосимо убит киллером

В том же 1899 году, когда Билл Хейл покинул родной Техас и началась описанная выше серия преступлений, у добропорядочного парикмахера в Неаполе родился сын, которому при крещении дали имя Альфонс. Ему не было ещё и года, когда родители с тремя его братьями и сестрами переселились в Нью-Йорк. Но надежды отца на лучшую жизнь в "стране неограниченных возможностей" не оправдались. Он не нашел здесь работы по специальности, и ему пришлось стать землекопом. Матери тоже не оставалось ничего иного, как подрабатывать в качестве уборщицы для того, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Дети же были предоставлены самим себе и слонялись по улицам и переулкам Бруклина, где юный Альфонс усвоил первые навыки того ремесла, которое позднее прославило его на весь мир как "великого Аль-Капоне".

Король гангстеров Чикаго начал свою карьеру преступника в "kid Gang" детской банде Бруклина. Множество таких банд подростков держали в страхе целые кварталы города, терроризируя население. Они регулярно взимали дань с торговцев фруктами и овощами, а отказ от уплаты быстро вел к разорению владельца лавки. Банды шутить не любили. Кто не желал платить, не мог рассчитывать на то, что витрина его магазина впредь останется целой, а прилавок не будет разворочен.

Со временем Аль-Капоне превратился в благообразного молодого мужчину; вежливые манеры и солидный облик никак не выдавали в нем гангстера.

Однажды он поссорился со своим близким другом, и драка кончилась поножовщиной. Альфонс получил резаную рану от верхнего края левого уха до левого уголка рта. Рубец остался у него на всю жизнь, за что он получил свою кличку Scar face - "физиономия со шрамом".

Кумиром молодого парня был Джонни Торрио - босс нью-йоркской банды "Five points Gang" и вершитель дел мафии на Северо-восточном побережье Соединенных Штатов.

Мечты Скарфэйса вскоре сбылись: в девятнадцать лет он вступил в банду, стал принимать участие в разбоях и убил свою первую жертву. В это время произошло слияние банды Торрио с бандой всесильного Бриллиантового Джима Колосимо, считавшегося главой преступного мира Чикаго. Летом 1919 года Аль-Капоне перебрался в этот город на берегу озера Мичиган.

16 января 1920 года конгресс США ввел в силу "сухой закон", запрещавший изготовление, продажу, ввоз и вывоз, а также приобретение алкогольных напитков. Нарушение данного положения считалось нарушением федерального закона; финансовое ведомство создало свой собственный исполнительный орган для контроля над его исполнением. Так при помощи запретов пытались "осушить" страну от алкоголя.

Это решение, о котором до сих пор говорят и спорят не только в США, но и в ряде других стран мира, через несколько лет было отменено; исторический ущерб, который оно нанесло стране, едва ли переоценим: обоснованно считается, что "настоящая" организованная преступность, мафия, которая с годами стала практически неотделимой частью общества, всерьез начинается именно с этого же рубежа. Точно также массовая наркомания определенно проистекает с этого времени. Чрезвычайно велики и финансовые потери - при том, что с медицинской точки зрения серьезного снижения заболеваемостей, связанных с алкоголем, не произошло. Это, кстати, все - почти точная "предтеча" социальной бури, которая поразила в восьмидесятые СССР. Но среди вопросов, которые возникают в связи с "сухим законом", очень важен и такой: неужели в США не было достаточного количества профессионалов, которые все это могли предсказать, смогли бы предупредить и предотвратить? Ответ очевидный: конечно же, были. И если к ним не прислушались, если все сделалось "с точностью до наоборот", то была серьезная причина, не сводимая к интересам нескольких лоббистских группировок. Представляется, что важнейшей причиной был перелом в общественном сознании, который начался в ходе Первой мировой (один из показателей его - массовое дезертирство, другой - последний всплеск и ощутимое падение влияния коммунистической идеологии), перелом, который к шестидесятым обернулся деидеологизацией. Абстиненция, как одна из форм возврата к "американским ценностям", была проявлением духовой реакции прошлой Америки - Америки уходящей и не способной примириться со своим уходом. Характерно, что накануне отмены "сухого закона" намного больше половины опрошенных взрослых жителей больших городов высказывались за его немедленную отмену - в то время как громадная часть "одноэтажной Америки" его горячо поддерживала.

Но вернемся к "большим бандитам".

Колосимо блестяще подготовился к борьбе против этого закона, и уже 16 января 1920 года быстро сколоченная им организация приступила к делу. Он имел по всей стране своих людей, которые изготовляли запретные напитки, и торговали ими из-под полы. Во главе первой в США организации подпольной торговли спиртным стоял сам Бриллиантовый Джим. Но другие гангстерские группы тоже хотели погреть руки на этом бизнесе; они, естественно, вступили в конкурентную борьбу с чикагской "монополией". В июне Колосимо был убит соперничающей бандой.

В пышных похоронах гангстерского главаря приняли участие почти все видные лица Чикаго - депутаты, судьи и "отцы города", ведь Бриллиантовый Джим был с ними на короткой ноге. Его преемником, унаследовавшим также и эти полезные связи, стал Джонни Торрио, правой рукой которого был Аль-Капоне.

Способы обхода "сухого закона" были самые разнообразные. Процветал нелегальный импорт спиртного. Особенно большие партии ввозились из Канады, они беспрепятственно поступали через границу трехмильной зоны, где "бутлегеры" перегружали опьяняющую жидкость - вино, пиво, виски, шампанское и дешевую водку, - на свои быстроходные баркасы.

Контрабандисты делали отличный бизнес, "рентабельность" составляла от 400 до 2000 процентов, и полиции лишь изредка удавалось задержать лодку "бутлегеров". Но Джонни Торрио и Аль-Капоне стремились избежать даже малейшего риска и поэтому стали на несколько иной путь снабжения алкоголем. Они создали в Чикаго - на территории своей сферы влияния, - множество тайных водочных заводов и пивоварен, став, таким образом, независимыми от контрабанды алкоголем.

Однако предприятия по подпольному изготовлению спиртного не могли долго оставаться тайными. "Дело" следовало усовершенствовать. И если при Бриллиантовом Джиме обычно подкупали чиновников городской администрации, полицию и юстицию, то теперь Аль-Капоне решил посадить на соответствующие посты непосредственно членов своей банды.

В 1924 году в Сисеро, пригороде Чикаго, насчитывавшем 70 тысяч жителей, происходили выборы мэра, и Аль-Капоне сумел добиться избрания на этот пост своего сообщника Джона Паттона. Начальник полиции тоже был из банды Торрио - Капоне, поскольку Скарфэйс проживал в Сисеро и сам решал, что должно происходить в "его" городе. Ведь в конечном счете он командовал внушительным отрядом из 700 человек, которые либо изготовляли и распространяли спиртные напитки, либо обеспечивали дела гангстерского треста в городском управлении.

В Сисеро царила железная дисциплина. Тот, кто решался воспротивиться приказу босса, мог считать величайшим счастьем, если ему просто переломают ноги, потому что в большинстве случаев дело кончалось убийством.

Выстрелы из катафалка

Аль-Капоне исполнилось всего двадцать пять лет, когда состояние его достигло многомиллионных высот. Оно было нажито преступлениями, совершенными под защитой его друзей из полиции. Иначе такая жизнь была бы небезопасной.

К банде Торрио - Капоне принадлежал и некий 0'Бэнион, который, не удовлетворенный причитавшейся ему долей прибыли, откололся и стал действовать самостоятельно. Когда же он со своей бандой попытался распространить торговлю спиртным на священные владения Торрио и Аль-Капоне, судьба его была решена. 0'Бэнион руководил своим делом из цветочной лавки, которую он завел для маскировки. 10 ноября 1924 года он, как обычно, открывал свой магазин, когда к дверям его медленно подъехал автокатафалк. Из него неторопливо вышли трое джентльменов, державшиеся с достоинством, подобающим служащим такого учреждения, как похоронное бюро, и размеренными шагами вошли в помещение. "Вчера мы заказали венки, - сказал один из них, и хотели бы забрать их".