Радио губ несло по городу слова, обрывавшие сердце:
... Где, где?..
... Что?.. Откуда?..
... Идут... идут...
... Т-с... с!..
Глубоким вечером, когда уличную тишину прорезал переклич свистков между заставами, когда тягучее радио губ вогнало обывателей в насиженные квартиры и в домах стало темно, на площадь выбежал человек в распахнутом пальто, без шапки, и, приложив руку рупором к губам, надрывно крикнул в мертвые окна укома:
- В партейном клубе арестовали коммунистов! Пошли на тюрьму-у-у!
Быстров приказал задержать кричавшего, но, когда посланные спустились вниз, человек исчез.
Невдалеке шумно лопнули первые выстрелы.
--------------
XII.
В тишину чугуном.
У тюремных ворот лежала связанная охрана.
Пригрозив начальнику тюрьмы смертью, мятежники потребовали ключи.
Коридор был узок и темен. Стали жечь бумагу и щепки, найденные во дворе. Гремели ключи.
- Вылетывай, братва!
- Жив-ва-а!
- Кто хош - оставайсь!
- Крысам на вечерю.
- Братишки, у кого хлеб есть, свистни!
- У комиссаров.
- Хо-хо-хо!
- Всех распатроним к... матери!
Из захарканных клеток выползало человеческое отрепье.
- За што в отсидке?
- За то, за се - сами понимаете.
- И совесть не берет?
- Протухла в прошлом годе!
- Хо-хо-хо!
От тлеющей бумаги черная гарь оседает на лица. Грохочут засовы. Покрывая гул, кто-то кричит:
- Эй, кто стрелять могет, крой во двор, получать амуницыю!
Мятежная толпа разлилась по городу. Задребезжали стекла, на улицах хлопали беспорядочные выстрелы. Окраинами, чмокая в глинистой топи, карабкались к центру пулеметы, шли отряды повстанцев.
--------------
К утру уком был в мятежном кольце.
Быстров, стоявший ночь у окна, пошатываясь, подошел к столу, грузно опустился в кресло, положив голову на вытянутые руки: казалось, он засыпал.
За окнами звенела тишина. Широкие щеки площадей замлели под утренними поцелуями солнца.
Вбежал Крутояров.
Воротник его кожаной куртки был прострелен и дымился.
- В парке установили орудия... Нам нужно выйти отсюда!
Быстров поднял голову.
- Я устал... Я очень устал и плохо соображаю. Мне кажется, если выйти отсюда, то... смерть.
Внизу дробно застучали пулеметы. Крутояров бросился к окну:
- Это пулеметчики Краузе. Смотри, Николай!
На площадь с двух сторон выходили повстанцы. Несколько человек упали один за другим, остальные раскинулись цепью. У многих сбоку болтались котелки, на них дрожали солнечные зайчата.
- Их целая армия, - задумчиво проговорил Быстров, сдвигая брови. Откуда они берутся! Если...
Взрыв сотряс стены. Посыпались стекла. С потолка клочьями свисла штукатурка.
- Первый... - прошептал Крутояров. - Из парка...
Лицо Быстрова покрывалось алыми пятнами. Обернувшись к товарищам, столпившимся у дверей, он крикнул:
- Немедленно, все наверх! Ни одного здесь!
На площади вдруг стало тихо. В зияющие дыры окон, подхлестываемая ветром, вползла пороховая гарь.
Быстров сжал кулаки.
- Почему замолчали пулеметы?
И в тишине произнес кто-то внятно:
- Краузе... убит.
Внесли носилки. Краузе с обнаженной грудью, залитой кровью, лежал кверху лицом. Голубые глаза были светлы.
Быстров подошел к носилкам и опустился на колени.
- Товарищ... Прощай, друг!..
... Комната пустела. В широком солнечном луче перекатывалась пыль.
- И меня убьют... - тихо сказал Крутояров, отворачиваясь к окну. - Я знаю... я знаю...
--------------
XIII.
Полковник-невидимка.
К двум часам дня осажденные сдались.
Первые десять человек, пропахшие порохом, вышли на площадь. Озверевшие повстанцы окружили их:
- Бей эту сволочь!
- Ага!
- Слаба кишка супротив армии!
- Прикладом их, прикладом!
- Ишь, гад брюхатый... Комиссарчик, гришь?
Кто-то ударил Крутоярова обрезом наотмашь: Крутояров крикнул, закрыл лицо и мешком свалился на камни. Быстров кинулся к нему. Коренастый красногвардеец угрожающе замахнулся кольтом:
- Отойди, жид!
Быстров выпрямился. Запекшиеся губы его дрожали от бешенства. С виска капала кровь.
- Ведь это... Что же это?..
И крикнул вдруг из последних сил, развернув руки:
- Бейте здесь! На месте!.. Эй, вы!..
В толпе загоготали:
- Ишь ты!
- Нервенный человек, што и говорить.
- Да ты дай ему, товарищ, по кумполу!
- Пра... Чего измываться-то?
Пленников повели, окружив стальной щетиной штыков. Смерть стояла перед глазами. На улицах, между тем, собрались любопытные, тыча в арестованных пальцами.
Толпа увеличивалась, послышались торжествующие возгласы:
- Так их, так солдатики!
- Спасибо!
- Ура!
Избивая прикладами, коммунаров доволокли до тюрьмы. Каменная коробка зловеще оскалилась черными впадинами решетчатых окон.
Впускали поодиночке.
Быстрова втолкнули в камеру. Вдруг почернев, он прохрипел, хватая руками воздух:
- Воды... немножко...
И упал на грудь Лапицкого.
--------------
В 23 часа Советская власть в городе пала. В 23 часа 10 минут по всем проводам была разослана телеграмма:
"Всем железнодорожникам по всей сети Российских желдорог. Военная. Власть большевиков в Энске низложена. Движением руководит повстанческий комитет. Арестовывайте членов чрезвычайных комиссий, комиссаров и всех врагов народа. Не пропускайте большевистских эшелонов. Если нужно разрушайте пути".
Утром на стенах домов, на заборах, распластался белой чайкой
ПРИКАЗ N 1.
"Сего... марта я, по избрании повстанческим комитетом, принял на себя командование войсками энской группы, восставшими против правительства Троцкого и Ленина.
Полковник Копытовский".
Ранним вечером на улицы вылетела стая мальчишек. Они совали прохожим листовки и, надрываясь, орали:
- Слободная торговля!.. Слободная торговля!..
- Последнее распоряжение полковника Копытовского!
У заборов останавливались толпы и читали вслух, обсасывая каждое слово:
"С сего числа в городе и уезде объявляется свободная торговля всеми товарами.
Полковник Копытовский".
Рядом - другая листовка, и читали ее про себя:
"Лица, коим известно местопребывание комиссаров и коммунистов, а также домовладельцы, где они проживают, должны немедленно донести мне.