- Товарищ майор, младший лейтенант Лавров прибыл по вашему приказанию.
- Добро, - подняв голову и внимательно посмотрев на него, сказал командир полка и опять склонился над картой.
Через минуту он взглянул на часы, распрямил спину и, обращаясь сразу ко всем присутствующим, сказал:
- В вашем распоряжении, товарищи, ровно полчаса... Совещание окончено. Прошу всех по своим местам... Вы, младший лейтенант, - обернулся он к Лаврову, - давайте сюда, поближе. Садитесь.
Командиры, откозыряв, один за другим покинули блиндаж, а Лавров, чуть робея, подошел к столу, на котором была расстелена карта-километровка.
- Садись, младший лейтенант, - повторил майор, узколицый, с темными вислыми бровями, и сел сам. - Мне докладывали о вашей умелой и упорной обороне... Два танка подбили. Верно?
- Так точно, товарищ майор!
- Молодцы твои ребята! - Майор слегка сдвинул брови. - Вам, товарищ Лавров, со своим взводом предстоит выполнить сложную задачу... Обстановка требует, чтобы полк отошел на новый рубеж. Будете прикрывать отход полка. Ясно?
- Ясно.
Майор зорко глянул из-под кустистых бровей на Лаврова.
- Вы что кончали?
- Досрочный выпуск училища... двадцать восьмого июня аттестовали. Вот дали один кубик, - сказал, смущаясь, Лавров. - Вообще-то я учитель по профессии, но военным делом увлекался всегда, занимался в кружках Осоавиахима.
- Ну, вы можете считать себя вполне военным человеком и грамотным командиром. Это вы сегодня убедительно доказали... Так вот, товарищ младший лейтенант, я уже распорядился усилить ваш взвод людьми, выделил вам дополнительный ручной пулемет, боеприпасы... Учтите, если немец обнаружит наш отход - бросит следом танки. Поэтому ведите непрерывный беспокоящий огонь, рассредоточте людей так, чтобы у противника не возникло никаких подозрений... Словом, действуйте, как положено в этом случае.
- Сделаем все возможное...
- Немцы могут и не заметить нашего передвижения. Тогда к утру мы займем новый рубеж обороны, - продолжал майор и снова глянул на наручные часы. - Сейчас двадцать три часа пять минут... Сверили свои? Если со стороны противника все будет тихо - в два ноль-ноль можете сняться и следовать по маршруту... - Он взял у Лаврова раскрытую планшетку и легким пунктиром нарисовал стрелку, обращенную острием на северо-восток. - О выполнении задания доложите мне лично.
- Слушаюсь.
- Иди, Лавров... Ни пуха, как говорится. - Командир полка вышел из-за стола и протянул руку младшему лейтенанту. Тот быстро пожал ее.
С наступлением полной темноты подразделения бесшумно оставили позиции, на которых ожесточенно дрались с врагом в первую половину дня, и начали отход. Лишь командиру полка было известно, что главный удар немцы наносили севернее в полосе обороны соседней армии, и снова глубоко вклинились в расположение наших войск. Теперь, чтобы не дать противнику развить успех, на северо-восток подтягивали несколько стрелковых частей и измотанную непрерывными боями кавалерийскую бригаду...
Вернувшись в расположение взвода, Лавров собрал командиров отделений и каждому поставил задачу. По мере того как пустели траншеи, оставляемые соседними стрелковыми подразделениями, усиленный группой автоматчиков взвод Лаврова расползался в темноте и в тиши тревожной июльской ночи. В полночь младший лейтенант обошел все посты, проверил, как установлен новый ручной пулемет на правом фланге, и вернулся в свой окоп, где была оборудована площадка для Станкового пулемета и ниша для боеприпасов. Здесь он застал несколько бойцов, которые тихо разговаривали между собой, а с его появлением умолкли. Это его насторожило.
- Как самочувствие, друзья?
- А к чему об этом спрашивать? - с раздражением, как почудилось Лаврову, ответил один из бойцов. - От этого самочувствие не улучшится.
- А может быть, и улучшится, - возразил Лавров.
- Все нормально у нас, товарищ командир, - спокойно, низким глуховатым голосом сказал немолодой красноармеец.
- Верю, что нормально... Не спускайте глаз с немцев. Нам осталось здесь пробыть всего два часа.
Бойцы промолчали, и Лавров подошел к первому бойцу.
- Кто тут у нас затосковал так?
- Это я, рядовой Косолапый, - вполголоса доложил боец и, вероятно, по привычке добавил: - Это у меня такая фамилия - Косолапый.
- Ну как же, знаю вас и по фамилии, и в лицо, не первый день вместе воюем...
Взвившаяся неподалеку немецкая ракета осыпала едким светом мгновенно оцепеневших людей, и Игнат Зернов увидел у бойца, назвавшегося Косолаповым, темную ямку на подбородке. Игнат узнал в нем того красноармейца, который вчера рядом с ним рыл окоп и жаловался, что ему тошно.
Когда ракета, прошипев и рассыпавшись на излете, погасла и стало вроде еще темнее, Игнат тронул Косолапого за плечо:
- Ты, друг, вот что, ты скажи лучше командиру прямо: страшновато... Товарищ младший лейтенант такой же человек и поймет, не осудит. Всем, может, страшновато, а что поделаешь...
- Конечно, я понимаю, - тихо произнес Лавров. - Надо перебарывать в себе страх, не падать духом, тогда и смерти меньше будешь бояться.
- А верно, товарищ командир, что мы все должны здесь умереть? неожиданно спросил еще один боец, и Лавров понял, что до его прихода люди обсуждали этот вопрос.
- Товарищ Цыганюк, кажется? - справился Лавров. - Вы?
- Цыганюк, - подтвердил боец.
- Вы, товарищ Цыганюк, будете представлены к правительственной награде за то, что подбили фашистский танк, мне об этом сказал командир полка... - Лавров прервал себя, прислушался и договорил: - Но на войне, конечно, не только награждают, на войне и умирать людям приходится... А вообще-то, Цыганюк, откуда у тебя такие скорбные мысли?
Боец помялся с ноги на ногу и шепотом ответил:
- Неравные силы, товарищ командир, вон их сколько! - махнул он рукой в сторону немцев. - А там, где сила, там и верх. Разве нам удержать их, если попрут?
- Обязаны удержать, Цыганюк, обязаны. Знаешь, что говорил в таких случаях Суворов?
- Нет, не знаю.
- Русские воюют умом, а не числом. Умом - значит, умением. Ясно?
- Да это как не ясно.
- Остается меньше двух часов. У нас и пулеметы и автоматы... да и гранаты имеются, Цыганюк. Гранатами ты хорошо действуешь. Все понял?